Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Около восьмидесяти лет, — прикинул Нуаркх, рассматривая знакомые созвездия на болезненно-зеленом небе.

— Ого… не скучал по дому, здесь довольно красиво? — Орек хмыкнул и не дал Лантрисс свалиться на палубу, усеянную острыми осколками.

— Мой дом давно на Перекрестке Миров, — чувствительные глаза Нуаркха рассматривали красную осоку, припорошившую загнутые обсидиановые пики, — тем более панорамы Урба быстро приедаются. Бесконечные скалы и тоннели. Даже закатов и рассветов нет, светило будто приколочено к небу.

— Зато здесь некогда скучать, — усмехнулся наемник, и стер синюю кровь, сочившуюся из рассеченной губы.

— Ты был прав. Уже тошнит от этих скал, — брезгливо процедил Орек, неохотно пережевывая ломоть жесткой солонины. Свет Урбского светила проникал в каюту через огромное окно и проливался на перевернутый силуэт наемника, который вцепился разветвленным хвостом в перекладины на потолке. Капитан потянулся, выпуская из подушечек отросшие когти, и сонно зевнул. За шесть недель путешествия, он покрылся густой темно-синей щетиной со светло-пепельными пятнами, а сюртук сменил на белую рубаху с пышными рукавами. В лоснящейся шерсти бледнели новые бугристые шрамы, костяшки покрывали свежие ссадины, а из-под распахнутого воротника выглядывали бинты.

— Бросай уже, — Нуаркх скучающе растянулся в массивном кресле, закинув ноги на полированный стол. Одно из его колен тихо поскрипывало в тисках стальной рамы, которая удерживала не до конца сросшееся колено.

Орек утер массивным предплечьем слезящиеся глаза, а затем швырнул метательный нож в мишень на двери. Тяжелое лезвие с громким треском вошло в широкую морду Змея, изображенную на толстой доске. Деревяшку мгновенно пересекли темные трещины, цель разлетелась градом крупных щепок.

— Здорово, и чем теперь заниматься? Нуаркх закрыл лицо ладонью. Затем он усмехнулся и коварно сверкнул глазом, — перекинемся в карты?

— С тобой будет играть только сумасшедший! — Орек махнул когтистой лапой, а затем резко обернулся к окну. Уши отлипли от головы и навострились, глаза стали еще больше, — что-то блестит на горизонте!

— Похоже, мы, наконец, добрались до Цикломера, — заключил Нуаркх, неохотно развернувшись. Впереди, среди бритвенно-острых пиков, мерцал холодно-голубой свет.

— Долетим через пару часов, если ветер не изменится, — взбодрился Орек, хищно ухмыльнулся и плавно спрыгнул на пол, — думаю, Урб готов признать поражение!

— Не после того, как ты произнес это вслух, — усмехнулся тоннельник.

— Как думаешь, что это за тайну обещают хозяйки Цикломера? — мечтательно задумался наемник, закинув руки за голову.

— Надеюсь, Прорицательницы открыли способ прогнать Проклятье Урба, — прощелкал Нуаркх, зажмуривая глаза.

— Нет никакого проклятья, Нуа. Все мы умираем, это естественно. Почему дети Урба должны быть исключением? — Орек ободряюще похлопал друга по плечу, стараясь не дотрагиваться до острых шипов.

— Для столь философских рассуждений мне нужно больше сидра, — Нуаркх неловко выбрался из кресла, нечаянно опрокинув пустую бутылку, и похромал к двери.

— Раз я стал первым капитаном, который довел небесный корабль до Цикломера, то тоже могу позволить пару рюмок, — отозвался Орек, не переставая широко улыбаться.

— Не зарывайся, раньше не было подходящих кораблей, — мрачно бросил Нуаркх, — скоро тут будут летать даже грузовые развалины.

— Неважно, именно наше имя останется в учебниках, — повеселевший наемник обогнал тоннельника и решил придержать для него дверь, но она резко распахнулась и врезалась синиту между глаз. Орек отшатнулся, Нуаркх подставил ногу, и наемник с грохотом обрушился на пол.

На пороге была Лантри, которая не обратила внимания на происходящее, и не даже подняла мокрых глаз. На ней путешествие по Урбу отразилось сильнее остальных. Девушка исхудала, невзрачное платье весело бесформенным мешком. Щеки натянулись на острых скулах, кожа покрылась раздражением от частых слез, под глазами налились мешки.

— Что сегодня? — поинтересовался Орек, вольготно вытянувшись на полу и массируя ушибленную переносицу.

— Моего коллегу только что добили раны, полученные вчера от Змеев, — просипела девушка и утерла посиневший нос, — я уговорила его полететь сюда.

— Какой это по счету труп на твоей совести? — Нуаркх скучающе сложил руки на груди.

— Как ты смеешь?! — Лантри стиснула кулаки и гневно топнула ножкой.

— Не переживай, с такими амбициями ты быстро перестанешь слушать совесть. К тому же, все двадцать трупов за семь недель, разве это не успех? — Нуаркх ехидно ухмыльнулся. Лантри поежилась, в заплаканных глазах сверкнули искры обиды и раздражения, — даже тебе не могло прийти в голову, что экспедиция на Урб подарит приключение в стиле романтизированных историй о Крылатом Ксанрисе. Архивы и тайны Цикломера — настоящее сокровище для любого историка. Ты не могла позволить Калрингеру послать кого-нибудь другого и даже вызвалась набрать научную группу, чтобы продемонстрировать лидерские качества…

— Такой ты меня видишь!? Прекращай мерять всех по себе! — бледная швырнула в Нуаркха мокрый платок и сложила пальцы в вульгарном жесте, — зачем я вообще пришла к тебе!?

— Понятия не имею, остальных съели змеи? — тоннельник выпустил свистящий смешок, Орек поднялся и задрожал от хохота.

— Ох, ох. Ну, ты и скотина! — наемник пихнул тоннельника в плечо, а затем положил могучую лапу на дрожащее плечико Лантри, — не обращай на него внимания. Пойдем, приведем тебя в порядок. Цикломер показался на горизонте, скоро ты будешь в безопасности.

Нуаркх преодолел крутую лестницу, вышел на палубу и нагнулся, чтобы помассировать горящее от боли колено. В этот момент он встретился взглядом с синитом по имени Филмафей — главой экспедиции. Тоннельник с трудом представлял, как потрепанные доски все еще выдерживают вес этого гиганта. Филмафей родился с даром Лим'нейвен и, подобно Создателям, мог творить невероятные вещи: изменять мир вокруг и собственное тело. Подчинив опасный талант, Филмафей стал вдвое выше и многократно тяжелее обычных собратьев. Его проницательные, вечно хмурые, глаза источали слепящее белое свечение, по скулам и насупленным бровям бежали кольца мерцающих рун. Буйная оранжевая шерсть никогда не знала прикосновения ножниц, кончики напомаженных вибрисов светились, подобно тлеющим лучинам.

Гигант стоял у края палубы. Он нависал над толпой встревоженных ученых и наемников. Последних обтягивали бинты и исполосовали свежие швы. На массивном плече Филмафея покоился стальной дорожный посох, напоминавший грозный боевой молот. На острых гранях навершия танцевали неестественно яркие блики.