Джин Вульф - Книга Нового Солнца. Том 1 [Компиляция, сетевое издание]

Конечно, я тут же направился к ней. Я просто не в силах был побороть влечение, как не в силах был бы одолеть слепую жадность Урса, если бы упал вниз с отвесной скалы. Я не знал, что сказать ей, и очень боялся, что она в ужасе отпрянет, завидев мой меч и плащ цвета сажи. Однако она улыбалась и, очевидно, была восхищена моей внешностью. Я молчал, и тогда она спросила, чего я хочу. Я же, в свою очередь, спросил, где мог бы купить накидку.

– Тебе она в самом деле нужна? – Голос ее оказался глубже, чем я ожидал. – У тебя такой замечательный плащ! Можно потрогать?

– Пожалуйста, если хочешь.

Взяв плащ за край, она слегка потерла ткань ладонями.

– В первый раз вижу… Такой черный, что не видно ни складок, ни швов! Моя рука – точно исчезла! И меч… Это опал?

– Тоже хочешь взглянуть?

– Нет-нет. Вовсе нет. Но, если тебе действительно нужна накидка…

Женщина указала на витрину, и я увидел, что она сплошь увешана ношеной одеждой – джелабами, ротондами, блузами, сорочками и так далее.

– И очень недорого. По вполне разумным ценам. Только загляни внутрь – и, я уверена, ты найдешь все, что тебе требуется.

Со звоном распахнув дверь, я вошел в лавку, но женщина (вопреки всем моим надеждам) осталась снаружи.

В лавке царил полумрак, но я почти тут же понял, отчего женщину не испугал мой облик. Человек за прилавком оказался с виду ужаснее любого палача. Лицо его было настоящим лицом скелета – темные дыры глазниц, впалые щеки, безгубый рот. Если бы он не заговорил, я был бы уверен, что передо мной – мертвец, поставленный за прилавок во исполнение последней воли кого-нибудь из бывших владельцев лавки.

Однако же «мертвец» этот повернулся ко мне и заговорил:

– Прекрасно! О да, замечательно! Твой плащ, оптимат, – могу ли я взглянуть на него?

Плиты, которыми был выложен пол в лавке, были истерты множеством ног и лежали неровно. Я подошел к нему. Красный солнечный луч с клубящимися в нем пылинками пронзил полумрак между нами, точно клинок.

– Твой плащ, оптимат…

Я подал ему край плаща, и лавочник ощупал ткань – точно так же, как молодая женщина снаружи.

– Да, чудесно! Мягок, наподобие шерсти, но мягче, гораздо мягче… смесь льна с викуньей? И цвет превосходный! Облачение палача! Можно бы усомниться, что настоящие хоть вполовину так же хороши, но кто же станет возражать против подобного текстиля?! – Он наклонился и вытащил из-под прилавка охапку тряпья. – Могу ли я взглянуть и на меч? Обещаю, я буду предельно осторожен!

Я вынул из ножен «Терминус Эст» и положил его на тряпки. Лавочник склонился над ним, не говоря ни слова и не касаясь клинка. К этому времени глаза мои привыкли к темноте, и я заметил черную ленту над его ухом, почти скрытую волосами.

– Ты носишь маску.

– Три хризоса. За меч. И еще один – за плащ.

– Я ничего не продаю, – ответил я. – Сними ее.

– Как пожелаешь… Хорошо, четыре хризоса! Лавочник дернул маску мертвой головы за верхний край и оставил висеть на шее. Настоящее лицо его оказалось плоским и смуглым, удивительно похожим на лицо молодой женщины снаружи.

– Мне нужна накидка.

– Пять хризосов. Это – последняя цена, в самом деле. И тебе придется дать мне день, чтобы собрать эту сумму.

– Я ведь сказал, что меч не продается.

Я забрал с прилавка «Терминус Эст» и вложил его в ножны.

