Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба

— Долго ему спать?

— До утра не проснётся точно, а там уж как выйдет. Я сон-траву на глазок сыпал, с запасом, чтобы уж наверняка демона свалить.

— И он не заметил?

— Он полагал, что я обычные травы завариваю. Я даже и не таился.

— Действительно, малец доверчивый. При других обстоятельствах, полагаю, мы вполне могли бы с ним договориться.

— Я в этом не уверен. Малец-то он малец, но норов имеет, и за себя постоять может. Демонская порода издали видна.

— И, однако же, сумел ведь Краесвет этак повернуть, что демон сам напросился с нашим обозом в Усть-Лишай добираться. Да и князь ему умело подыграл… А зачем вы вокруг озера поехали? Мне о том ведомо.

Огрех сначала замялся, потом нехотя пояснил:

— По просьбе Краесвета мы к Змиевым зубьям заезжали. На ночь у них останавливались. Демона проверить хотели.

— Проверили?

— Да. Потянуло его к тем камням. Он даже и не скрывал. Сначала вечером туда ходил, так, глянуть только, а после, когда ему осторожно подсказали, он к ним в полночь направился. Мы следили за ним, ни на миг одного не оставляли… Что-то он там услышал, камни даже загудели слегка, но тем дело и кончилось. То ли сила из того места ушла, то ли демон слов нужных не знает.

— За подобные просьбы Краесвета в Горгулен сослать бы года на три. Додумался же демону такое место показывать! И Остромир тоже хорош! А ежели бы?.. Да ведомо ли тебе, что это за камни? Ваше счастье, что их магию в давние годы порушили. В противном случае… Не хочу даже думать о том, что нас всех могло ожидать.

— Да он бы ничего не успел. Мои люди вокруг таились, скрутили бы вмиг, ежели что.

— Ежели что, могло так повернуться, что всех обозных магов не достало бы с ним совладать. Это же… — тут говорящий понизил голос чуть ли не до шёпота и самое интересное Стёпка не услышал. — Понятно? Вот так. Останься в тех камнях хоть четверть былой силы, да выскажи демон своё желание достаточно отчётливо… А кто может знать, какое бы он желание высказал? А вдруг он всех весичей под корень извести желает, а? Или всех магов-дознавателей — за то, что дружка его обидели? И дивились бы сейчас по всей Великой Веси, куда это вдруг все маги запропали да и были ли они вообще.

— Да возможно ли этакое? — недоверчиво усмехнулся Огрех. — Это ж сколько силы надо, чтобы разом подобное содеять!

— Демону сила как раз и не требовалась. Сила в камнях была сокрыта. На наше счастье давно её вычерпали те, кому она мешала. Но всё равно — с демонами такие проверки лучше не производить. Тем более — с непонятными демонами, от которых никто не знает, какой пакости можно ожидать.

— И что с ним теперь делать? — спросил Огрех. — В мешок каменный? Или надеетесь уговорить, чтобы помогал?

— Нет. Ни к чему нам его уговаривать. По доброй воле он едва ли согласится, а через силу нам от него только лишних хлопот прибавится. Мы не для помощи его ловили, а для того, чтобы помешать ему своё предназначение выполнить.

— А?..

— А предназначение его никому пока не ведомо. Думается, что даже ему самому.

— Так, может, его лучше… И мороке конец.

— Ну, мы же не изверги какие — мальца со свету сживать, пусть даже и демонского. Это оркимаги из него душу бы вынули да и удавили в конце. Нет, посидит взаперти годик-другой, а там и видно будет. Возможно, даже и поможем ему вернуться в свой мир, коли желание изъявит. Главное, чтобы он в дела наши не мешался и на волю не вырвался.

И Стёпку опять понесли. На этот раз уже вниз по лестнице. Несли долго, лестницы сменяли одна другую, и ему представилось, что его в самом деле собираются замуровать в каком-нибудь каменном мешке, из которого невозможно выбраться, и придётся ему просидеть там в темноте, сырости и одиночестве всю оставшуюся жизнь, ну, пусть не всю жизнь, а всего лишь годик-другой, тоже немалый срок, между прочим. Думать об этом было неприятно, но настоящего страха он не испытывал, наверное, потому, что он ещё не до конца проснулся и всё происходящее воспринималось слегка не всерьёз.

Наконец снаружи в последний раз брякнула то ли решётка, то ли засов на двери, ящик почти уронили на пол, и Огрех приказал:

— Замки снимите и унесите наверх. А сундук откройте.

Крышка откинулась, и Стёпка едва успел зажмуриться. Сквозь сомкнутые веки он чувствовал ровный свет факелов и пристальные взгляды пленителей. Они смотрели на его лицо, а он изо всех сил старался не выдать себя и не моргать. Это было трудно, но он сумел сдержаться. Не нужно магам знать о том, что он слышал их недавний разговор, пусть думают, что он всё ещё крепко спит. Ему вдруг показалось, что он участвует в какой-то несерьёзной игре в шпионов, и сейчас все с облегчением рассмеются и скажут, что хватит уже притворятся, давай вставай, хватит разлёживаться в этом ящике, мы тебя разыграли, а ты уже, верно, испугаться успел… Он даже чуть глаза не открыл, но тут кто-то недовольно спросил:

— Путы зачем с него сняли?

— Поперву-то мы его крепко обвязали, — пояснил Огрех. — А уж после понятно стало, что лишнее это. По сию пору снадобье не выдохлось. Я ж говорю — с запасом отсыпал.

Свет погас, ещё раз лязгнул задвигаемый засов, стукнула дверь, и наступила тишина.

Стёпка долго лежал, прислушиваясь к этой тишине и к тому, что происходило у него внутри. Ничего там интересного не происходило. Его тело ещё спало. И он тоже уснул, решив, что всё равно пока ничего сделать не может.

Разбудил его яркий свет. Он поморщился, приоткрыл осторожно глаза и обнаружил над собой широкое усатое лицо «весьма неприятной наружности». Лицо таращилось на него большими выкаченными глазами, из открытого рта сильно пахло пивом, в усах запутались крошки. В руке незнакомец держал факел-самосветку. С непривычки магический свет больно резанул Стёпке по глазам, он зажмурился и заслонился рукой.

Усатый испуганно отпрянул, факел исчез, с коротким лязгом закрылась дверь, потом забухали тяжёлые удаляющиеся шаги.

Стёпка приподнялся и сел, морщась от зуда в затёкших ногах. На стене еле-еле тлела чахлая самосветка, но её вполне хватало, чтобы разглядеть его новое пристанище. М-да! Не слишком уютное местечко, но всё же не жуткий каменный мешок, а обычная тюремная камера. Внушительная кованая решётка от пола до потолка, стены, сложенные из грубо обтёсанных камней, потолок такой высокий, что и не разглядеть, отполированный множеством ног каменный пол, деревянный коротконогий топчан и ничего похожего на стол или стулья. И неприятный застарелый запах, словно дохлая крыса где-то рядом валяется. В общем-то, глупо было бы ожидать, что в тюрьме будет пахнуть освежителем воздуха. Стёпка выбрался из ящика, закрыл его крышку и сел на неё, потому что ноги ещё держали его плохо.