Владимир Белобородов - Лигранд

Два десятка в сотне занимали арбалетчики. Эти ребята находились на вершине выживаемости в случае ближнего боя, так как и в обороне, и в наступлении они располагались в последней линии, за исключением моментов, пока враг далеко и можно беспрепятственно выходить вперед для выстрела. Ну и еще в сотне имелся десяток обозников – поваров, складских, посыльных…

В нормальной тысяче таких сотен было соответственно восемь. Плюс верховая сотня – этакий отряд быстрого реагирования, и черная сотня – очень опытные воины, используемые как ударная сила для прорыва.

– Издеваетесь? Бегом к складскому за копьями!

– Так не дает без вас…

– Пошли!

Дракон, объехав строй вальяжно стоявших десятков, остановился напротив меня. Пристально посмотрел в глаза. Я отводить взгляд не стал – вины за собой не ощущал. Тысячник, отъехав, подозвал нашего сотника. О чем-то тихо поговорил с ним. Потом окликнул своего посыльного, что-то объяснил ему. Посыльный встал перед тысячником, лицом к строю, и противным гнусавым голосом прокричал:

– Завтра, перед обедом, за то, что ушли со стражи, будут наказаны тридцатью ударами палок воины сотни Рута: Отон, Лывый и Сук!..

По рядам прошел шумок – те, кто знал, за что наказывают, делились с незнающими информацией.

– …а также их десятник Элидар – сорока ударами палок! – прогнусавил посыльный, пытаясь перекричать легкий гомон.

Дракон у нас ушлый. Приурочил мое наказание к провинности воинов, а не к реальному моему прегрешению. А вот десяток палок сверху – это, наверное, за взгляд. Да и корень ему жевать! Пофиг.

– Не согласился?.. – шепотом из-за спины спросил Шрам.

– Нет.

– Сорок ударов можно и не пережить.

– Выживу – тебе пять пропишу, за длинный язык.

– Да я ничё…

После ужина, на распределении, выяснился еще один неприятный сюрприз – завтра наша сотня бьется на соревнованиях с сотней Вьюна. Тоже, наверное, часть воспитательного плана дракона – сотня на вспомогательных работах обычно неприкосновенна.

Соревнования… Тренировок, кроме как у черной сотни, в войсках империи почти не было – незачем вымучивать из простого «мяса» для рубки что-то дельное. Раз в луну соберут, посмотрят, как мы встаем в боевую изготовку, в крайнем случае – прогонят с копьями по полю на воображаемого врага. И всё. Но для того чтобы воины умели действовать сообща, умели держать строй, не боялись врага, не теряли уж совсем физическую форму, а также для организации тотализатора у командного, да и не только, состава – существовали состязания. То есть стенка на стенку. Десяток на десяток или сотня на сотню. Без оружия, но со щитами. А бывало, и без них. Бить можно кулаком или плоскостью щита. Лежачего не бить. Ребром щита не бить. А в остальном – такая мясорубка, я вам скажу… Мы с парнями числились вторыми: разумеется, с конца. Первыми оттуда же был десяток Дака – складского, то есть хозяйственный десяток тысячи. У них было, так же как и у нас, восемь человек, причем пятеро – дрищи, остальные, включая самого складского, – неповоротливые увальни, сила удара которых была ужасающей, но меткость – никакой. Мы их умудрились нечаянно смять разок. Опять же как «нечаянно» – у них в день состязаний трое заболели… вдруг.

Десятку, занявшему первую строчку турнирной таблицы, обещали бесплатную встречу с «утешными». Так себе, если честно, вознаграждение. По крайней мере, для меня. Пока еще сам не видел, но мужики рассказывали, что изредка в тысячу привозят сотню девиц легкого поведения, которые именовались «утешной сотней» и путешествовали от тысячи к тысяче. Что там за дамы, я даже представить боялся, так что на победу своих не старался настраивать. Ну и они не рвались: так как у нас неполный десяток, то шансов все равно нет – количество человек в десятке не имело значения. То есть почти сразу после начала битвы мой десяток сливал победу противнику. Самое интересное, что я не мог просто «лечь» – гордость не позволяла, и потому в конце боя последний из десятка стоял на ногах. Но куда мне против пятерых – семерых остававшихся противников… Массой давили. Ладно хоть без переломов обходилось.

– Как бить будем, Лигранд? – прогрохотал сзади голос Отона.

На следующий день мы, как и остальные десятки нашей сотни, стояли кучкой на осмотре перед учебным сражением. Напротив, шагах в тридцати, расположился неполный десяток противника. Если раньше проигрывать было естественно, то в этот раз… Как минимум четверо сильных бойцов – я, Младший, Отон и Шрам. Плюс численное превосходство. Сдавать бой было стыдно.

– Идем ровно. Строем. Не бежим, – начал давать я распоряжения. – Я, Отон и Младший посередине. Слева Анри, Дроит и Расун, остальные справа. Шагов за пять мы втроем делаем рывок и отсекаем четыре слева. Шрам, задача твоей пятерки – сдержать правое крыло хотя бы сотню ударов сердца. Вшестером глушим левую четверку, ну а дальше помогаем Шраму.

– Раньше проще было… – проворчал Шрам.

– Хе! – проголосил Отон.

Я оглянулся на него. Здоровяк демонстративно разминал плечи; щит на его руке казался игрушечным.

– Ни одного удара! – Расун чуть не прыгал от радости на обратном пути.

Это была не битва, а избиение младенцев. Как только Отон, используемый в качестве основного тарана, пробивающего строй, уронил своего противника, так трое, вместо планируемых четыре из противостоящего десятка, оказались осаждаемыми и затем битыми вдвое превосходящими силами. Победить остальных пятерых было делом техники. Мы больше мешали друг другу, о чем я сделал особую зарубку в памяти. Отон, замахиваясь, разбил локтем нос Старшему.

Радость Расуна была понятна – он каждый раз успевал получить по соплям, даже в битве с десятком складского ему зарядили в ухо.

– Да как-то быстро, – возразил парню Отон. – Лигранд, ты действительно из-за нас на скамью ложишься?

– Нет, из-за себя.

– Ну и зря. Какая разница, кто бить будет. Все равно желающий найдется. Деньги же платят. Я бы пошел.

– В следующий раз тебя порекомендую.

– Тварью будут считать, – прокомментировал желание Отона Шрам.

– Ну и что? Моей семье от этого будет хлеб горче? А я уж как-нибудь вытерплю чужие мысли.

– Прямо все знатные, за честь держатся, – злобно заступился за друга Лывый. – Лигранда понимаю, у них там свой мир, свои порядки, а остальные? После битвы мертвяков все шарят. Балзон какой взбунтуется – мужиков из деревень как скот режем, баб насильничаем, а тут палки дать… Благородные, корень в зуб…

– Коли так мыслить, так и на своих шептать можно, – Шрам не отступал, – и кашу друга съесть, пока он на страже, а то и меч под ребро засунуть в бою, чтобы, значит, башки его в карман сложить. Так и будем потом жить, словно крысы, озираясь за спину. Неправильно это. Вместе надо, а не друг друга палками бить.