Марина Козинаки - Тёмные птицы

Лиса внимательно наблюдала за подопечной. Наконец-то стало отчетливо видно, как изменилась Полина со времен своей первой встречи с Нищенкой, как магия просыпалась в ней, наполняя тонкое тело, будто сосуд. Под ее взглядом вода оживала. Дарье мерещилось, что древний речной дух, столетие дремавший в пучине водорослей, просыпается, вот-вот готовый встать в один ряд с духами Ветра, Огня и Земли.

Полина ступила на берег, держа в руках листик кувшинки, в котором темнела мокрая лужица. Она приблизилась к девушкам, вяжущим венки, обмакнула пальцы в воду и дотронулась до лба каждой из колдуний, приговаривая себе под нос:

– Пришла я по дороженьке, на пути моем река повстречалася, та река столбом не стоит, колышется, вдаль бежит. Речка-река, крутые берега, дай водицы умыться, от крика и ненависти, от ссор и зла, повороти его по своему руслу на мир и лад…

Колдуны один за другим послушно подходили к Водяной и склоняли перед ней головы, она дотрагивалась до них, повторяя очищающий наговор. Вода давно вытекла из кувшинкового листа, сложенного чашечкой.

– По реке – вода, от реки – беда, блеск луны в воде – не бывать беде. От реки вода, от меня – беда…

Лиса, не заметив, как запнулась ее воспитанница в шаге от Алеши Попова, направилась к краю берега и наклонилась, чтобы зачерпнуть воды в единственный кувшин, не занятый цветами папоротника. Отражение кувшина расплылось неровным пятном, темная вода потекла в широкое горлышко. То, что произошло в следующую секунду, было настолько внезапным, что колдунья даже не успела вскрикнуть. Река выпростала ей навстречу тонкую склизкую руку, пальцы с кривыми когтями перехватили ее кисть. Ночь не позволяла увидеть того, что пряталось под толщей воды, да и глубина здесь была такая, что оставалось думать, будто рука выросла прямо из илистого дна. Но у Лисы не было сомнений в том, кто это мог быть. Морянка. Нежить настигла ее, когда все были на берегу, отвернулись и хором начали повторять Полинины наговоры. Она поспешно обернулась, наблюдая волшебную картину словно в замедленном сне. Затем ее взгляд, наполненный отчаянием, вернулся к руке, сжавшей ее запястье и внезапно дернувшей ее так, что заломило в плече. Дыхание перехватило, Лиса хотела позвать на помощь, но почему-то не смогла, отчего-то показалось, что все бесполезно, что никто не отзовется… Она почувствовала еще один рывок и упала на колени прямо в воду. Непроизвольный вскрик получился жалким и тихим. Морянка продолжала тянуть, сопротивляться ей не было возможности. Чувство бессилия накрыло с головой. Краем глаза она видела движущуюся фигуру в белом, но только оклик «Лиса!» заставил ее очнуться: вдоль берега к ней бежал Македонов, на его лице застыл ужас.

– Эй! Кто-нибудь! Нужна помощь! – раздался его низкий голос, прежде чем он сам перепрыгнул песчаную полосу и очутился в воде.

– Нет! Не смейте подходить! – наперекор ему крикнула Дарья, замечая, как у воды появились фигуры воспитанников. – Саша, это опасн…

Окончание фразы заглушило неприятное бульканье: почти все тело колдуньи скрылось под водой. Македонов добрался до нее и выдернул было на поверхность, но черные руки Морянки, наконец показавшейся сквозь толщу вод, цепко держали свою жертву.

– Прочь, нелюдь! – злобно процедил сквозь зубы колдун и принялся безжалостно выламывать черные пальцы, вцепившиеся в плоть Лисы.

Но куда человеку справиться с нежитью! Страх пробежался по спине, когда что-то под водой дотронулось до его ног. Колдун вслепую запустил руку в воду и вытащил Мавку в сгнившем детском платье. Только тут до сознания начали долетать звуки: оказывается, на берегу все это время стоял переполох. Увидев сморщенную Мавку, напоминавшую умертвленного детеныша самой Морянки, кто-то из девушек взвизгнул.

