Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба

«От такого хозяина я бы тоже разбежался» чуть было не сказал Стёпка. Хорошо — вовремя язык прикусил. Потому что тогда получилось бы, что он тоже себя к подневольным холопам причисляет. Сразу перестанут уважать и бояться.

Боярин, как оказалось, просто тянул время. Пока они со Стёпкой вели пустой никчемный разговор, Сдобрень без лишних слов делал то, за что Хвалогоров батюшка думный боярин Кружеслав платил отставному десятнику немалое жалование. Подчиняясь скупым жестам, гридни окружили толпу и приготовились пустить оружие в ход по первому же сигналу. Убедившись, что промашки на этот раз случиться не должно, Сдобрень коротко кивнул покосившемуся в его сторону боярину: мол, всё готово, можно начинать.

— Жалеешь холопов, Здислав? Не хочешь, чтобы их пороли? — в голосе Хвалогора отчего-то не слышно было ни злости, ни разочарования. Может быть, не так уж и нужны ему были беглые гоблины? Может быть, здесь он просто развлекался от скуки и теперь, поняв, что настоящего «веселья» не получилось, спокойно уедет из деревни…

И тут же стало ясно, что настоящее веселье ещё и не начиналось.

Хвалогор стёр кривую ухмылочку и вдруг гневно сверкнул на Стёпку выстуженными глазами:

— Уходи отсюда, демон. Не мешай мне правый суд вершить. И золото твоё мне не надобно. За себя постоять ты умеешь, вот и удовольствуйся этим. А с холопами своими я без тебя управлюсь. Глянь-ка вокруг.

И опять всё повторялось. Происходило уже что-то подобное, когда в тайге Стодар вызвал призрачных слуг и грозился убить Смаклу в том случае, ежели демон не смирится. Сейчас о смирении речь не шла, сейчас от Стёпки требовалось всего лишь уйти и не путаться под ногами у серьёзных людей. Боярских гридней было не так уж и много, от силы человек двадцать, но против безоружных лосьвинцев это была грозная сила. Двадцать вооружённых всадников, готовых по приказу хозяина бить, пороть, топтать и даже убивать. И что ты будешь делать, если они вдруг погонят безоружную толпу кнутами вниз по улице, что будешь делать, если их кони в давке и суматохе затопчут чьего-нибудь ребёнка? А ведь и погонят и затопчут, ни на секунду не замешкаются. Вон как скалятся в предвкушении, коней едва сдерживают, ждут, когда Сдобрень знак подаст.

Стёпка посмотрел на боярина. И вновь лицо Хвалогора поразило его какой-то бесцветной ущербностью. В каком-нибудь приключенческом фильме актёр с такой неприятной внешностью обязательно изображал бы самого главного негодяя, которого убивают в конце непредсказуемым способом, и все зрители радуются и вздыхают с облегчением, потому что ничего другого он не заслуживает. И почему именно такие зачастую оказываются в начальниках, в господах и хозяевах? Подлости в них, что ли, больше или судьба к ним благосклоннее относится непонятно по какой причине?

— Ну что, Смакла, — сказал тогда Стёпка гоблину. — Свисти.

Вместо ответа тот хитро улыбнулся и показал глазами в сторону приказной избы: глянь, мол, туда.

Стёпка повернул голову, почти сразу догадавшись, что именно он увидит. За невысоким плетнём, в непролазных зарослях буйно разросшейся малины притаился дракон. Оказывается, он уже давно покинул свой пост на окраине деревни и лежал теперь буквально в двух шагах. И никто не заметил, как он туда пробрался! Впрочем, при его способностях к маскировке это было не удивительно. Даже Степану потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть зелёную драконью морду среди зелёной же листвы.

— Всё равно свисти, — сказал он.

Смакла тут же заливисто свистнул, и радостное эхо весело запрыгало от избы к избе. О драконе, разумеется, никто и не помышлял, но все тут же завертели головами, догадавшись, что «это ж-ж-ж неспроста», что гоблин явно кому-то подавал сигнал. Неужто у демона помощники имеются, неужто он здесь такой не один? Насупился заподозривший (и правильно!) подвох боярин, раскатисто ругнулся Сдобрень, призывая гридней внимательнее смотреть по сторонам, Подвояр злобно сверлил Стёпку взглядом из-за боярской спины.

Обрадованный дракон ломанулся к мальчишкам, с шумом раздвигая ветви и сминая кусты. Через хлипкий плетень он переступать поленился, он его просто повалил. Сухие жердины жалобно хрустнули под могучими лапами. Лёгкий в движении, проворный и ловкий, Дрэга при желании умел прикидываться неповоротливой зверюгой, тупо прущей вперёд и сметающей всё на своём пути.

От панического бегства народ удержался только благодаря Смакле. Младший слуга безрассудно (как показалось всем) метнулся навстречу дракону и в одно касание взлетел ему на спину, заставив Стёпку завистливо вздохнуть — у него так не получалось. Деревенские сначала дружно ахнули, а затем так же дружно оцепенели, словно кролики перед удавом. Малышня, правда, цепенеть не спешила, она завистливо таращилась на Смаклу и пускала восторженные пузыри, но кто на неё внимание-то обращает, на малышню босоногую. Оседлавший чудовище гоблин сиял во все тридцать два мелких зуба — у дракона зубов было не в пример больше, и от его «улыбки» бросало в дрожь. А тяжёлый взгляд, казалось, прожигал насквозь. Ишь, как смотрит, зеленоглазый, того и гляди руку у кого-нито оттяпает али навовсе голову.

Весичи были, что называется, в шоке. Бравым гридням заметно поплохело. Дубинками и плетьми уже никто не поигрывал. Самые трусоватые осторожно разворачивали коней в надежде, что пока дракон будет пожирать деревенских, они успеют ускакать. На Подвояра невозможно было смотреть без слёз, его и без того худое лицо стало ещё худее и по цвету сравнялось с выцветшей боярской физиономией. Сдобрень с места не сдвинулся, сказался характер и воинская выучка, но в рукоять меча он вцепился намертво и на дракона смотрел не с испугом, а так, как охотник смотрит на того же медведя: ясно, что зверь сильнее, но при известной удаче и медведя можно завалить. Едва ли Сдобреню удалось бы завалить дракона, но ведь он-то этого не знал.

Боярин, надо отдать ему должное, тоже не праздновал труса. От подобравшегося сзади дракона отступил, это да, но убегать не бросился, сообразил, что страшная зверюга хозяина знает и без приказа никого рвать и топтать не начнёт.

— Ну что, кажется, наша взяла, — подытожил Стёпка, вволю насладившись моментом. — Или вы желаете вызвать дракона на честный бой? Не желаете? Ну и правильно. Смакла, Гриняда, выпустите людей, хватит им уже в конюшне сидеть.

Потом он посмотрел на помрачневшего боярина и подумал вслух:

— А может, весичей туда посадить? Для перевоспитания. Как думаешь, Дрэга?

Дрэга всеми четырьмя лапами бы за то, чтобы посадить. В подтверждение он легонько шевельнул хвостом и повалил остатки плетня. Смакла успокаивающе похлопал его по спине, упругим мячиком скатился вниз и бросился к конюшне. Гриняда с двумя самыми решительными мужиками поспешил следом.