Филис Каст - Избранная луной

– Над Солнцем! – вторило Племя.

Сказительница улыбнулась, и руки ее вновь задвигались, будто плели прихотливый узор.

– Началось с малого. Солнце извергало недовольство, подавало знаки, посылало свои могучие лучи, сокрушая плоды технологии. Сначала лучи силы испепелили рукотворные спутники, что вращались вокруг Земли – далеко отсюда, но ближе, чем Солнце. Вняли люди предостережению Солнца?

– Нет! – в один голос отозвалось Племя.

– Нет, не вняли, – подтвердила Ралина. – И тогда Солнце, наш неусыпный страж, направило на людей новые лучи гнева, и было уничтожено то, что зовется электричеством. Вняли люди предупреждению Солнца?

– Нет! – откликнулось Племя.

Голос Ралины долетал будто издалека; казалось, история захватила ее целиком и разворачивалась уже без ее участия.

– И Солнце извергало свой гнев на людей снова и снова – дни следовали друг за другом, один другого страшнее – и наконец было уничтожено все. Все! И технология, и то, что ее питало. Неистовым огнем пылало все лживое и бездушное. – Племя молча слушало, и голос Сказительницы отзывался в каждом. Ралина широко раскинула руки. – Но нашему Солнцу было мало, ведь люди так и не вняли угрозам. Едва они кинулись восстанавливать свою лживую, бездушную технологию, Солнце послало последнее предупреждение, столь жгучее, слепящее, полное праведного гнева, что изменился сам небосвод над нами и земля под нами.

Ралина замерла.

– Воздух стал горяч и разрежен. Гибли люди, гибли звери. И, скорбя по всему живому, содрогнулась земля, будто от рыданий. Почти вся суша ушла под воду, в глубины океана, прячась от гнева Солнца и таща за собой непокорных.

Сказительница склонила голову, и голос ее был полон скорби.

– Города погрузились в хаос. Хаос нес смерть. Из этой смерти родилась новая угроза. Ничтожнейшие из созданий – некогда мелкие ползучие твари – жуки, пауки, докучливые тараканы – взяли власть над людьми.

Племя содрогнулось. Даже Ник мельком оглянулся, будто Ралина силой голоса могла вызвать из темноты ползучих опасных тварей.

– Прекрасные, полезные создания, что населяли землю, гибли, выживали лишь хищники и паразиты – самые ничтожные, самые отвратительные. – Ралина умолкла и стала босыми ногами медленно, плавно отбивать такт. Раз, два, три – раз, два, три – стук, стук, стук. Браслеты из ракушек и старинных монет на ее щиколотках позвякивали при каждом шаге, а платье при свете светильника искрилось живыми огоньками. Ее чарующий голос стал еще напевней, из сказа рождалась песня.

Ноги Ралины все еще выбивали мелодию, но она уже не покачивалась, и голос вновь изменился, стал тих и печален.

– Нелегко было людям, что лишь недавно поклонялись лживому и бездушному, устраивать жизнь на новый лад. – Ралина склонила голову. – Вначале пытались они жить по-старому – строить жилища на лесной подстилке. И при свете дня все радовало глаз. Деревья давали людям воздух, защищали от гнева Солнца. Но новый мир ширился и менялся, и с каждой ночью ужасы множились, наполняя тревогой людей.

Вначале пришли жуки – хищные жуки – все круша жвалами-лезвиями. Следом подтянулись пауки – волкопауки-охотники – раскидывая паутину, как рыболовы сети. И наконец тараканы – ненасытные тараканы – вдесятеро крупнее обычных. Они собирались в стаи и облепляли все, на что натыкались после захода солнца, и все им было мало, все мало.

Ралина вскинула голову.

– Но люди не унывали. Наконец, наконец обратили они взоры на деревья!

Все слушали затаив дыхание, кивали, перешептывались.

– Пришла первая зима, и многие, многие умерли. Но те, кто выжил – первое выжившее Племя – заново постигли, с радостью открыли жизнь, когда-то утраченную людьми, обожествлявшими технологию. – Ралина повернулась и легким взмахом руки подбросила пригоршню трав в ближнюю жаровню, и снова взвилось к небу иссиня-зеленое пламя. – Цвет Племени – самые сильные, храбрые, мудрые – поселились на вершинах деревьев. Там жили они не только с отцами и матерями, сыновьями и дочерьми. Лучшие люди Племени взяли на деревья собак.

Ралина опустилась на колени перед своим могучим широкогрудым псом и продолжала рассказ будто бы для него одного. Пес бил хвостом по дощатому настилу и взирал на свою спутницу с беспредельным обожанием.

Ник сел поудобнее, начисто позабыв о своей досаде, что придется слушать старую историю, когда рассказчица подошла к его любимому месту.

По-прежнему стоя на коленях перед своим спутником, Ралина плавно, грациозно поводила руками.

Руки Ралины теперь ласкали морду Медведя с бесконечной нежностью, разглаживали густой лоснящийся мех.

Ралина снова поднялась, обращаясь к Племени. От нее будто исходил свет.

Племя, не в силах сдержать радость, подхватило:

– Папоротник священный открыли они!

Ралина простерла вверх тонкие руки. Ночной ветерок покачивал деревья, мерцало в лучах полной луны платье Ралины, и Нику она казалась похожей на стройную молодую сосенку, что тянулась к ласковому лунному свету.