Гленда Ларк - Райские острова

– Поэтому менодиане и послали тебя охранять Флейм?

– Да. И предложить ей убежище на Тенкоре – на столько времени, на сколько она пожелает.

– На мой взгляд, невозможно загнать птичку в клетку после того, как дверца была открыта. И я говорю не только о Флейм. Райдер, хранители узнали вкус победы с помощью пушек. Блейз очень выразительно описала мне все, что творилось в Криде. Неужели ты думаешь, что хранители спокойно откажутся от такого преимущества просто потому, что не могут найти Флейм?

– Что ж, в наших силах сделать так, чтобы хранителям стало трудно получать необходимые ингредиенты. К несчастью, скорее всего дело кончится тем, что каждое островное государство станет стремиться получить в свое распоряжение пушки. Может быть, правда, это будет лучше, чем если ими будут владеть одни хранители… Как бы то ни было, видит Бог: мысль о том, что все получат это гнусное оружие, приводит меня в ужас.

Я о таком не думал, но сразу же почувствовал, что он прав. Все правители островных государств, конечно, уже прослышали про пушки после того, что случилось на косе Гортан, и страх или жажда власти заставят их стремиться узнать секрет.

В этот момент к нам подошел Маки, сообщивший, что пора отправляться в путь: нам оставалось уже недалеко до Плавучей Заросли. Возможности продолжить разговор у нас не было, но, усаживаясь на плот, я размышлял о том, почему Райдер мне так много сообщил; я решил, что он счел возможным положиться на мнение Блейз. Если уж такая многоопытная воительница хотела, чтобы я к ним присоединился, значит, мне можно доверять. Впрочем, было кое-что, говорившее мне, что тут кроется и другое: по запаху я чувствовал, что патриарх, каким бы выдержанным ни казался, испытывает сильное душевное волнение. Тогда я не мог себе это объяснить.

Не знал я, например, что старик – верховный патриарх, практичный и дальновидный человек, готовил Райдера на роль своего преемника, а сам Тор Райдер был достаточно проницателен, чтобы понимать: он подошел к перекрестку, и от того, куда он двинется, будет зависеть многое. Если он выберет ту жизнь, какую вел до сих пор, он мало сможет влиять на события. Если же он согласится принять власть над менодианами – и административную, и духовную, и мудро ею воспользуется, он получит, возможно, шанс изменить жизнь Райских островов к лучшему. Загвоздка была в том, что это была не та судьба, которой он желал лично для себя.

Да, решение ему предстояло нелегкое. Райдер не был амбициозен, от природы он был склонен скорее к действиям, а не переговорам и компромиссам. Ему доставляла удовольствие его работа агента Патриархии. Он терпеть не мог собраний и споров по поводу доктрины, всей политической кухни Патриархии. Одна часть его личности стремилась прочь от ответственности, которая должна была лечь на его плечи. С другой стороны, Райдер превыше всего на свете хотел избавить Райские острова от магии и от тирании хранителей.

Другими словами, Тор Райдер желал изменить мир.

К концу дня мы добрались до деревни Калгари рядом с устьем Попрыгуньи. Я спросил, где проходит дорога, идущая вокруг хребта, и узнал, что она кончается в соседней деревне, Гилси, в нескольких милях к востоку. До нее было слишком далеко, чтобы я по запаху мог определить, добрались ли туда Блейз и Флейм. В Калгари никто не знал, появлялись ли они на Плавучей Заросли: расспрашивать о них нужно было в Гилси. Райдер поинтересовался островом, о котором в Мекатехевене говорили гхемфы, и на него обрушилась лавина рассказов о хранителях, похищениях, магических преградах и злобных озерных духах.

Никто из местных жителей не захотел отвезти нас на остров; одолжить нам лодку они тоже отказались. Даже Райдеру с его умением уговаривать удалось только купить у Джакана и Маки их плот. По-видимому, плотовщики, прежде чем подняться обратно вдоль Попрыгуньи, обычно продавали свои плоты местным сборщикам панданы, которые потом сплавляли на них заготовленные листья по Лентяйке к берегу моря. Сейчас, впрочем, никто не занимался сбором панданы – люди боялись плавать по озеру, – так что покупателей у братьев не находилось.

Райдер торговался с плотовщиками с восхитившим меня искусством; затраты на приобретение плота мы с ним разделили между собой поровну. Мы с Райдером даже и не обсуждали объединения усилий; как-то само собой получилось, что действовать дальше нам предстояло вместе. Не могу сказать, чтобы я полностью ему доверял. Внешне он оставался все таким же спокойным, погруженным в размышления, но мой нос говорил мне и кое о чем другом. Райдер был человеком сильных страстей, и под внешней невозмутимостью в нем пылал гнев, готовый в любой момент вылиться в насилие. «Представляешь ли ты, – спросил он меня однажды, много позднее тех событий, – как трудно мне иногда бывает побороть желание уничтожить некоторых представителей рода человеческого?» Не знаю, следовало ли мне восхищаться тем, как жестко он держал под контролем свои чувства, или бояться его: эти чувства, вырвавшись на поверхность, превратили бы его в очень агрессивного человека. Во всяком случае, относился я к нему с осторожностью. Еще несколько недель назад я вообще не понял бы его. До определенного момента я вел жизнь, в которой не было места тому чувству ярости, которое носил в себе Райдер. Однако с тех пор мне пришлось столкнуться с Образцом веры Ди Пеллидри в Феллианском бюро по делам религии и закона… мне пришлось сжимать в руке камень, который оборвал жизнь Джастрии… я познакомился с Флейм и узнал о том, что творят дун-маги. Теперь я знал, на что способен, если окажусь в безвыходном положении. А если уж я мог совершить насилие, то тем более мог это сделать Райдер.

Моя настороженность еще усилилась, когда перед прибытием в деревню он извлек из мешка огромный меч. Теперь он носил его за спиной – в точности как Блейз. Когда вечером Райдер принялся точить и смазывать оружие, в его движениях проскальзывали те же опыт и изящество, что и у Блейз, и я в смущении отвернулся. Однако я тут же вспомнил о его сочувствии к больному ребенку, о причиняющей ему такие страдания любви к Блейз и усомнился в том, что он и правда опасен. Способность так хорошо чуять эмоции человека не всегда преимущество: иногда она может только увеличить растерянность…

Мы даже и не стали обсуждать, следует ли нам отправиться дальше той же ночью. К тому времени, когда Райдер кончил торговаться с плотовщиками, были приобретены дополнительные припасы, а местным жителям заданы все вопросы, задать которые было безопасно, давно уже стемнело, и мы решили, что глупо пытаться добраться по озеру в неизвестное нам место. Думаю, правда, что если бы я сообщил Райдеру, что на самом деле представляет собой мое обоняние, он настоял бы, чтобы мы отправились немедленно, но я не рассказывал ему об этой особенности горцев. Я совершил ошибку, но я не мог знать, что мы почти нагнали Блейз и Флейм и что они как раз этим вечером отправились на остров. Может быть, дело заключалось еще и в том, что я не имел опыта в противостоянии дун-магам, и это делало меня менее напористым, чем Райдер; я еще не понимал, что любое потерянное мгновение может отделять жизнь от смерти, разум от безумия.