Елена Ляпота - Светлый оттенок тьмы

— Я помогу, — неожиданно сказал он, усмехаясь, — уже есть опыт. Духи боятся моего огня.

«Они тогда не испугались огня, — подумала Кьяра, — духи Ярильцев ничего не боятся. Но ты пытался меня защитить. И они это оценили. Поэтому и не тронули».

Но вслух она ничего не сказала. Пусть у неё останутся свои секреты…

— Мы поедем на твоём огромном звере? — спросила Кьяра и кивнула в сторону Сахо.

Ящер спокойно дрых на полянке, морда обильно притрушена жёлтой пыльцой, но, почуяв, что о нём говорят, он лениво приоткрыл один глаз.

— Да, — выдохнул Орест и лукаво прищурился.

Он притянул Кьяру поближе, стянул плащ и усадил на себя. Она охнула, внезапно почувствовав его внутри. Как же ловко это у него получалось!

— На… моём… огромном…звере…

Кьяра вспыхнула и рассмеялась, а он улыбался, врываясь в неё, так горячо и нежно, что всё тело запело, зазвенело, как струна.

— Распутный… мерзавец…

— Перекинься, — тихо попросил он.

И она засияла… Словно тысячи ласковых звёзд…

Орест закрыл глаза, наслаждаясь моментом, когда мог обладать всем тем, что ему так безумно нравилось…

А Кьяра смотрела на него, целовала щёки и радовалась, что он не видит, как она плачет. Слезами счастья. Ей было так хорошо…

— Знаешь, почему они прозрачные? — когда-то спросила Софья…

— Нет.

— Потому что это слёзы… Чем несчастнее ярилица, тем ярче горят её кристаллы. Счастливые зажигают самоцветы…

— И знай, муж мой любимый, — сказала она, чуть погодя, и обхватила ладонью его шею, — больше не будет никаких других дивниц.

— О, твои сёстры не будут жить с нами под одной крышей? — он скорчил грустную рожицу, однако в глазах плясали смешинки.

— И не надейся. Мы построим для них другой дом. И чем дальше…тем лучше… Ведь если я узнаю, а я обязательно узнаю… я выпью всю твою кровь. До последней капли.

— Злая упырка, — Орест сморщился и показал ей язык, затем хлопнул по обнажённым ягодицам, перевернул на спину и опустился сверху, — ты ещё и ревнивая… на мою бедную голову…

Он глядел на неё влюблённым взглядом, стараясь рассмотреть каждую чёрточку, с каждой минутой становившуюся родней, и думал, насколько у него получится. Быть верным. Тяжело обещать, если совесть не позволяла лгать. Но он искренне верил, что постарается…

Она такая необыкновенная — его жена… И ради неё он попробует…

Красный владыка бежал из последних сил, покидая треклятые Равнины. Карабкался по неприступным вершинам Чёрных Гор. Нырял в неприветливые воды реки Вечного Морока, отбиваясь от злобных речных тварей. Пока, наконец, не показались его родные зелёные луга, усеянные ядовитыми перьями ядокрылов.

Антей осторожно ступал по траве, стараясь обходить перья, и наслаждался, вдыхая давно позабытый воздух Красных Гор. Он глядел на их величественные вершины, и всё никак не мог наглядеться. Он дома…

Добравшись до замка, Антей вдруг почувствовал, что устал, и опустился на камень.

Как его встретят? Узнают ли вообще в этом уродливом красном теле. Он не знал, сколько лет прошло. Догадывался, что немало. Оставалось надеяться, что ему ещё найдётся место среди могучих владык…

Антей поднялся с камня и перемахнул через ограду. И тут же на него уставились несколько недружелюбных глаз. Конюшие зверолюды наставили на него вилы и велели убираться, пока цел. Антей усмехнулся.

— Отведите меня к Малису Яру.

— Зачем?

— Я ему сам поясню.

— Нет, уродец. Говори зачем, иначе…

— Уродец, говоришь?

Антей рассверипел и выпустил в нерадивого конюшего струю пламени. Тот заскакал, завертелся, как уж на сковородке, и завыл. Другие зверолюды малость попритихли, а один из них, видать, страший, поманил княжича рукой.

— Идём, существо.

Конюший повёл его в замок, который Антей знал, как свои пять пальцев. И всё ж рассматривал, будто впервые. Родные, давно позабытые стены. Тени, снующие по коридорам, уже не казались ему недоразумением Гор. У каждой из них, должно быть, была своя мрачная тайна. Антей зажмурился, не в силах на них смотреть…

Малис Яр сидел на своём троне в Зале Совета, задумчиво подперев подбородок ладонью. Вот уже несколько дней что-то было не так. Малис слышал голоса, однако не понимал, что они говорили. Но что-то явно происходило.

Все пять камней сияли, хотя никто из верховных владык не находился рядом. Тем более, Орвий. Но Завершающий камень тоже сиял. И это было так странно, что закралась мыслишка, что не мешало бы созвать совет.

И тут в Зал вошёл конюший. Дерзко, без стука, чего себе раньше не позволял.

— Владыка, — замялся он у порога.

А следом показалась фигура. До оторопи жуткая, кровавого цвета. Малис открыл было рот, чтобы отчитать наглецов, как вдруг замер…

Антей…Его первенец, его нерадивый сын… Могло ли это быть правдой? Но голос плоти сильнее любых других голосов.

Малис заключил его в объятия и долго-долго не отпускал.

— Я думал, тебя больше нет, — прошептал он.

— Так и было, отец. Эти коварные твари заманили меня в ловушку.

— Знаю… Я всё знаю, сынок…

— Ты предупреждал, — скривился Антей, — но я влюбился, как последний болван.

— Всё позади. Ты вернулся, — взволнованно шептал Малис и гладил когтистыми лапами его волосы. Они безжизненно висели на плечах, навсегда потеряв мощь владык.

— Мне не удалось отомстить, — глаза Антея сверкали злобой, — я пытался её сжечь, но этот недоумок Кош бросился за ней в огонь. Она осталась цела, эта гадкая упырка.

— Как тебе удалось обрести плоть? Я думал, что это невозможно.

— Это младший Кош. Не знаю как. Он прошёл через поле, и багряный морок погиб. Нас были сотни — тех, чьи души соединились с плотью. Хотя, разве это можно назвать плотью? Отец! Мы должны отомстить!

— Прошёл через поле колдовских цветов? — переспросил Малис, — ты уверен?

— Да! Они рассыпались под его ногами. Но это сейчас не важно. Я хочу убить упырку. И Коша. Лучше обоих. И ещё одну чёрную девку…

Но Малис больше не слышал сына. В голове опять зазвенели голоса. Но теперь он мог различить, что они говорят.

— Исходный…

Владыка лихорадочно повернулся и увидел, что исходный камень мерцает, переливаясь всеми оттенками синего. Но такого ведь быть не могло! Он молчал почти три тысячи лет!

Значит, он появился. Тот, кто положит начало конца…

— Я не помню, как зовут младшего Коша, — прошептал Малис.

— Что? — недовольно переспросил Антей, — да какая разница?

— Это важно.

— Сурья, кажется.

Сурья… Сурья — значит Солнце. Тот, кто прогоняет ночь, разрушая тьму… Крошечный светлый оттенок на чёрном полотне, который поглощает его, сжигает дотла, превращая в пепел…