Стивен Браст - Влад Талтош. Том 3

— Нет, — ответила она.

Я скептически на нее покосился.

— Боишься, что тебя признают невиновной?

Алиера взглянула на меня и отвернулась.

— Уходи.

Неоднозначное поведение.

— Разумеется. А пока, что ты такого знаешь или подозреваешь, что могло бы привести к этой, э, ситуации, но ты не хотела раньше говорить?

— Я ничего не скажу тебе, Влад. Оставь меня в покое.

И поди пойми, как тут быть, когда она сама не знает, чего хочет.

— Тебя арестовали по государственным соображениям, — проговорил я так, словно знал это наверняка. — Ты можешь не знать, каковы эти соображения, но знаешь, что это так. И ты боишься, что если станешь защищаться, это как-либо помешает действиям императрицы.

— Иди к черту.

— Тебе, вероятно, и в голову не приходило, что императрица как раз и рассчитывает, что ты БУДЕШЬ защищаться, в противном случае она бы никогда не использовала этот рычаг, чтобы добиться того, чего она пытается добиться.

Во взгляде Алиеры мелькнула искорка, теперь уже интереса.

— Откуда ты знаешь?

— Она сказала. Только что не прямо этими словами, учитывая все, о чем умолчала.

— Ты говорил с ней?

— Я имею на это право. Как обладатель имперского титула, знаешь ли.

— И она сказала…

— У меня появилось чувство, что происходит много чего, о чем она мне не могла сказать.

— У тебя появилось чувство.

— Точно.

— Значит, ты предполагаешь.

— Не то чтобы уверенность, но больше, чем предположение.

Она с отвращением фыркнула.

Я ждал. Драконлорды слишком упрямы, чтобы их можно было в чем-либо убедить доводами разума, поэтому чтобы иметь с ними дело, нужно освоить один трюк — избегая высказать что-либо такое, за что дракон тебя прикончат, выждать, пока он самостоятельно не придет к желаемому выводу. С Алиерой это еще актуальнее, нежели с прочими.

Она проговорила:

— Если ее величество не желала, чтобы меня признали виновной, она не начинала бы эту затею со взятием под стражу.

— Ага, — изрек я.

Далее никто не произнес ни слова. Вслух, то есть; Лойош кое-что мысленно мне поведал, главным образом — об Алиере и милых свойствах ее характера. Ничего нового я не узнал. Сам подобное не раз говорил.

— Хотел бы подчеркнуть одно важное обстоятельство, — наконец произнес я.

— Какое. Именно?

— Если у тебя не будет адвоката, станет очевидно, что ты намеренно приносишь себя в жертву. А если ты намеренно принесешь себя в жертву, это, весьма вероятно, воспрепятствует императрице достичь того, чего она пытается достичь.

Алиера сверкнула глазами. Думаю, она понимала, что я просто пытаюсь подтолкнуть ее к нужному мне шагу; загвоздка в том, что довод действительно был весомым.

Наконец она проговорила:

— Этот адвокат хоть сколько-то хорош?

— Откуда мне знать? Может, и нет.

Она сверкнула глазами.

— Ладно. Приму его.

— Я ему сообщу.

— Убирайся.

На этот раз я послушался.

Леди Отрия э'Терикс сообщила, что, хотя на месте происшествия не было найдено оружия, за вычетом используемого в имперской армии и имеющего соответствующее клеймо, а также трех единиц личного оружия без знаков принадлежности, на которых равно претендуют представители армии, в здании и рядом с ним обнаружен ряд предметов, которые могли быть использованы в качестве оружия (см. список в приложении 12). На вопрос, имеются ли свидетельства такового использования, леди Отрия э'Терикс отказалась отвечать (см. протокол показаний N 9).

Недалеко от крыла Иорича есть гостиница «Приют плясуна». Одна из тех, где полагают, что если заполнить двор мраморными статуями, фонтанами и клумбами, цветущими круглый год, то можно брать две державки за девятигрошовый номер. Пожалуй, оно себя оправдывает. Я по крайней мере заплатил. Некоторые статуи выглядели стильно. И знаете, когда долго сидишь вдали от цивилизованных мест, девятигрошовый номер резко повышается в цене.

У гостиницы имелось еще одно преимущество: по обычаю джарегов, любой постоялец здесь считался «дома» [19] см. «Талтош» и «Джарег» . Теоретически это должно было обезопасить и меня. Но поскольку я расплевался с джарегами, в частности, за нарушение подобных правил, то ставить на кон собственную душу мне не стоило.

Еще одной державки мне стоило заказать еду прямо в номер. В комнате было окно, за которым виднелись верхушки крыльев Иорича и Креоты, первое отличала колокольня, а второе — могучая стена, покрытая барельефами с изображением тропических растений. Я вполне отчетливо видел эти барельефы — в окне стояло настояшее стекло. Уже неплохо, за две державки в сутки-то.

Кровать оказалась куда мягче, чем земля, на которой я уже привык спать, и комната была достаточно большой, чтобы я мог развернуться, вытянув руки в стороны. Так уж обстоят дела с комнатами в домах у Дворца: все они крошечные. Вероятно, это чтобы Дворец казался больше, не знаю.

«Ты вообще спать собираешься, босс?»

«Стены слишком толстые. Слишком тихо. Я привык, чтобы ночью рядом все хрустело и шелестело.»

Лойош не ответил, а я вскоре заснул и увидел неприятный сон о толстых стенах, которые вознеслись между мной и чем-то, чего я хотел; чем — не помню; а я пытался проковыряться сквозь них обухом ножа. Почему обухом?

Откуда я знаю — это же сон.

Наутро я проснулся поздно, неплохо отдохнув. Лойош и Ротса проверили округу, решили, что все чисто, и я вышел поискать клявы. Нашел. Выпил.

Ура. Там же я купил теплую свежую булку, начиненную кетной. Весьма недурственно. А потом, пока Лойош и Ротса стерегли меня от возможных опасностей, я вернулся в крыло Иорича.

Дверь у Перисила оказалась закрыта, а к ней был пришпилен сложенный лист бумаги, помеченный заглавным «В» — четким, аккуратным почерком. Я снял записку и развернул, там было написано: «Вышел по делу, подождите в кабинете».

Я пожал плечами и потянулся к дверной ручке, но тут Лойош сказал: «Босс!»

Я замер.

«Что?»

«Не знаю.»

Ладонь нашарила рукоять Леди Телдры, но доставать ее я не стал.

Обнажать клинок Морганти в Доме Иорича — о таком говорить будут долго и со вкусом; и если я могу этого избежать, то лучше так и сделать.

«Что-то мне в этой записке не нравится.»

«Ну если ты вдруг стал экспертом по почерку…»

Он не ответил. Я чувствовал, как он размышляет, или по крайней мере что-то творит с помощью собственного сознания — зондирует или ощущает нечто, мне недоступное. Я ждал. И надеялся, что за эти секунды никто не пройдем мимо, в противном случае я его убью, или же буду чувствовать себя полным кретином, стоя вот так вот перед дверью. Снова просмотрел записку.

Действительно ли это рука Перисила? Вроде похоже. Я покопался в кармане в поисках прошлой записки с указаниями, чтобы сверить почерк, но тут очнулся Лойош.