Матвей Курилкин - Сын лекаря. Переселение народов

После второй стычки с рептами мы больше не останавливались и перестали чувствовать признаки погони только после наступления темноты. Отдыхать не стали, чтобы увеличить отрыв. Правда, поддерживать такую же скорость, как днем, мы тоже не могли. По влажному, болотистому лесу и так не просто передвигаться, а уж если ты при этом не видишь земли под ногами, поход превращается в настоящее мучение. К тому же возрастала опасность наступить на какую-нибудь ядовитую тварь – змеи здесь водились в изобилии, и если днем они и сами предпочитали убраться с дороги, то ночью спали. А если на тебя спящего кто-то наступает, твоей естественной реакцией будет укусить неосторожного любителя ночных прогулок. По крайней мере, если ты змея.

Утро мы встретили с раздражением. Особенно я – мне вдруг пришло в голову, что с тех пор, как началась война с эльфами, мое времяпрепровождение не отличается разнообразием. Последние месяцы я только и делаю, что убегаю или прячусь, причем разнообразие тех, от кого я убегаю или прячусь, со временем только растет. Довольно удручающая тенденция.

Где-то до полудня мы двигались относительно спокойно, а потом вновь заметили преследователей. Пришлось снова ускориться, хотя внимание у усталых беглецов было уже не такое острое, как накануне. Следить за окружающей обстановкой становилось все сложнее. Неудивительно, что мы слишком поздно заметили изменения ландшафта. Мы слишком сильно углубились в болото – деревья поредели, местность просматривалась все дальше, и поначалу нас это радовало, потому что путь выбирать стало легче, пока в какой-то момент впереди идущий Эйк не остановился и не начал яростно материться. Причину ругани я понял сразу, как только поравнялся с охотником. Впереди начиналось настоящее болото – черная вода, перемежаемая островками ярко-зеленой осоки, редкие островки, на которых даже встречались кривые деревца, и такой пейзаж, кажется, уходит за горизонт. Хуже того, оказалось, что мы шли по подобию мыса, далеко выдающегося в болото, и повернуть в сторону теперь возможности не было. Либо возвращаться назад, либо пытаться перебраться на тот берег. Где-то впереди, на самой границе видимости виднелась полоска деревьев, но было ясно – добраться до нее быстро не получится. И уж тем более не тогда, когда на пятки наступает сотня рептов, для которых болото – дом родной.

– Я туда не полезу. Прорываемся обратно? – спокойно поинтересовался Эйк.

– Какой смысл? Видел, сколько их там? Ну, убьем мы пару десятков, ну, может, полсотни, – пожал плечами Лотар. – Остальные нас сожрут. Нам вроде как не погибнуть с честью нужно, а до людей добраться.

– А тогда что делать? Здесь не спрячешься. Будем переть дальше по болоту – увязнем, и нас возьмут вообще без потерь.

– Ну почему, можно попытаться, – вмешался я в разговор. – В смысле спрятаться.

– Что конкретно предлагаешь? – вмешался Аган, приятель Эйка. В разговорах он всегда поддерживал собрата по профессии.

– Предлагаю сойти с твердого и зарыться в грязь. А дышать будем через тростник. Я читал – так все делают, когда от кого-то прячутся. – Уточнять, что читал такое я не в этом мире, и у авторов, которые сами ничем подобным никогда не занимались, я, понятное дело, не стал.

– Зарываться в грязь, как какая-нибудь жаба?! – возмутился Эйк. Охотник набрал воздуха в грудь, видимо, собираясь высказать свое отношение к такой идее, но был грубо прерван шаманом:

– Ой, ну вот не надо из себя дурака-то строить, гордый ты наш. Жить захочешь – и в дерьмо полезешь, и еще причмокивать будешь, понял меня? Духи не любят гордецов, а вот хитрецов, наоборот, уважают. Парень дело говорит, может и выгореть, если предки помогут. – И, первым сойдя с твердого, Квотар осторожно прощупывая топкую почву, побрел в сторону от того направления, куда мы шли раньше, по дороге срывая стебли тростника.

Шамана орки уважали, потому остальные последовали за ним без споров.

Мы с Иштрилл шли последними и успели увидеть появление рептов. По тому, как они двигались – цепью, растянувшись, стало ясно, что ящеры специально гнали нас в ловушку.

Лежать на спине, погрузившись в болото, было невыносимо, и прежде всего оттого, что я ничего не видел. Неизвестность угнетала. Казалось, вот сейчас в меня вонзятся когти какого-нибудь ящера, потом меня выдернут из жидкой грязи, которая забивается в нос, и начнут пожирать заживо. Банальность, но в тот момент время будто остановилось. Терпеть с каждым мгновением становилось все сложнее. Дышать было тяжело, быстро стало холодно – несмотря на жару, вода в болоте оказалась холодная настолько, что скоро руки и ноги начали неметь. Не знаю, сколько длилась эта пытка. Не думаю, что очень долго. Мне пришлось вынырнуть. То ли я выбрал не слишком удачный стебель, то ли слишком сильно сжал губы, но тонкая трубка, диаметра которой и так не хватало для дыхания, треснула, и в легкие хлынула грязь. Я все же сдержался и смог не выскочить из болота с плеском и шумом. Лицо поднимал медленно-медленно, и когда почувствовал, что нос и губы поднялись над водой, осторожно вдохнул. Открыл глаза, моргнул несколько раз, прогоняя воду, посмотрел на солнце, и невольно проникся уважением к собственной стойкости. Судя по положению светила, с тех пор, как мы забрались в воду, прошло не меньше часа. Вокруг было очень тихо, и я не совладал с любопытством и нетерпением, начал очень медленно поворачивать голову. Не помогло. Лежа на спине, головой к берегу, я по-прежнему видел только небо и болото вокруг. И тогда я решил перевернуться на живот. Я был очень осторожен и настолько сосредоточен на том, чтобы не выдать себя плеском, что не сразу понял, что смотрю прямо в глаза репта. Моей первой реакцией было вскочить и закричать, я судорожно дернулся, все же заставив грязь, в которой лежал, чавкнуть. И снова замер. Ящер не двигался. Услышав плеск, он сделал еще несколько шагов в мою сторону, но по-прежнему выглядел неуверенно, хотя смотрел прямо на меня. Постояв еще несколько секунд, репт развернулся и довольно быстро побрел в противоположную сторону, ловко распределяя свой вес на все шесть конечностей.

Такое поведение было загадкой. Почему ящер не напал? Решил меня пожалеть? Глупости. Он меня просто не увидел. Должно быть, мозг в стрессовой ситуации действительно работает лучше, я почти сразу догадался о причинах такого странного поведения. Эти разумные рептилии видят не так, как люди, орки и эльфы. У них инфракрасное зрение. Температура моего тела за час неподвижности в холодной трясине снизилась, лицо было покрыто грязью, и потому почти не выделялось на фоне остального болота. Даже жаль, что у них, судя по всему, отличный слух – совсем об осторожности забыть не получится.