Терри Брукс - Стракен

Однако, говоря это, она вспомнила Иридию. Иридию, которая не выглядела похожей на себя при их последней встрече и которая отправилась к Сену Дансидану, чтобы стать его советником, хотя Шейди была совершенно уверена, что этого никогда не случится. Иридию, которая впоследствии вообще исчезла.

Может, так оно и есть?

Поддавшись импульсу перед такой возможностью, в лицо которой она не могла заставить себя смотреть, и не заботясь о собственной безопасности, Шейди послала россыпь светящихся искр в сторону стены спальни, пытаясь обнаружить место укрытия Грайанны. Эти сверкающие искры высветили все, что было покрыто темнотой и дымом.

Грайанны Омсфорд нигде не было.

— Покажись, ты, трусиха! — в ярости закричала Шейди.

— Обернись.

Шейди застыла, а потом развернулась. Грайанна Омсфорд стояла в нескольких ярдах у стены позади Шейди и чуть правее. Она была отражением того призрака, который появился в дверном проеме, облаченная в черный плащ с капюшоном и с застежкой в форме Эйлт Друина около шеи. Лицо и руки были бледны и истерзаны. Она выглядела усталой и измотанной, совершенно не готовой к противостоянию. Шейди измерила ее своим взглядом и осознала истину. Демон и предложение изгнания были не чем иным, как блефом.

— Выглядишь не очень хорошо, Грайанна, — произнесла она. — Кажется, ветерок посильнее может опрокинуть тебя. Я не представляю, насколько приятно было находиться в Запрете, не так ли?

Ее соперница ничего не сказала, но странные голубые глаза ни на секунду не отводили от нее взгляда. Они наблюдали за ней, ожидая, что она предпримет. Какой бы ни была сейчас Грайанна, она была не глупа.

— Думаю, ты в последний раз явилась в Паранор, — спокойно продолжила Шейди. — Мне кажется, ты напрасно потратила силы, чтобы спасти свою жизнь.

— Не ошибись в том, что ты видишь, — прошептала Грайанна. — Прими мое предложение. Уходи сейчас. Изгнание — это не самое худшее, что может случиться с тобой.

— Сначала я сожгу твои глаза, — ответила Шейди.

— Шейди, погоди! — вперед шагнул Траунт Роуэн, вытянув в мольбе руки. — Довольно. Все кончено. Мы проиграли. Разве ты не видишь?

— Замолчи! — прошипела она.

— С какой стати? Время молчания прошло. Посмотри на то, что перед нами. Любому, кто смог выжить в Запрете и вернуться живым в Четыре Земли, а потом освободиться от триатины, я не собираюсь бросать вызов. Если она может сделать все, чтобы вернуться сюда и сразиться с нами, значит она обладает такой магией и удачей, какой у нас нет.

Он посмотрел на Грайанну:

— Однажды я сказал тебе, что ради блага ордена ты должны оставить свой пост. В этом я не изменил своего мнения. Я по–прежнему думаю, что ты должна это сделать. Я все так же считаю, что ты вызываешь слишком серьезные разногласия, чтобы руководить орденом и вести его по пути служения всеобщему благу. Из–за этого я и встал на противоположную сторону. Может быть, я ошибся, поступив так, но я не ошибся насчет тебя.

Он покачал головой.

— Ты должна принять свое собственное решение. Я свое принял. Я принимаю твое предложение. Принимаю изгнание. С меня хватит.

Он бросил на Шейди тяжелый, пронизывающий взгляд, и она вернула ему свой с таким количеством яда, что им можно было бы отравить целый город. Однако он не отвел глаз и даже не моргнул.

— Поступи правильно, Шейди. Сдавайся.

Траунт Роуэн отвернулся от нее и зашагал по коридору, растолкав толпу гномов, которые преградили ему дорогу.

Шейди, не веря своим глазам, уставилась ему вслед, а потом завопила от ярости:

— Предатель!

Шейди послала ему в спину раскаленный до бела, губительный огненный шар друидов. Сила удара приподняла Траунта Роуэна над полом и швырнула к дальней стене, где он сполз вниз безжизненной, горящей развалиной.

В следующее мгновение Грайанну Омсфорд атаковал Пайсон Венс.

Кермадек поднялся почти на два пролета лестницы в крепости, прежде чем осознал, что за ним следует Аталан. Он тут же обернулся.

— Что ты делаешь? — с тревогой крикнул он своему брату. — Возвращайся и жди с остальными!

Аталан подошел и прошествовал мимо него, как будто его там не было:

— Сам возвращайся, брат.

Кермадек раздраженно бросился было за ним, но потом остановил себя. Затеять драку со своим братом будет бессмысленно. Если Аталан захотел идти, значит он хотел помочь. Какой смысл на это злиться?

Смысл был в том, как он знал, что он боялся за Аталана. Но также он понимал, что с их отношениями в данное время и в данном месте он ничего не мог поделать.

Он заставил себя отбросить эти мысли, догнал Аталана и, не глядя на него, сказал:

— Мы вернемся и разберемся с этим делом, когда все закончится.

Они миновали группы облаченных в темные одежды друидов, которые стояли и с удивлением смотрели на них, держа в руках книги и свитки. Некоторые узнавали его и кивали. Казалось, они не знают, что случилось. Один–двое быстро двинулись прочь, когда поняли, что он только что участвовал в сражении, а он прокричал им вслед, чтобы они отправились в зал Ассамблеи и оставались там. Он считал, что большинство их так и поступит; он по–прежнему был убежден, что они не станут бороться на стороне Шейди, если им самим не будут угрожать.

Один за другим мелькали коридоры, пока два горных тролля неслись вперед. Лишь однажды они столкнулись с чем–то похожим на сопротивление, это была непредвиденная стычка с кучкой гномов–охотников, который убежали, как только увидели, с кем им придется иметь дело. Много лет Кермадек не был внутри крепости, но он хорошо запомнил ее строение с тех времен, когда служил капитаном Стражи друидов, и без труда находил дорогу. Почти все гномы находились на стенах и сражались, чтобы удержать натиск горных троллей, которые бурным потоком прорывались через северные ворота.

По мере приближения к верхним этажам северной башни беспокойство Кермадека росло. Ему не нравилось ощущение пустоты крепости. Ему не нравилась необычная тишина. За годы сражений его боевые инстинкты стали весьма чувствительными, и он знал, что не стоит их игнорировать. На этот раз у него было какое–то необычное ощущение. Странное чувство, что нужно торопиться, и в то же время, что нужно притормозить. Наверное, это было из–за природы той задачи, что стояла на кону. А может, из–за времени и места. Он не мог объяснить. Однако Кермадек не стал медлить. Для него была важна только его госпожа. Он верил, что она вернулась. Она сбежала из Запрета. Взрыв в северной башне сказал ему, что Пендеррин добился успеха. Грайанна находилась там, и он всем сердцем понимал, что нужен ей.

Когда он оказался на верхнем этаже, на котором находились спальные покои Ард Рис, звуки отчаянной битвы убедили его, что он был прав.