Дэвид Геммел - Сипстрасси

– Конечно, услуга невелика, Шэнноу, но за комнату платить не нужно. И за то, что вы едите и пьете, тоже.

– Вы очень добры, менхир.

Мейсон пожал плечами.

– Вы хороший человек. Но всем этим вы друзей не наживете.

– Знаю. – Он вгляделся в худое лицо своего собеседника.

– По-моему, вы не всегда содержали гостиницу. Мейсон сухо улыбнулся:

– Вы выгнали меня из Ольона – всадили мне в плечо пулю. Когда идет дождь, боль ну прямо адская. Шэнноу кивнул:

– Я вас помню. Вы ездили с Кейдом. Я рад, что вы занялись чем-то более полезным.

– Молодость проходит, – сказал Мейсон. – Почти все мы оказались на большой дороге, потому что нас выгнали из наших ферм – или разбойники, или засуха, или те, кто просто был сильнее. Но это не жизнь. А тут у меня жена, две дочери, крыша над головой. Ем три раза в день, а зимой веселый огонь в очаге прогоняет холод. Что еще вправе желать человек?

– Аминь, – согласился Шэнноу.

– А что вы будете делать теперь?

– Дождусь полудня, а тогда выкорчую все, что осталось.

– Это не Ольон, Шэнноу. Там вас поддерживали горожане. Помнится, у них был томжгет – все хорошие стрелки, и они прикрывали вас сзади. А здесь это самоубийство. Они будут подстерегать вас в закоулках или застрелят, едва вы выйдете на улицу.

– Я сказал, менхир, а мое слово железно.

– Да, – сказал Мейсон, вставая. – Пусть сопутствует вам Божья удача.

– Обычно так и бывает, – сказал Иерусалимец. С его места ему было видно, как солнце медленно поднимается к верхней точке небес. Чудесный день! Человек не мог бы выбрать дня чудеснее, чтобы умереть. Один за другим возвращались мальчики. Шэнноу давал каждому монету и спрашивал, куда он отнес предупреждение и что было дальше. Почти все получатели прочли его предупреждение вслух всем присутствующим, но один, дочитав, разорвал лист в клочья. И остальные захохотали, сказал мальчик.

– Опиши это место, – попросил Шэнноу, а выслушав, задал еще вопрос: – И ты видел там людей с оружием?

– Да. Один сидел у окна с длинным ружьем, нацеленным на улицу. И еще двое на балконе справа. И, по-моему, еще один прятался за бочками у дальней стены около стойки.

– Ты наблюдательный малыш. Как тебя зовут?

– Мэтью Феннер, менхир.

Шэнноу поглядел в темные глаза мальчика и удивился тому, что сразу не заметил его сходства с подло убитым отцом.

– Как твоя мать?

– Все время плачет.

Шэнноу открыл кожаный кисет, в котором хранил монеты, и отсчитал двадцать.

– Отдай их своей матери. Скажи ей, что я сожалею.

– Мы не бедны, менхир. Но благодарю вас за сочувствие, – сказал Мэтью, повернулся и вышел.

Почти наступил полдень. Шэнноу ссыпал монеты в кисет и встал.

Он вышел из «Отдыха путника» через заднюю дверь в проулок и стремительно отступил вправо, держа пистолет наготове. Но проулок был пуст. Он шел задворками, пока не оказался перед боковой стеной игорного заведения, которое описал мальчик. Оно принадлежало человеку по имени Зеб Мэддокс, и Мейсон предупредил его, что Мэддокс быстрый стрелок. «Почти такой же молниеносный, как Стейнер. Не дайте ему опомниться, Шэнноу».

Иерусалимец остановился перед узкой дверью черного хода, глубоко вздохнул и осторожно поднял щеколду. Перешагнув порог, он увидел человека, стоящего на коленях за бочкой. Его глаза, как глаза всех остальных в зале, были устремлены на входную дверь. Шэнноу скользнул к нему и ударил его рукояткой пистолета по затылку. Он крякнул, накренился, и Шэнноу, ухватив его за воротник, мягко опустил на пол.

Тут кто-то закричал:

– Там толпа собирается, Зеб!