– Шесть. – Перегнувшись через прилавок, лавочник взял меня за плечо. – Это больше того, что он стоит. Послушай, это – твой последний шанс. Шесть!

– Я пришел, чтобы купить накидку. Твоя, если не ошибаюсь, сестра, сказала, что у тебя они имеются – и по разумной цене.

– Ладно уж, – вздохнул лавочник, – подыщем тебе накидку… Но, может быть, хоть скажешь, где ты его раздобыл?

– Этот меч дал мне мастер нашей гильдии. На лице лавочника мелькнуло выражение, коего я не смог опознать, и потому спросил:

– Ты не веришь мне?

– В том-то и беда, что верю! Кто же ты такой?

– Подмастерье гильдии палачей. Мы нечасто бываем на этом берегу и еще реже заходим так далеко на север. Но неужели ты в самом деле так уж удивлен?

Лавочник кивнул:

– Все равно, что повстречаться с психопомпом… Могу я узнать, что тебе нужно в этой части города?

– Можешь, но это будет последним вопросом, на который я намерен отвечать. Я получил назначение в Траке и направляюсь туда.

– Благодарю тебя, – сказал он. – Больше расспрашивать не буду. Мне вообще не следовало навязываться с расспросами. Ну что ж, раз уж ты хочешь удивить друзей, неожиданно сняв накидку – верно я понимаю? – цвет ее должен резко контрастировать с цветом твоего облачения. Хорош был бы белый, но этот цвет и сам по себе достаточно драматичен, да к тому ж исключительно марок. Как насчет чего-нибудь блекло-коричневого?

– Маска, – отвечал я. – Ее ленты все еще у тебя на шее. Лавочник, выволакивавший ящик из-под прилавка, промолчал, но стоило ему выпрямиться, зазвенел дверной колокольчик, и в лавку вошел новый покупатель. Он оказался юношей в шлеме, полностью закрывавшем лицо, и доспехе из лаковой кожи. Рога шлема затейливо загибались вниз, образуя забрало, а с нагрудника таращились на нас исполненные безумия глаза золотой химеры.

– Что угодно господину гиппарху? – Лавочник бросил свой ящик и почтительно склонился перед вошедшим. – Чем могу служить?

Рука в массивной латной перчатке потянулась ко мне. Пальцы гиппарха были сложены щепотью, точно он хотел дать мне монету.

– Возьми, – испуганно шепнул лавочник. – Возьми, что бы там ни было.

В подставленную мной ладонь упало блестящее черное семя размером с изюмину. Лавочник ахнул. Человек в доспехе повернулся к нам спиной и вышел из лавки.

Я положил семя на прилавок.

– Даже не думай отдать его мне! – взвизгнул лавочник, шарахнувшись прочь.

– Что это?

– Ты не знаешь?! Это – зернышко аверна! Чем ты ухитрился оскорбить офицера Дворцовой Стражи?!

– Ничем. Для чего он дал его мне?

– Тебя вызывают. Ты получил вызов.

– Мономахия? Этого не может быть. По классовой принадлежности я ему не ровня.

Лавочник пожал плечами, и этот жест был куда выразительнее его слов.

– Придется драться, иначе к тебе подошлют убийц. Вопрос лишь в том, на самом ли деле ты оскорбил этого гиппарха, или же он послан каким-нибудь высокопоставленным чиновником из Обители Абсолюта.

Хотя благоразумие подсказывало мне, что зернышко аверна следует выбросить и бежать из города, я не мог сделать этого. Столь же ясно, как и человека за прилавком, я увидел Водалуса, бьющегося в одиночку против троих добровольцев. Кто-то – может статься, и сам Автарх или призрачный Отец Инир – узнал правду о смерти Теклы и возжелал уничтожить меня, не причиняя бесчестия нашей гильдии. Что ж, хорошо. Я буду драться, и, возможно, одолев противника, заставлю их передумать. Если же умру… Пусть; это будет только справедливо.