– О боги, только не они! Только не эти! – прозвучал где-то близко и одновременно так далеко голос воспитанницы Маргариты.

В эту секунду хватка Морянки вдруг ослабла, хоть когти и продолжали держать рукава Дарьиного платья. Мавки, окружившие их, высунули головы и уставились на берег. Александр тоже непроизвольно обернулся – так удивительна была их реакция.

На пологой травяной кочке возвышалась Водяная колдунья в широкой влажной рубашке. Глаза ее были подернуты туманной пеленой, кожа все еще серебрилась. Она шагнула и коснулась мыском кромки воды.

– Полина… – тихо прошептала Лиса за спиной у Странника.

«Не бойся за нее, ей они не навредят», – захотелось сказать в ответ, но он продолжал молча наблюдать, готовый снова дать отпор нечисти.

Девчонка медленно наклонила голову вбок, и вся нежить, словно загипнотизированная, сделала то же самое. Сейчас непосвященная меньше всего походила на человека. В ее глазницах плескалась вода, руки плавно поднимались в стороны. Македонов обернулся: да, Мавки и Морянка медленно, как будто нехотя, разжимали пальцы, отрывали от поверхности реки костлявые ладони. Лиса среагировала быстрее всех и рванула было к берегу, но нежить тут же сомкнула круг, не дав ей преодолеть и метра. Зов крови в них был сильнее девочки-кукловода, замершей у самой реки. И зов долга был сильнее. Велий нарушил договор. Проиграл. А значит, должен быть мертв. Убить Дарью прямо сейчас Морянке мешала лишь Водяная колдунья.

«Девчонка не знает наговора от нечисти», – вдруг осенило Александра, и он раздосадованно прикрыл глаза.

Словно прочитав его мысли, за спиной Полины возникла Анисья Муромец. Руки ее легли на острые плечи Водяной, бледные губы прижались к ее уху и еле заметно задвигались.

– Как река в берегах не шумит, – голос Полины, повторяющей слова за Анисьей, звучал спокойно, монотонно, – как волна ее не колышется, как лодка на ней не движется, так бы и ты, лихое, непрошеное, в доме моем не шумело, ветром незваным не колыхало, в печи заслон не двигало.

Морянка зашипела, разжала руки и заткнула уши. Мавки затряслись, их старческие головки со спутанными прядями волос исчезали под водой.

На этот раз и голос Анисьи Муромец стал громче, и колдуны на берегу – те, что знали этот наговор, – вторили девушкам:

– А коли будешь, гость незваный, непрошеный, грохотом грохотать, хохотом хохотать, призову на тебя речку-матушку, чтоб остолбенеть тебе на ходу, на бегу, на ветру, на вздохе и на вскрике, на гневе и испуге. Прочь, прочь, прочь, изыди вон раз и навсегда, и от круга до круга. И быть моему наговору крепче камня и длиннее вечности.

Полина решительно шагнула в воду и подала руку наставнице. Пятившаяся в глубину Морянка не посмела ей помешать.

Глядя на этот небольшой сарай с покосившимся дверным косяком и прохудившейся крышей, никто бы не смог подумать, что внутри него кто-то есть. Примыкавший к сараю курятник жил своей привычной жизнью, несушки разгуливали по примятой траве и выбирали между травинок просыпанное зерно. Илья Пророк щедрой рукой набросал проса и исчез, трое воспитанников уже успели прийти за яйцами для Розалии Павловны и тоже отправиться по делам. Густав Вениаминович, чей дом вместе с лазаретом находился неподалеку, по утрам гостей не принимал, а его неофиты, скорее всего, еще смотрели сны. В этот ранний час, когда поблизости никого не должно было быть, несколько человек возникли один за другим с разных сторон полянки и скрылись за дверью сарайчика.