Коллин Хоук - Мечта тигра

Я выпил чашку воды.

— Понимаю, — сказал я.

Он хмыкнул, и мы вернулись к работе.

Выбраться из цитадели было приятно, но я все время думал о том, что оставил Анамику в плену. Я помог начальнику рабов, мы заключили сделку в нашу пользу. Шли дни, его доверие ко мне росло. Когда мы вернулись, он сдержал слово и дал мне удобную постель для сна, много еды и воды, и мои цепи остались в прошлом.

Прошел месяц, я медленно двигался к свободе, и одним утром меня разбудил грубый мужчина, ткнувший рукоятью между ребер.

— Что такое? — спросил я.

— Хозяин хочет видеть тебя.

— Сейчас?

Я протер глаза, выбрался из кровати и обулся. Мои запястья сковали, руки завели за спину. Я застыл. Что-то было не так.

— Куда мы? — спросил я.

Ответа не было, меня вытащили наружу. Шестеро других мужчин встретились с тем, кто схватил меня, они окружили меня и повели к вратам. Я заметил начальника рабов неподалеку. Он посмотрел мне в глаза, когда я проходил мимо с каменным лицом. А потом взглянул на дом за стеной.

Я выдохнул и слабо кивнул в понимании. Мужчина в тюрбане обратил на меня внимание. Я расправил плечи и шел с мужчинами через врата, смотрел, как они запирались, а потом на того, кто держал ключ. Я заметил, куда он его спрятал.

Детали отвлекали от боли, что придет. Рен ужасно страдал в руках Локеша, ему сердце из груди вынимали. Я могу вытерпеть боль.

В доме убрали ковер, и под ним оказался люк. Петли заскрипели, когда его подняли. Один спустился и взял фонарь со стены, а другие толкали меня за ним. Через пару минут мои глаза привыкли к полумраку, и я пожалел, что смог видеть.

В погребе у каждой стены были клетки, по одной на ребенка. Некоторые спали. Другие тихо плакали. У многих были бинты на руках или ногах, и я подумал о руке начальника рабов снаружи. У одного мальчика была повязка на глазу. Все дети были истощены и обезвожены.

Мы шли мимо, а они отодвигались как можно дальше, сжимались, пропадая в тенях, если могли. Я искал Анамику, но не видел. Если сюда призвать богиню Дургу, она убила бы всех мужчин и спасла бы детей, нашла бы им дом, скорее всего наш, или вернула их родителям.

Я сжал кулаки. Одно дело пытать взрослого, но детей? Я поклялся, что убью мужчину в тюрбане перед уходом. А я уйду. И заберу с собой Ану. Меня отвели в комнатку сзади и усадили на стул. Мои ноги были скованы цепями, соединенными с полом.

Мужчины оставили меня, забрали с собой свет, и я подумал о доме. Он был полон роскоши, а под полом был темный секрет. Болезнь, что разъедала сердце дома как гниль. Это не было видно, пока не уберешь слои, но, сидя в темноте, слушая шорох мышей, тихие всхлипы детей, я ощущал, как зло осязаемо пульсирует вокруг меня.

Не знаю, как долго я сидел там, пока свет не пронзил тьму. Тяжелые шаги приблизились, рыдания детей не было слышно. Шаги подошли к двери моей комнаты, и дверь медленно открылась. Вошел мужчина в тюрбане. В этот раз тюрбана не было, и я заметил, что его круглая голова почти лысая. Длинные тонкие волосы были убраны со лба, покрытого потом.

Наемник пришел с ним, опустил лампу и встал снаружи, закрыв за собой дверь.

— Вот мы и встретились, — глаза мужчины блестели с интересом.

Я молчал, он склонился и прижал пальцы к столу между нами. Я не понимал, что он такой толстый. Он был в слоях ткани на аукционе. Конечно, он жарился на солнце. Он заерзал на стуле, лениво снял накидку.

Изнутри нее он вытащил сверток и развернул его на столе передо мной. Разные инструменты сияли, словно только начищенные, они были в маленьких кармашках. Он вытащил один и принялся чистить им ногти. Уголок моего рта приподнялся. Это могло напугать детей, но не меня.

— Что вам нужно? — спросил я, не желая играть с ним.

— Ты думал, что построил себе тут место? — спросил он с мирным видом.

— У меня был другой выбор? — ответил я.

— Да. Это верно, — ответил он, вздохнул и убрал инструмент. Он пронзил меня взглядом, оценивая, стуча пальцами по столу. — Я буду честен, — сказал он.

— Это я ценю, — сухо ответил я.

— Я получил предмет, что принадлежал тебе, и мне стало так интересно, что я попробую поговорить с тобой о нем.

— О? — я изображал неведение.

Он рявкнул приказ, мужчина вошел и опустил знакомый рюкзак на стол.

Мужчина оставил нас, и он открыл сумку и вытащил яйцо феникса.

— Этот… камень твой, да? — спросил он.

— Да, — сказал я.

— Был, — уточнил он. — Теперь он мой. Но я хочу знать… что это?

Я пожал плечами.

— Камень, как вы и сказали.

Он издал смешок.

— За дурака меня принял? — спросил он.

Я молчал, сидя на стуле. Его глаза пылали от этого, лысая голова стала другого оттенка.

— Обещаю, — предупредил он, — ты расскажешь…

Я прервал его и сказал:

— Или что?

Теперь он кипел от злости. Его лысая голова могла загореться, как факелы снаружи. Но он быстро, как раскаленный меч в воде, успокоился, сел и холодно улыбнулся мне, пока пар шел из его ушей.

— Что же? — сказал он. — Ты расскажешь, что я хочу знать. Обещаю, — пригрозил он.

Он ушел за дверь, оставив меня с мужчиной, что убрал оковы с моих лодыжек.

— Не стоило так, — прогудел мужчина, пока вел меня в пустую клетку. — Это сделает больнее.

— Не люблю задир, — ответил я.

Он повел меня к клеткам, открыл пустую и толкнул меня в нее.

— Твоя голова рискует, — сказал он. — Помни это.

С этим словами он ушел, погреб окутала тьма. Не знаю, как долго я был там. Я точно уснул, но проснулся, когда дверь погреба открылась, и ввели другого пленника. Клетка напротив моей была открыта, туда бросили худого ребенка. Он отполз к стене и обвил руками худые коленки.

Мужчины ушли, а я смотрел в тени, но не видел лицо.

— Есть тут кто? — тихо позвал я, чтобы стражи не слышали. Тихий шорох, и я заметил длинные темные волосы и зеленые глаза, и дверь погреба захлопнулась.

Глава 18

Принцесса и тигр

— Анамика? — тихо прошептал я. — Меня зовут Кишан. Я спасу тебя.

Она не ответила. Я не винил ее. Она меня не знала. Ее брат сказал, что она вообще меня не помнила. Что-то задело мое плечо. Я отпрянул, думая, что это крыса или паук, но потом услышал голос мальчика из соседней клетки.

— И нас тоже? — спросил он.

Я не видел во тьме погреба, но нащупал худую руку и пальцы, что коснулись меня. Мое сердце разбилось, я нежно сжал его ладонь.

— Я помогу всем вам, — сказал я. — Обещаю.

Хотя мое тигриное зрение пропало, десятки голодных глаз точно посмотрели на меня. Я почти ощущал вкус их надежды, детской веры.

— Но вам придется потерпеть, — предупредил я, говоря так, чтобы они слышали, а стражи — нет. — Мне нужно время, чтобы понять, как нас увести отсюда.

— Мы подождем. И мы поможем, когда будешь готов, — сказал мальчик рядом.