Владимир Белобородов - Лигранд

Лара, улыбнувшись, исчезла в глубине коридора. Я, вынув из-за уха несуразный темно-зеленый бутон, проводил взглядом из окна ее карету. Был ли я тогда влюблен? Вряд ли. Уж слишком спокойно я пережил ее отъезд.

В последующие дни я стал входить в свой обычный ритм, разве что в мою жизнь как-то незаметно начал втираться Ильнас. Ну то есть после пробежки, скажем, я споласкивался и любил выпить отвара, так парень уже встречал меня у дверей в мою комнату с кружкой оного. Только я собирался на ристалище, как он уже ждал меня с начищенной кольчугой и шлемом у ограждения. В некоторых случаях – например, когда он ждал у двери комнаты распоряжений, это несколько нервировало, и я попросил разрешения деда на присутствие мальчишки на занятиях. Дед, кстати, даже не поинтересовался, зачем мне этот парень (чем, если честно, обрадовал меня, поскольку я не знал, что ответить на такой вопрос).

Ильнас воспринял возможность обучаться с энтузиазмом. Разумеется, полноценно учить его в ущерб другим детям никто не собирался. То есть на устных занятиях он ставил свой стул в уголок и просто слушал, на мечном бое в сторонке махал палкой, на письменных ему вообще делать было нечего, так как неграмотен. Этот вопрос я взвалил на свои хрупкие плечи, и, когда у меня было свободное время, Ильнас, сидя в моей комнате, выводил буквы, повторяя их про себя. И это буквально за пару рук! Очень, кстати, удобно иметь слугу, а не раба. И удобство не только в том, что Ильнас мог передвигаться по дому после «комендантского часа» для рабов. Дело в том, что он мог ведь и на уроке танцев, скажем, присутствовать и вовремя протянуть полотенце. Поверьте, через час непрерывных занятий пот не градом льет, конечно, но испарина проступает. А в случае общения с дамой на коротком расстоянии Отта ставила это в минус. В любом случае Ильнас лучше Пасота хотя бы только потому, что общаться, а соответственно трепать языком мальчишке было не с кем, кроме кухарки, поскольку жил он в бывшей кладовке за кухней.

Дед, через два дня после отъезда Альяны, за бокалом вечернего вина рассказал мне ее не очень веселую историю.

– Живет в Дуваракском локотстве – то, что сейчас Руизанское, – Пионат указал мне рукой на бутыль, намекая, чтобы я сам себе налил, – такой балзон – Луисмир Сморнокский. В общем-то неплохой человек, но очень уж эксцентричный – любит шутить и показывать себя публике. На каждый императорский бал он что-либо придумывает. На прошлый приехал на хрумзе – есть такой зверь, подвластный только оркам. Орочьи шаманы хрумзов с разумом владельца связывают – несколько опасное действо: бывает, оба связываемых с ума сходят. Конечно, зверя держали на веревках… Так вот, основной доход Луисмира – это дача взаймы денег нуждающимся, под залог имущества. Уж не знаю, почему Горт – отец Альяны, решился на заем у него, а не у семьи, но… в итоге оказался должен Луисмиру приличную сумму под залог земли балзонства. Проценты были баснословными, – дед отпил из своего бокала, – и настал момент, когда балзонство Горта практически уже принадлежало Луисмиру. Горт, опомнившись, бросился к нам. Чем-то, разумеется, мы ему помогли, но этого было недостаточно. Луисмир не стал забирать балзонство. Там, собственно, и забирать-то… оно даже меньше моего. Но в залог будущих выплат потребовал закладную на Альяну… – Дед на некоторое время умолк. – Ей тогда было семь зим. Горт, надеясь, что мы сможем ему еще помочь, согласился. А вот повторно собрать нужную сумму не смог. Сейчас долг за Альяну превышает долг за балзонство, и она вынуждена, чтобы не оказаться рабыней, скитаться по империи и просить денег, чтобы оплатить часть процентов и оттянуть еще на год рабство. Луисмир каждый раз благородно соглашается отсрочить, но Альяна уже стала предметом обсуждения в свете, и на каждом императорском балу все ждут развязки.

Дед еще раз отпил из бокала.

– Она, словно кувшинка, распускается после императорского бала и жадно впитывает лучи солнца, а к следующему балу собирается в дорогу, опускаясь на дно.

– Тогда уж – роза с шипами.

– Это да, – вздохнул дед. – Но винить ее в этом нельзя. Представляешь, сколько людей проявляют свое остроумие по поводу ее судьбы – за глаза, а то и в глаза? Вот и стала она такой. Знаю, ты ей нравишься. Да и она тебе. Было несколько жестоко оставлять вас наедине, но я должен был показать тебе, что иногда желания не есть всё, и обстоятельства бывают гораздо сильнее них. Так что ты не сердись на нее за то, что не пустила на свои простыни.

К лицу слегка прихлынула кровь. Я переваривал последнюю фразу деда.

– Или пустила?.. – настороженно спросил дед.

– Нет, – успокоил я его. – Она что, тебе все рассказала?

Пионат улыбнулся:

– Несложно догадаться. Вы в последние дни – словно две бойцовские собаки. Да и Отта про ваш танец рассказала. – Улыбка деда стала шире.

– Она по договору не имеет права лишиться девственности. – После некоторой паузы Пионат решил не проверять, насколько яркой может стать краска на моем лице. – Если такое произойдет, то и она станет рабыней, и балзонство Горт потеряет, и еще должен останется – сам в рабы пойдет. Ее перед императорским балом алтыри проверяют каждый год.

– Она же красивая девушка: можно и замуж выйти…

– Ей сейчас самый возраст, только кому она нужна за такие деньги? Бывает, и отцы за невест приплачивают, – грустно ухмыльнулся Пионат. – Изначально такой вариант был бы возможен, но у нее долго не шла кровь. К тому же Горту по понятным причинам нечего давать в приданое, а таких, что были бы сражены красотой семилетней девочки настолько, чтобы платить круглую сумму, не нашлось. Вернее, на то время были и такие, но Горт до первой крови не согласился. Да и замужество такое противоречит законам. Потом уже поздно стало – сумма велика.

Дед однозначно все время нашей беседы проверял мою реакцию на его слова. Если бы мне действительно было девятнадцать и я был бы безумно влюблен в лару, то я, может, и отреагировал бы бурно, но я просто задумчиво отпил из бокала, оставаясь полностью спокойным. Не то чтобы я совсем равнодушен к этой драматичной истории, но деду эмоций показывать не стал. Жизнь, конечно, у Альяны мерзопакостная, и действительно очень жаль девушку, только словами тут не поможешь, а делом, то есть деньгами, – я не имел возможности.

– Ты обещал мне книги… – перевел я разговор в другое русло.

– Зачем тебе это?

– Хочу знать свои возможности.

– Это дорога поперек магов. Ты понимаешь, насколько это серьезно?

– Можно на костре жизнь закончить, – ответил я. – Только если мое зрение раскроют, то будет тот же результат.

– Нет. Одно дело скрывать свое зрение, а другое – пытаться развить магические способности.