Кэтрин Коллинг - Хранительница Элементов: Вода

До него дошёл протяжный скрип открываемой двери, а после шарканье тапочек. Половицы под тяжестью невысокой пухлой бабушки в платке и с небольшой тростью, заканчивающейся спиралью, досадно застонали, пока она спускалась по ступенькам, крепко вцепившись свободной сморщенной временем рукой в старые перила. Шаги ей давались с трудом. Но упорным трудом.

Старушка медленно подошла к стоящему парню, который даже не обернулся. Взяла его за плечи, заботливо стиснула и отпустила, тоже глянув на закат.

— Красивое явление, не правда ли? — заговорила она не спеша, и голос у неё оказался намного молодея тела, лишь изредка пробивался хрип. — Не просто так древние греки и римляне были уверены, что это Бог на колеснице переезжает небо. Ведь солнце действительно похоже на Бога: такое же великое, приятное и недоступное… А это явление о том, как оно уходит от нас. Порой кажется, что оно уходит навсегда. Смотришь и думаешь, вернётся ли? Встречу ли я рассвет?.. А потом оно выглядывает… и выходит полностью с совсем другой стороны, словно сама надежда.

— Надежда — это иллюзия, — устало вздохнул Артём, сложив руки на груди. — Её на самом деле нет. Люди сами придумали её, чтобы оправдать своё бездействие или успокоить свою напуганную душу, терзаемую дурными мыслями.

Старушка тихо хрипло хохотнула, что сразу казалось непонятным: смеялась она или кашляла.

— Сколько я тебя учу, Тёма, а ты всё равно упираешься. Как я всегда говорила?

— Надежда всегда есть, даже когда её нет… Но мне от этого не легче. И ты сама знаешь почему.

Пожилая женщина устало и глубоко вздохнула. От смеха не осталось и следа.

— Нелегко тебе, Тёма. Не подумай ничего дурного, но я так рада, что моей дочурке не передался мой дар. Эту тяжесть я хочу унести с собой в могилу.

— Я понимаю. Я тоже рад, что моя мать в безопасности, как и отец. И я бы очень хотел, чтобы всё так и оставалось.

— Это заденет их, Тёма, потому что ты выбрал их. И сейчас они уже в игре, просто не участвуют в ней.

— Я сделаю всё возможное, чтобы они и дальше продолжали не участвовать. Они хорошие люди и не заслуживают знать мою… тёмную сторону.

— Она не тёмная, — не согласилась старушка. — Она такая же, как и у меня. Ты же знаешь.

— Конечно, знаю, а также знаю, чем ты занимаешься в свободное время, — спокойно произнёс Артём и впервые посмотрел на старушку, чтобы увидеть её реакцию. Но та никак не отреагировала, словно давно уже догадалась. — Ты ведь знала, что так будет?

— Знала. Но не потому, что видела, а просто знала, потому что это было очевидным. Ты умный парень, Тёма. За твоими плечами длинная история, хоть ты и молод…

— Это только кажется.

— … Это не отменяет того, что порой ведёшь ты себя как ребёнок. Самый настоящий. — Старушка улыбнулась, отчего её лицо сморщилось сильнее, а живые глаза на миг пропали за складками кожи. — С тобой даже труднее. Ты не желаешь слушать…

— О, ещё как желаю! Особенно мне желанно узнать, что ты увидела! Я только и услышал от тебя, что мне придётся отправиться в Англию! И, что самое ужасное, вернуться туда, куда не хочу! Ты не говоришь, почему я туда отправлюсь, но предупреждаешь, что я должен быть готов! Я хочу услышать всё поподробнее. И я слушаю прямо сейчас!

Под лёгкое завывание грустного ветра старушка в очередной раз вздохнула, развернулась и медленными шагами добралась до шатающейся деревянной скамейки без спинки. Она с наслаждением села, поставила трость между ногами, сжав над ней руки, и снова посмотрела на своего внука. Артём смотрел на закат, но мыслями находился где-то далеко отсюда.

— Тёма, я не могу тебе рассказать того, что видела.

— Почему?! — задал он опять тот вопрос, который задавал ей всегда, когда тема доходила до будущего.

— Потому что ты всё исправишь.

— Вот именно! Исправлю! Сделаю всё, что в моих силах и даже больше, чтобы предотвратить беду! Но никак не сидеть и ждать её, надеясьна лучшее!

— Вот поэтому твоей маме не достался такой дар. Она такая же, как и ты, стремится всё исправить. Людям, которым подвластно вершить судьбами, не дано знать будущего.

— Как будто ты в молодости не пыталась исправить того, что видела.

— Пыталась, — не стала отрицать старуха, её пальцы сжались сильнее, а в глазах проявилась печаль. — И натворила много всего плохого. А, когда поняла, что будущее уже испорчено, решила бежать. Убежала, бросив всё. Я струсила, Тёма. И я по сей день страдаю, справедливо страдаю.

— Не знаю, что там произошло, но не сомневаюсь, что всё можно было исправить. И неважно, есть у тебя дар ясновидения или нет. От этого натура человека не меняется: он стремится спасти всё дорогое ему. И, если бы ты мне рассказала, что произойдёт, я бы немедленно взялся за действия.

— Я боюсь, что, рассказав тебе, ты постараешься пойти наперекор. А, когда идёшь наперекор судьбе, именно там её и встречаешь. Ты можешь всё ухудшить.

— Но могу и улучшить!

— Вся надежда на надежду.

Артём понял, что, как и всегда, лишь сотрясал воздух, напрасно тратил время на споры со старухой и ничего в итоге не добьётся. Парень схватился за голову, взлохматив светлые волосы. Он терялся в догадках, что ему стоило предпринять, как поступить, куда отправиться, за чем. Артёму требовалось хоть что-то сделать, любое, хоть разбить где-нибудь что-нибудь ненужное, чтобы отвлечься. Может, тогда в голове станет чище, а ситуация — понятнее.

— Недолго ждать, Тёма, — видя терзания внука, произнесла старуха, в которой боролись те же самые чувства, разве что она знала ответы. Но не могла их озвучить. — Скоро придёт время.

— Как ты не понимаешь… я не хочу туда возвращаться. Иллюзорно волшебный мир, представившийся скорее не как спасение, а как проклятье для магов! Да и ещё вечная борьба за силу и власть! На этой Земле жить куда приятнее и безопаснее! И плевать я хотел на магию! Что технология, что волшебство — одни и те же вещи! Будь проклят тот день, когда Орден отыскал мост на Ялмез! С того времени все беды. Они отняли у меня всё! И ты хочешь, чтобы я туда вернулся?! Тот, кто остался в живых и единственный дорогой мне человек, тут, на этой планете, в этом мире. Пусть ты хоть конец света увидела, я туда не вернусь.

Колючий холод и непредсказуемая тьма. Полная неподвижность. Страх. Вспыхнувшие, как огонь, красные глаза. Боль и ещё больше ужаса. И всё прекратилось.

Старушка уже всё знала. Она видела её там, далеко; ощутила боль в голове, которая подтвердила то, что девушка переместилась на Ялмез. Старуха внезапно задремала за обеденным столом и увидела то, что показывала ей порой судьба. Артём тогда сразу понял, в отличие от родителей, что та снова что-то увидела. Их взгляды встретились. И он ощутил страх, но не понял его. И не получил после объяснений. «Уже совсем скоро», — только и прошептала бабушка.