Алекс Каменев - Цитадели гордыни.Ученик

То есть, если в клане Строгановых на сегодняшний момент чуть менее пятисот обученных магов, то все они являются Строгановыми. Абсолютно неверное утверждение.

Оказалось, эту фамилию носило всего лишь три десятка человек, имеющих самые сильные магические способности. А все остальные являлись некими «приближенными», давшими клятву верности.

И отсюда следовал второй факт, невероятно меня поразивший. Кровные родственные связи не имели такой большой силы, как можно подумать, глядя на способ роста популяции одаренных. Колдуны не стали заморачиваться подобными мелочами, пойдя по пути естественного отбора.

Наличие сильного дара у родителей не гарантировал появление такого же у их потомства. Случалось, всякое. Природа обожала подкидывать неожиданности. Порой не слишком приятные.

Короче говоря, от слабых детей легко отказывались, передавая их из главной семьи во второстепенные и поступали наоборот — забирали перспективного ребенка к себе, давая ему фамилию Строгановых.

Недурно да? Такой себе евгенистический метод по выращиванию наиболее сильных особей среди одаренных.

Последний, третий момент, заставивший почесать в задумчивости затылок был строгий запрет для всех членов клана вмешиваться в дела человеческого социума за пределами магических зон.

Идет вторая мировая война? Плевать! Никто не идет на фронт и не помогает людям себя защищать или же нападать на других. Воюют Германия и СССР, а кланы, живущие на их территории ни при каких обстоятельствах не влезают в конфликт.

Звучит дико и крайне не патриотично, но зато весьма эффективно в плане практического выживания. За три сотни лет маги поняли, что самым лучшим способом не стать врагом обычным людям будет никогда не вмешиваться в их разборки.

Правда Гитлер со своим Аненербе пытался привлечь немецкие кланы на свою сторону, как и коммунисты, и американцы после, но все заканчивалось всегда одинаково: категоричным отказом. Ни у кого не вышло заставить колдунов работать на себя.

Тут надо объяснить, что несмотря на внешнюю похожесть «дивные земли» отличались от большинства территории мира. Патриархи при помощи магической энергии могли здесь вытворять такое, от чего ум заходил за разум. Они буквально становились богами на отдельно выбранном участке планеты.

Сбросили атомную бомбу? Не беда. Пара заклятий и самое мощное оружие, придуманное человечеством, превращается в кучу бесполезного железа. И дело в каких-нибудь убойных боевых чарах, разрушающих сам фугас. Просто непосредственно здесь и сейчас чуть-чуть изменяются физические законы и процесс деления ядер уже проходит не так, как надо для организации взрыва.

Впечатляет, не правда ли? А если к этому прибавить способность Князей Пустоты самим аккумулировать и пропускать через себя количество энергии достаточной для создания заклинаний по мощности сравнимым со стратегической ядерной боеголовкой, то становится понятно, почему люди в конечном итоге предпочли не лезть к кланам и не пытаться навязывать им свою волю.

Несомненно, колдуны прекрасно понимали, что в случае чрезмерного обострения способ для их полного уничтожения обязательно найдется. Поэтому еще с середины девятнадцатого столетия появилось обязательное для всех кланов правило не вмешиваться в политику государств, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания и главное — никого не настраивать против себя.

Как не пыжься и не строй из себя всесильного повелителя стихий, противовес в плане числа колдунов и обычных людей всегда перевешивал в пользу последних. Особенно сегодня. Попробуй, перебей семь миллиардов. Да всех магов затопчут, победив одним лишь количественным преимуществом.

Ну, а в остальном, по большому счету, колдуны оставались вполне обычным сообществом. Они точно так же любили, ненавидели, тянулись к знаниям или богатству, стремились стать лучше, на жизненном пути совершая плохие и добрые поступки. Ничего экстраординарного. Все, как везде в этом слегка безумном мире…

— Ну как? — Мстислав отвлек мое внимание от изучения следующего абзаца. — Одолел основы?

— Весьма познавательно чтиво, — признал я. — Особенно раздел про войны. Прямо серпентарий какой-то. Сегодня сватаем девчонку, а завтра предъявляем ультиматум после отказа, грозя спалить целый порт. Очень воодушевляет.

Боевой маг недовольно сдвинул брови, ему не понравился мой ернический тон. Не дав ему открыть рот, я с энтузиазмом продолжил:

— А традиция выбрасывать слабых неофитов из старшего рода и отдавать их на воспитание в чужие семьи вызывает целый океан положительных эмоций. Сразу видно, это придумали подлинные ценители человеческих ценностей. Вы там случайно, нацистам ничего не советовали, когда они пришли к власти? Потому что от этого так и веет фашизмом.

Здоровяк на переднем сиденье терпеливо выслушал поток язвительных замечаний. На его лице не дрогнул ни один мускул при сравнении с самым кровавым диктаторским режимом за всю историю человечества, повинным в смерти не одного десятка миллионов человек.

— Нам до них далеко, — безмятежно проронил он. — И ты забыл про Спарту, у них тоже вроде было что-то подобное, разве нет? Ах да, они же бросали своих младенцев со скалы, а не отдавали в обеспеченные семьи, где родители зарабатывают кучу денег, имеют огромные дома и живут в сто крат лучше королей тех времен.

Под конец голос колдуна ничуть не уступал моему по насыщенности сарказмом.

— И все равно они чужие, — упрямо повторил я.

Поняв, что переубедить меня прямо сейчас будет невозможно, Мстислав небрежно махнул рукой.

— Это вопрос выживания, а не нравственности, — пояснил он. — Ты еще слишком молод и не понимаешь, что иногда приходится руководствоваться принципом меньше

зла, для достижения определенных результатов на благо близких людей. Я прекрасно осознаю причины твоего возмущения. Ты вырос в школе-интернате и считаешь, что нет ничего важнее наличия родителей. Но не надо драматизировать. У тех детей они есть. И можешь мне поверить, они вполне счастливы. Как и другие, получившие фамилию Строгановых при обнаружении сильного дара.

Я угрюмо молчал, не находя слов для возражений. То есть, слова- то как раз имелись и весьма сочные, но очень сомневаюсь, что боевой маг воспримет их, как аргументы. Скорее презрительно скривиться, мысленно посетовав на детскую обиду подопечного и отвернется, не став ничего отвечать.

Ругаться нельзя. Неохота, чтобы меня воспринимали, как тупого малолетку не способного трезво мыслить. Но и придумать что-то убедительное не получалось.

Проклятый рационализм. Всегда трудно возражать против поступков, совершенных на основе логики. Принцип меньшего зла, чтоб его…