Терри Брукс - Стражи Волшебного мира

Воспользуйся этими Эльфийскими камнями, чтобы найти меня

И вернуть остальные камни,

Которые я забрал в залог.

Я так сильно люблю тебя.»

Под этой запиской лежали три синих Эльфийских камня, это были поисковые камни из пяти драгоценных комплектов.

Я сразу же бросилась туда, где мой отец хранил взаперти Эльфийские камни, боясь того, что смогу там найти. Открыв замки, встроенные в тайник, при помощи магических слов, с которыми они были заперты, к своему ужасу я обнаружила, что мой дарклинг не солгал. Эльфийские камни пропали — все, кроме тех трех, что он оставил мне.

Поначалу я ничего не понимала. То, что он ушел и просил меня отправиться за ним, было достаточно ясно, но вот остальное нет. Смысл его слов был мрачным и опасным; я не была уверена, к какому итогу это приведет. Забрал ли он Эльфийские камни только для того, чтобы убедить меня последовать за ним, или украл их по совершенно другой причине — помочь своему народу, дать им магию, которой у них не было, как у слуг Пустоты? Первое было отчаянным и опрометчивым поступком. Второе же являлось преднамеренным злом. Я не могла поверить, что он это сделал. А если я ошибалась, что тогда? Что он знал об Эльфийских камнях? Знал ли он, что не сможет ими воспользоваться — что никто не сможет этого сделать из его рода дарклингов? Понимал ли он, что нужен истинный эльф, чтобы оживить их магию? Знал ли он, что Эльфийские камни должны быть переданы добровольно, чтобы они смогли служить их владельцу?

Какова истинная причина, по которой он их забрал?

Я ничего не рассказывала ему о том, где их можно найти или как до них добраться. В этом я уверена. И тем не менее, он каким–то образом это узнал. Сколько еще он знал того, о чем я не подозревала? И сколько из того, что я знала о нем, было ложным?

Из–за своей неуверенности я чуть не впала в истерику. Я не могу понять, как разрешить этот вопрос ко всеобщему удовлетворению. Я не могу пойти к нему, не зная правду насчет его намерений. Как я могу быть уверенной в том, что он задумал? Предал ли он меня или действительно думает, что эта кража приведет меня к нему?

Если он тот, кем я его считаю — тот, кого я полюбила, — то это последнее. Но почему он не доверился мне, если хотел сделать это для того, чтобы мы были вместе? Зачем он прибег к такому отчаянному поступку? Неужели он не понимает, в какое положение поставил меня? Неужели он считает, что я смогу сбежать из–за обвинения, которое ляжет на меня после этой его кражи, или я больше для него ничего не значу?

Что же мне делать?

Прошло уже несколько дней с тех пор, как я писала тут, но мои мысли слишком ядовиты, чтобы записывать их. Я никому не рассказала о том, что случилось. Те, кому нужно узнать, довольно скоро обнаружат это. Но, кажется, пока что нет, ибо я ничего не слышала о краже. Я знаю, куда он забрал Эльфийские камни, но не могу придумать, как мне вернуть их обратно.

Поэтому я жду. Я часами просиживаю, размышляя о том, что же я должна сделать. Чем дольше я думаю над этим, тем становится все менее ясным, какие же действия предпринять. Несмотря на то, что я чувствую к нему, я не могу позволить своим эмоциям вести меня. Я должна найти способ все исправить, и сделать все необходимое для того, чтобы мои ошибки не нанесли вреда моему народу. Хватит и того, что моим родителям придется страдать из–за моего проступка; невыносимо думать, что за мою глупость также должен будет поплатиться весь народ эльфов.

Может быть, даже своими жизнями.

Я не в силах это вынести.

Теперь я знаю, что делать. Я все как следует продумала. Я должна рискнуть всем и воспользоваться синими Эльфийскими камнями, чтобы отыскать остальные камни и моего дарклинга. Я должна узнать о нем правду и убедиться, что он поступил неправильно. Утром я ухожу с небольшим отрядом эльфийских охотников, рассказав своему отцу ложную историю о своих намерениях — еще один проступок, который добавится к другим. Но что теперь значит еще один грех?

Я вернулась с пустыми руками. В ходе своих поисков я не нашла ни Эльфийских камней, ни юноши. Никакие усилия или использование магии не смогли мне помочь вернуть мои сокровища. Как будто они исчезли с лица земли. Расспросы ничего не дали. Может кто–то и знает, что с ними стало, но никто не говорит. Я вернула синие Эльфийские камни обратно и во всем призналась. Я унижена и опозорена.

Однако события разворачиваются так, что появляется шанс на искупление, и я воспользуюсь им. Возможно история будет помнить меня за то, что я поступила правильно, и обеспечит мне какую–то долю прощения.

Я прошу у вас прощения, мои самые дорогие мама и папа. Пусть никто не обвиняет Мереш и Паске Омаросиан, что они недостаточно любили и заботились о своей своенравной дочери. Пусть отсюда, из этих страниц, будет известно, что я всегда буду дорожить той жизнью, что провела рядом с вами. Будьте счастливы, что я обрела покой. Я нашла свой второй шанс и теперь с радостью им воспользуюсь.

Со всей честью, ваша дочь Алея.

Афенглу покинула дворец, приветливо кивнув, проходя мимо, стражнику, который стоял у дверей архива, и направилась длинными, ровными шагами через двор по разбегающимся дорожкам, которые вывели ее прямо к городу. Когда–то, будучи еще девочкой, она обучалась искусству следопытов. Но ее настоящие навыки были переплетены с усиливающимися предчувствиями и необычной связью со стихийной магией, обнаруживаемой в земле, воздухе, воде и огне — и поэтому ее пригласили присоединиться к друидам Паранора. Почти не раздумывая, она согласилась, испытывая возбуждение от перспективы изучения границ магии и выяснения новых способов целительства, а также поисков возможностей улучшить жизнь народов и их родных земель.

Оглядываясь назад, она действовала совершенно не задумываясь, не обращая внимания на то, как это решение повлияет на ее жизнь. Эльфы были невысокого мнения о друидах и о тех, кто решил к ним присоединиться, говорили, что у них не хватает здравого смысла и нравственного равновесия. Как только кто–то выбирал сторону друидов, он автоматически считался противником эльфов. В это время подобное было общим мнением, и надежды Афен, что к ней, как к внучке Короля, будут относиться как–то по–другому, выглядели оптимистичными. Тем не менее, это разозлило эльфов еще сильнее.

Теперь, шесть лет спустя, она вернулась в Арборлон и была совершенно разочарована, обнаружив, что ничего не изменилось в отношении людей к ней. Не торопясь озлобляться, они так же не спешили прощать, и ее возвращение не привело к появлению добрых чувств. Даже ее семья — кроме сестры и дяди, — как будто была еще меньше рада ее видеть. Но она явилась с определенной целью и намеревалась довести свое дело до конца. Ее поддержали коллеги друиды, которые мгновенно поняли ценность ее усилий, а остальные расценили их как пустую трату времени. Король, ее дед, удовлетворил ее просьбу, но только после того, как ясно дал ей понять, что подобные поиски неоднократно проводились другими и что даже если она обнаружит что–то полезное, эти открытия будут принадлежать исключительно эльфам и никому более — особенно ордену друидов.