Шэнноу увидел, как высокий худой мужчина в черной рубахе и кожаных брюках вышел из-за стойки и направился к двери. В кобуре из глянцевой кожи на его поясе покоился короткоствольный пистолет с костяной рукояткой.

Снаружи донесся голос:

– Вы, там внутри, слушайте меня! С вами говорю я, Пастырь. Мы знаем, что вы вооружены, и мы готовы дать вам бой. Но подумайте вот о чем. Нас здесь сорок, и когда мы ворвемся внутрь, произойдет страшная бойня. Те из вас, кого мы не убьем, будут отведены на место казни и повешены. Предлагаю вам положить оружие и пойти – с миром – к вашим лошадям. Мы подождем несколько минут, но, если будем вынуждены взломать дверь, вы умрете все.

– Зеб, надо выбраться отсюда, – крикнул человек, скрытый от глаз Шэнноу.

– Чтобы я побежал от кучки горожанишек! – прошипел Зеб Мэддокс.

– Ну так беги от меня, – сказал Шэнноу, выходя вперед с поднятым пистолетом. Мэддокс медленно обернулся.

– Попробуешь сунуть пистолет мне в рот, Шэнноу, или сойдемся, как мужчина с мужчиной?

– Именно так, – сказал Шэнноу и, стремительно шагнув к нему, прижал пистолет к его животу. – Вынь пистолет и взведи курок.

– Какого дьявола?

– Делай, что сказано. А теперь прижми его к моему животу. – Мэддокс прижал. – Отлично. Вот твой шанс. Считаю до трех, и мы спускаем курки, – холодно прошептал Шэнноу.

– Ты спятил! Мы же оба умрем, это уж точно.

– Раз, – сказал Шэнноу.

– Это безумие, Шэнноу! – Глаза Мэддокса выпучились от ужаса.

– Да.

– Нет! – взвизгнул Мэддокс, отшвырнул пистолет и попятился, прижав ладони к лицу.

Иерусалимёц обвел взглядом пистолетчиков, застывших в ожидании.

– Живите или умрите, – сказал он им. – Выбирайте! Пистолеты со стуком попадали на пол. Шэнноу вышел за дверь и кивнул Пастырю и тем, кто пришел с ним. Брум. И Бризли… и Мейсон… и Стейнер. Рядом с ними стояла Бет Мак-Адам с пистолетом в руке.

– Я никого не убил, – сказал Шэнноу. – Они готовы уехать. Не препятствуйте им. – Он пошел по улице, пистолет покачивался у него на боку.

– Шэнноу! – отчаянно вскрикнула Бет, и Иерусалимёц обернулся в то мгновение, когда Зеб Мэддокс выстрелил с порога. Пуля опрокинула Шэнноу, в глазах у него помутилось, но он успел выстрелить. Мэддокс согнулся пополам, потом выпрямился, но залп из толпы отбросил его внутрь залы.

Шэнноу с трудом поднялся на ноги и зашатался. На его щеку капала кровь. Он нагнулся поднять шляпу…

И тьма поглотила его.

Всюду пылали яркие краски, режущие глаза. И по его лицу текла кровь. Где-то сбоку замерцало пламя, и он увидел, что к нему идет чудовищный зверь, держа веревку, чтобы задушить его. Рявкнул его пистолет, зверь пошатнулся, но продолжал идти, а из его раны хлестала кровь. Он снова выстрелил еще раз. Но зверь продолжал идти, пока не упал на колени перед ним, повертывая к нему когтистые лапы.

– Почему? – прошептал зверь. Шэнноу опустил взгляд и увидел, что зверь нес не веревку, а бинт.

– Почему ты убил меня, когда я старался тебе помочь?

– Я сожалею, – прошептал Шэнноу. Зверь исчез, а он встал и пошел ко входу в пещеру. В небе, грозный своей колоссальностью, висел Меч Божий, окруженный разноцветными крестами – зелеными, и белыми, и синими. Внизу был город, кипевший жизнью, – огромный круглый город, обнесенный стенами из белого камня, окруженный широким рвом, даже с гаванью, где стояли на якорях деревянные корабли с рядами весел друг над другом.