Андрей Уланов - Раз герой, два герой...

– Э-э… я, – Шах покосился на дверь, за которой скрылся тролль, – тоже.

– Я наблюдал за вашей игрой, – заявил Иоканаан. – И вы мне понравились.

Шах вытаращил глаза – на том месте, где только что гоблин, из-за стола торчали зеленые треугольные … гремлина.

– У вас есть стиль, юноша, – донеслось из-под стола. – Вы замечательно чувствуете карту.

Гремлина сменила личность, наглухо закутанная в черный балахон.

– Понтийский змеелюд, – прошептал Шон. – Гадское создание.

– И я решил пригласить вас сыграть со мной. К сожалению, мне не так уж часто попадаются достойные игроки.

– Э-э…я…

– Разумеется, – продолжил Иоканаан. – Поскольку я являюсь вызывающей стороной, вы можете назвать игру и ставку.

– Соглашайся, – прошипел Шон.

– Э-э… я согласен, – заявил Шах.

– Играть будешь в драконий покер, – быстро сказал Шон, – одну партию, ставка – умение фехтовать против всего твоего золота.

– Драконий покер, одна партия, умение фехтовать против всего моего золота, – повторил Шах.

– Умение фехтовать? – На этот раз за столом сидел заросший шерстью человечек, чем-то неуловимо смахивающий на белку.

– Забавно. Похоже, – рассуждал Иоканаан, – вы пришли ко мне за совершенно конкретной вещью. А такое со мной бывает не часто. У меня все-таки играло, а не антикварная лавка.

– Так вы не будете со мной играть? – спросил Шах, стараясь не добавлять в голос слишком уж много радости.

– Конечно, буду. – Иоканаан небрежным жестом втащил из воздуха запечатанную колоду, внимательно осмотрел восковую печать, вскрыл обертку, провел рукой по верхней грани колоды и протянул ее Шаху.

– Э-э… сдавайте вы, – попросил Шах.

– Вы настолько доверяете мне? – томно взмахнув ресницами, осведомилась роскошная красотка в открытом – слишком уж, по мнению Шаха, открытом – розовом платье. – Или вы так уверены в собственных силах?

– М-м-м, – выдавил враз покрасневший Шах. – Не могли бы вы…

– Вам мешал мой предыдущий облик? – заботливо осведомился черный как смола бес. – Я не буду больше его принимать.

– Кстати, – продолжил Иоканаан, – та парочка шулеров в зале называла вас мастером. Вы действительно принадлежите к гильдии?

– Нет, – сознался Шах.

– Как ни странно, – сказал Иоканаан, – я вам верю.

Он чуть встряхнул колоду – и пятерка верхних карт веером легла на стол перед Шахом.

– До сих пор не понимаю, – сказал Шах, когда герои наконец вышли на опушку леса верстах в трех от Префербурга. – Неужели он не догадался, что я… то есть мы играем нечестно.

– Честно – нечестно, – проворчал Шон. – Это еще как посмотреть. Знаешь, как говорят: не пойман – не вор. И потом, так даже интереснее.

– Интереснее?!

– Ну да. Теперь он еще пять лет будет думать, как мы сумели его провести.

– А если не придумает?

– Да что ты ко мне пристал! – вспыхнул Шон. – Сам же слышал, что он сказал напоследок – если не придумает, то найдет и спросит.

– А он…

– Ему в любом случае пора было проиграть, – пояснил Шон. – Потому что никто не сядет за один стол с действительно непобедимым игроком – кроме разве что психов, а с ними играть неинтересно. Всегда должна быть надежда, а чтобы эту надежду поддерживать, необходимо время от времени проигрывать.

– А… – начал Шах.

И в этот миг в воздухе перед героями ярко вспыхнул овал, из которого с диким воплем вылетел размалеванный тип с пылающим шестом в руках.

Реакция Шаха поразила даже Шона. Выхватив из мешка давешний загадочный меч, он легко уклонился от взмаха шеста и в каком-то совершенно невероятном полууклоне-полупадении достал своего противника выпадом.

– И это все?! – потрясенно выдохнул Шон. На всякий случай Шах потыкал мечом в оставшийся от типа плащ.

– Похоже, что да.

– А чего же вы хотели, – раздался визгливый голосочек откуда-то сверху. – Выставить послушника джеддов, которому и ста-то не исполнилось, против мастера меча с трехсотпятидесятилетним опытом.

– Ты! – Шах с ненавистью уставился на говорившего, оказавшегося маленьким, пухленьким и голым человечком с парой стрекозиных крыльев. – Это ты в моем сне! Ты впутал меня во все это!

– Я только выполнял волю богов, – поспешно заявил человечек. – Как, впрочем, и сейчас. Давайте-ка назад все это барахло, и не будем надоедать друг другу.

– Ба, – радостно произнес Шон. – А я о тебе знаю.

– Не можешь ты обо мне знать!

– Знаю-знаю, – осклабился Шон. – Ты – тот самый гад, которого послали боги, чтобы забрать душу Стиллема из Мачо. Парень спер у глорхов храмовые сокровища, но впопыхах побежал не в ту сторону и оказался на краю пропасти.

– Ничего не знаю, ничего не помню, – забормотал человечек.

– И тогда ты, – Шон наставил на человечка палец, – в обмен на Священные Зубы Чу перенес его через пропасть, а богам сказал, что он сиганул в водопад и сумел выплыть.

– Нет! – взвизгнул человечек. – Он отдал мне только одну челюсть Чу. Сказал, что лучше сдохнет, чем вернется без добычи.

– Похоже на Стиллема, – согласился Шон. – А чем мы хуже?

– Но вам же не нужны эти штуки, – взвыл человечек и, ойкнув, отлетел подальше после того, как Шон попытался достать его шестом.

– Ну почему же, – усмехнулся Шон. – Мы можем их… продать.

– Да вы что? – Человечек наконец сообразил, куда клонит Шон. – Требовать деньги с посланца богов?!

– Именно, – подтвердил Шон. – Чем вы лучше других?

– Ладно, – процедил человечек, – называй свою цену, жалкий смертный.

– Семьсот, – ухмыльнулся Шон. – Это с наценкой за “жалкого смертного”.

– Что-о-о?!

– Восемьсот.

– Сколъко-о-о?!

– Тысяча золотых. Хочешь торговаться дальше?

– Нет! – крикнул человечек, бросая к ногам Шона туго набитый мешочек. – На, и что б ты подавился этими деньгами!

– Меня терзают смутные сомнения, – сказал Шон, взвешивая мешочек на ладони. – А не продешевил ли я?

– Что б ты сдох еще раз! – пожелал Шону человечек и исчез.

– Точно, продешевил, – огорчился Шон. – Если бы содрал с него как надо, он бы проклял меня по-настоящему.

– Послушайте! – На этот раз тоненький голосок донесся откуда-то снизу.

Шах опустил глаза и медленно заскрипел зубами.

– Вы правда выиграли золотой в колпаки? – восторженно пропищал малыш, не замечая, как Шон зажал уши и зажмурился.

– Да-а-а! – заорал Шах.

Посетитель появился в таверне “У трех гномов” далеко не сразу.

Сначала возникло некое неясное шевеление с левой стороны проема. Если бы кто-то из находившихся в таверне захотел присмотреться к нему более внимательно, он мог бы различить клок спутанных волос неопределенно-светлого цвета. Пробыв в таком положении с десяток вздохов и убедившись, что ничего непоправимо ужасного не случилось, клок пополз вперед, вытянув за собой низкий нахмуренный лоб и мутные прищуренные глазки.