Джена Шоуолтер - Темный поцелуй

Но в голосе его звучала вина.

– Поимей – потом убей, хм, – протянула она, не обижаясь, хотя должна была бы. – А давай-ка ты снимешь свою одежду. – Ох, каким же лакомым кусочком станет для нее его восхитительное тело! – Моя останется при мне.

Он замер, вглядываясь в нее снизу вверх, и страсть схлынула с его лица, оставляя ненавистную маску.

Анья чуть не зарыдала, так как не была готова к окончанию любовной забавы.

– Почему ты не хочешь раздеться для меня?

– Почему мы болтаем? По-моему, я сказала, что тебе не разрешено разговаривать. – Наклонившись, она прижалась к Люсьену и скользнула языком обратно к нему в рот. Она не хотела говорить ему правду, но и лгать ей тоже не хотелось. Только не про это. Она предпочла бы наслаждаться им.

Еще несколько минут Люсьен с жаром реагировал, водя руками по изгибам ее спины. В его поцелуе ощущалось отчаяние такое же сильное, как и ее собственное, в том не могло быть сомнений. Она не хотела, чтобы происходящее между ними заканчивалось, и готова была навечно остаться в его объятиях. Наконец он обхватил ее лицо ладонями и заставил посмотреть себе в глаза.

В уголках его губ притаилось напряжение.

– Ты позволила мне поверить, что мои шрамы тебя не волнуют, – негромко проговорил он.

– Так и есть, – столь же тихо ответила она.

– Анья. Хотя бы раз скажи мне правду. Пожалуйста!

– Мне плевать на твои шрамы!

Его глаза прикрылись, а густые ресницы нацелились на нее, как копья. Внезапно и в голубом, и в карем глазах появился злой блеск, будто демон Смерти взял верх. Схватив за бедра, Люсьен сбросил ее с себя.

Она растерянно присела на краешек кровати.

– Говоришь, что хочешь меня, но не разденешься для меня, – процедил он. Вообще-то зарычал. – Не верю, что твоя страсть искренна.

– Это так.

Пристально глядя на нее, он расстегнул на себе джинсы.

Она проследила взглядом за движениями его пальцев. Дыхание у нее перехватило. Что он делает? Раздевается для нее, как она требовала? Почему же он…

Вжи-и-и-ик!

Анья раскрыла рот от удивления, когда его член вырвался на свободу. Огромный, налитой, с округлой головкой, на которой уже выступили капельки влаги. Она едва сдерживалась, чтобы не выкатить язык. Уж не снится ли ей это?

– Раз ты меня хочешь, – проговорил он ровным голосом, – придется это доказать.

– Ч-что? – Такой чертовски огромный!

– Докажи это. Отсоси у меня.

От столь нехарактерной для него грубости ее взгляд снова взметнулся к его лицу. На нем читались гнев и самоосуждение. Его щеки пылают от стыда. Он ожидает, что она посмеется над ним и уйдет? Решил преподать ей урок, чтобы не играла с ним?

– В чем проблема? Разве ты не хочешь меня? – поддразнил он. – Не можешь заставить себя сделать нечто большее, чем целовать меня?

Ну точно. Он ждет, что она сбежит.

Анья никогда не делала такого прежде, считая это слишком унизительным и чересчур интимным в свете своего проклятия. Однако с Люсьеном она возбуждалась от подобной мысли и не сомневалась, что удовольствие будет невероятным.

– Это мне наказание за попытку убить тебя или ты снова пытаешься подмазаться? – требовательно спросил Люсьен, видя, что она медлит. – В любом случае мы оба знаем, что ты никогда не намеревалась пойти дальше. Твоя жестокость ошеломляюща.

Жестокая? Она? В то время, как хочет его до боли? Когда часть ее мечтает наконец-то позабыть о проклятии и провести вечность в его объятиях?

– Я все равно останусь в живых, можешь не волноваться. Помощь мне твоя не требуется, и подмазываться к тебе никогда не было нужно. Разве я не доказала это недавно? К твоему сведению, у тебя нет никаких прав разглагольствовать о жестоких намерениях.

– Ты тянешь время, – процедил он. – Давай же! Соси.

Он решил, что своей грубостью оттолкнет ее, заставит уйти. Не на ту напал. Анья никогда бы не подумала, что ей действительно захочется сделать это. Возможно, она с самого начала подспудно этого жаждала.

Она медленно проползла по его телу, пока ее рот не оказался на одном уровне с его членом. Люсьен затаил дыхание, в комнате стало очень тихо.

– Анья, ты…

– Я делаю это не для того, чтобы что-то там доказать, – хрипло сообщила она, – а потому, что, кажется, не в силах удержаться. Я должна. Твой вкус… Хочу узнать… не может быть таким чудесным, как я себе представляла. – С этими словами она приняла его в рот, полностью, абсолютно, до конца, скользя до упора и чувствуя, как он ударяется о ее глотку. Странное ощущение, но ей понравилось.

Люсьен зарычал от наслаждения, и звук изысканной лаской разлился по ее коже. Он запустил пальцы ей в волосы.

– Анья. Не надо. Мне не следовало… Анья.

Она водила ртом вверх, вниз и снова вверх, как в порнофильмах, которые иногда смотрела.

– Ты же не… ты не… О, боги, Анья! Не останавливайся. Прошу, не останавливайся.

От приказов к мольбам. Анья упивалась своим могуществом и его нуждой. Нуждой, что заполняла и ее, вознося собственное удовольствие на новый уровень.

«Мой».

Она продолжала двигаться вверх и вниз, непрерывно вращая языком, оглаживая все, к чему он прикасался. Она сжала тяжелые яички. Люсьен выгнулся, погружаясь глубже к ней в рот, напрягая мускулы. Анья ощущала пульсацию страсти в его крови и хотела большего. Должна получить большее.

– Я передумал. Анья, остановись! Хватит!

Она не остановилась, не зная жалости, продолжая дразнить языком его тугую головку. Всасывая. Царапая зубами. Она проделывала с его членом все то же, что и со своими любимыми леденцами на палочке. Только его вкус ей нравится больше. Такая страсть … ох, его страсть.

Он затвердел для нее, и только для нее.

– Я сейчас… Анья! – проревел он ее имя, сотрясаясь в пароксизме страсти и выстреливая горячим семенем ей в рот.

Она проглотила все до капельки и даже слизала самую последнюю, инстинктивно догадываясь, что ему это будет приятно. Она выпрямилась, а Люсьен продолжал биться в судорогах оргазма, хотя все уже закончилось. Глаза его были закрыты, а губы приоткрыты от изумления.

«Я сделала это», – с гордостью подумала она. Никогда еще она не чувствовала себя более могущественной и не видела более эротичного зрелища.

Ее собственное желание достигло нового уровня: она была такой мокрой, что хоть трусики выжимай. Она оседлала Люсьена.

Его веки медленно поднялись, и он посмотрел на нее снизу вверх. На лице его ясно читалось удовлетворение.

– Анья. Ты не обязана была это делать.

– Я хотела, – пояснила она. – И хочу тебя. Больше никогда в этом не сомневайся.

Его лицо осветилось нежностью.

– Что же тогда ты от меня скрываешь? Почему я не могу раздеть тебя?

Эта нежность… Анья вдруг почувствовала себя очень уязвимой, потому что никогда и никто, кроме родителей, не смотрел на нее так. Словно она бесценное сокровище. У нее защемило в груди.