Андрэ Нортон - Тройка мечей (сборник)

Поэтому она здесь, на ярмарке, где можно нанять нужного человека.

Тирта застегнула пояс с мечом и набросила плащ с капюшоном и подкладкой из заячьей шкуры — роскошь для ее тощего кошелька. Но такая одежда — необходимая защита от непогоды и постель на ночь. У нее есть еще вещевой мешок и лук со стрелами. Она упорно целый год училась владеть луком.

Игольного ружья у нее нет. Такое оружие для богатых лордов и их охранников. Или для воинов самого маршала, который поддерживает в Эсткарпе видимость закона и порядка.

Внизу, в конюшне, горная лошадка, с грубой шерстью, но неприхотливая, привыкшая к скудной траве, животное со злым характером, всегда готовое укусить. Но такой характер — хорошая защита от воров. Лошадь такая же тощая и некрасивая, как и ее хозяйка, а короткая рыжая шерсть похожа на коротко остриженные волосы Тирты.

Загрубевшими пальцами Тирта погасила фитиль и бесшумно вышла в коридор. Поморщившись от вони многочисленных постояльцев, живущих в тесноте, она спустилась по изношенным ступеням в общий зал.

Хоть было еще рано, хозяйка, женщина с провисшим толстым животом под передником из мешковины, с рукавами, закатанными на руках толщиной с бедро Тирты, стояла у очага. В одной руке она держала поварешку с длинной ручкой, другая рука была сжата в кулак. Хозяйка только что ударила девушку, присматривавшую за котлом. Все другие запахи перекрыл запах горелого, и Тирта догадалась, в чем провинилась молодая повариха.

Хоть и подгоревшая, все же пища. Тирта давно научилась не привередничать: если пища горячая и сытная, этого достаточно. И у нее нет денег, чтобы заказывать специальные блюда. Она взяла со стола деревянную миску, ложку из рога, которая хотя бы была вытерта после последнего использования, и подошла к очагу.

Повариха уползла на четвереньках, всхлипывая, подальше от хозяйки, которая с такой энергией начала мешать, что содержимое выплескивалось из котла.

Но вот внимание ее переключилось на Тирту.

— Овсянка… Можешь получить кусок мяса… — Она своими маленькими глазками посмотрела оценивающе на посетительницу и потеряла к ней интерес: более разнообразной пищи та не заслуживает.

— Овсянка, — согласилась Тирта, протягивая миску. Хозяйка гостиницы отмерила ровно шесть ложек — с легкостью, выработанной долгой практикой и стремлением получить побольше прибыли.

У каши был не только подгорелый, но и затхлый привкус. Самое последнее зерно из зимних запасов.

И ни кусочка мяса, ни даже луковицы, чтобы отбить запах. Тем не менее это пища, это энергия, которая понадобится сегодня, и еда обойдется не очень дорого. Нужно еще купить кое-что. В горах есть дичь, и Тирта умеет пользоваться ловушками; не требуется даже тратить стрелу, если только не повезет подстрелить вилорога. К тому же она знает растения, сейчас начало весны, многие побеги можно отваривать — и не только как еду, но и как подкрепляющее.

Остается соль и некоторые другие продукты. На них придется потратить деньги, и у нее уже готов список.

Тирта ложка за ложкой опустошала посудину, а хозяйка время от времени поглядывала на нее, готовая ответить на любую жалобу. С самого начала Тирта почувствовала, что женщина ее побаивается. Тирта чужая в этой местности. Женщина в мужской одежде, у которой нет своего дома. Конечно, она бросается в глаза, но есть и другие путники, — и многие такие же необычные, как она. И если поговорят о ней день-два, потом появится кто-то еще, и все начнут снова удивляться и гадать. По эту сторону границы ей нечего бояться. С другой стороны — даже лицо может выдать ее, если правду говорят старые истории, а Тирта уверена, что их ужасы не возникли в воображении сказителей. Ее народ — Древние — был объявлен вне закона, изгнан, ее соплеменников преследовали, убивали — иногда ужасно, — во времена правления герцога Ивьяна, и дни еще не забыты.

Те, кто сбежал в Эсткарп, стали пограничниками, ездили туда и обратно по залитым кровью тропам, создавая первую защитную стену для севера. Мужчины и женщины Древней Расы, видевшие гибель своих близких, ничего не забыли. Меч на поясе Тирты был частью того времени, хотя сражения закончились, когда она была еще ребенком, ростом ниже стола, за которым сейчас сидит. Но она с рождения впитала ненависть. Древние живут долго, если смерть не приходит к ним преждевременно в войне, а память у них еще дольше.

В гостинице появлялись посетители, заходили в общий зал. По крайней мере трое, решила девушка, направляются туда же, что и она: на ярмарку, которая устраивается здесь ранней весной. Они лучше одеты, у них полней лица, как будто они не испытали тягот конца зимы. Управляющие поместий; ищут пастухов, служанок, даже ткачих, если повезет.

Ей нужно другое, и сюда ее привели слухи. Хотя многие воевавшие получили земли на востоке, а другие по-прежнему служат лордам или стали разбойниками, потому что умели только убивать, все же нанять хорошего воина можно. И те, кто сохраняет гордость и держится старых обычаев, могут в ответ на плату дать клятву Щита.

Ей нужен человек, знающий горы и не разбойник, который мог бы проводить ее в Карстен. За такую службу она готова отдать добрую часть того, что уютно устроилось в сумке у нее на бедре.

Тирта доела невкусную кашу, облизала ложку и встала. Ищущие найма соберутся там, где некогда собирались купцы из торговых гильдий. По-прежнему дует сильный ветер, и люди будут ждать под навесом, где раньше размещались торговые прилавки.

Тирта застегнула на горле пряжку плаща, поплотнее надела на голову капюшон и через двор вышла на улицу. До цели совсем недалеко, но ветер, со всей силой ударивший в лицо, тут же почти лишил ее дыхания. На улице было совсем мало народу. Плохой день и, судя по низко нависшим тучам, станет еще хуже. Девушка вышла на площадь и увидела, что была права: те, что ждут, жмутся под навесом в нишах.

На шляпах или капюшонах символы предлагаемой службы: перевитый посох пастуха, клочок шерсти овцевода, миниатюрный стиральный валок служанки. Проходя мимо, Тирта бросала лишь беглый взгляд. Возможно, ее ждет разочарование: то, что она ищет, больше не предлагается.

Когда она дошла до последней ниши, начался дождь, подгоняемый яростными порывами ветра. И вот в этой нише она увидела того, кого искала. Только один человек. Одинокий, словно настоящий разбойник, не принадлежащий к этим мирным работникам, ястреб, затесавшийся в стаю домашней птицы.

Ястреб…

Тирта остановилась, рука ее потянулась к полустертому изображению на рукояти меча. Этот человек настолько здесь не на месте, как будто раскрашен яркими красками и увешан драгоценностями.

Он стоял, прислонившись к столбу, но, увидев ее, сразу распрямился и пристально взглянул — холодным взглядом, в котором больше тьмы, чем света.