Джин Вульф - Рыцарь-чародей

– Он такой же старый, как ты, отец. И у него лицо благородного господина.

Герольд Черного рыцаря начал:

– Знайте же, что мой господин – не кто иной, как…

Черный рыцарь закончил фразу голосом более твердым, чем можно было ожидать:

– Герцог Ширвола Мардер.

– Ваша милость. – Я опустил голову. – Я не знал.

– И не должны были знать, сэр Эйбел. У вас по-прежнему нет поместья? И денег тоже?

– Да, ваша светлость.

– Вам нет необходимости… Сэр Воддет? А вы что здесь делаете?

– Он поспешил вперед, – пояснил я, – опасаясь, как бы я не убил вас.

– Вы взяли верх над ним. – Мардер попытался сесть и с помощью Хелы преуспел в своей попытке. – Я хотел испытать вас, сэр Эйбел. Главным образом, проверить, можно ли вас подкупить. Вы выдержали оба испытания. – Он закашлялся. – Сам я, увы, второго не выдержал.

– Ваше копье грозило расколоть мой шлем, – сказал я. – В последний момент вы его опустили.

– Разумеется, разумеется. Я же хотел испытать вас, а не ослепить. – Тут Мардер заметил Бертольда, и лицо его вытянулось. – Прошу прощения, сэр рыцарь. Я не хотел никого обидеть.

– Я всего лишь жалкий бедняк, сэр.

– Все эти люди… – Мардер огляделся по сторонам в легком замешательстве. – Эта… эта могучая дева. А там… самый огромный человек из всех, когда-либо мной виденных.

– Мой брат, ваша милость, – пояснила Хела. – И с позволения вашей милости, истинный человек, хотя и не шибко разговорчивый. А вон там стоит еще один доблестный рыцарь, ваша милость, славный сэр Леорт Сэндхилл.

Анс что-то прошептал ей на ухо.

– Этот верный слуга назвал имя дамы, что стоит рядом с сэром Леортом, дабы я могла представить ее вам, герцог Мардер. Это дочь лорда Била, по имени Идн.

Идн выступила вперед, с улыбкой протягивая руку Мардеру.

– Мы встретились при неприятных обстоятельствах, ваша светлость. Пусть же наше знакомство будет приятным. Мы – Идн, королева Йотунленда.

Только-только начинало светать.

– Ангриды средних размеров смогут проходить лишь по одному, сэр Свон, – доложил сержант на ходу. – А у меня там три лучника и два меченосца.

Свон кивнул. Он, прихрамывая, шел за сержантом, а Тауг следовал по пятам за Своном.

Тяжеловооруженные воины уже обнажили мечи, и лучники приготовили стрелы. Казалось, все почувствовали великое облегчение при виде Свона. Когда сержант распахнул железную дверь, Тауг понял, о чем он говорил. В дверной проем могли пройти два пеших рыцаря плечом к плечу или проехать один конный, пригнув голову; но ангриду, находившемуся в холодном коридоре снаружи, пришлось сильно наклониться, и даже так он казался слишком высоким. Огромное бородатое лицо великана походило на видавший виды военный барабан: изборожденное шрамами, изрытое оспинами и усеянное бородавками; с перебитым носом и сверкающими глазами. При виде него Тауг вытащил из ножен Мечедробитель.

– Кто ваш король? – требовательно спросил Свон.

– Гиллинг. – Голос походил на грохот военного барабана. – Гиллинг – истинный король и прямой потомок Бергельмира.

Тауг не понял, лжет ли он, хотя внимательно наблюдал за глазами великана, завороженный и испуганный.

– И мы такого же мнения, – сказал Свон. – Входите, друг.

– А как насчет остальных?

– Скажите, чтобы они вернулись вечером.

– Я Шилдстар. Доложите королю.

– Его величество спят, – холодно ответил Свон. – Вы желаете войти – один – или нет?

– Я скажу им. – Шилдстар отступил на шаг. – Вам лучше закрыть дверь.

Она захлопнулась с громким лязгом, и два лучника задвинули огромный засов.

– Неужто король действительно женился на леди Идн? – Сержант говорил шепотом, хотя Шилдстар явно ничего не мог услышать, даже если сидел там на корточках, припав ухом к двери.

Свон бесстрастно кивнул.

– О Тунор!

– Она ухаживает за ним, – решился подать голос Тауг, – вместе с рабынями и своими служанками, поскольку ухаживать за больным такого размера нелегко. Я сочувствую леди Идн… мы все сочувствуем.

– Позови Тиази, – велел Свон Таугу.

Высокие – по колено – ступени погруженной во мрак лестницы, ведущие на верхние этажи гигантской каменной башни, казались бесконечными; пульсирующая боль в ране и тяжелое шарканье сапог безжалостно напоминали Таугу о крайней усталости, им владевшей.

Примерно через сотню ступеней он услышал еще чьи-то шаги и, хотя поначалу принял звук за эхо собственных шагов, отраженное от стен, вскоре понял, что ошибался. Кто-то – или что-то? – спускался навстречу по лестнице, легко переступая со ступени на ступень.

Воздух стал еще холоднее, и хотя Тауг кутался в толстый плащ, подаренный Идн, он не согревал. Увидев изумрудные глаза Мани, появившегося из темноты несколькими ступенями выше, он понял, что предвещает взгляд этих глаз.

– Это она, да? Ведьма?

– Моя любимая хозяйка, – торжественно объявил Мани.

– Ты так называешь леди Идн.

– Королева Идн тоже моя любимая хозяйка, – пояснил кот. – Моя преданность обеим безгранична.

Из темноты раздался голос:

– Мне принять обличье Идн?

– Да. – Тауг прислонился к стене, чувствуя острое желание присесть. – Если мы собираемся снова разговаривать, так будет лучше.

Идн, которая была не настоящей Идн, спустилась по лестнице – словно освещенная тусклым светом и окутанная тонкой дымкой.

– Король Гиллинг – мерзкое животное. – Мнимая Идн говорила голосом, похожим на голос зимы. – Он не должен обладать мной – я пришла, чтобы сказать тебе именно это. Я приведу сэра Эйбела, и, возможно, сэр Эйбел спасет меня.

– Сэр Свон готов на все, чтобы спасти вас, – сказал Тауг.

– И ты тоже. Ты еще не спал с женщиной.

Тауг помотал головой:

– Еще нет.

– Ты говоришь правду. Он правдивый человек, Мани?

– О да!

– Я видел, как это делается, – объяснил Тауг. – Я… знаю, что делать.

– Ты не видел, как король Гиллинг принимает невесту. Он будет лежать на спине, со стоящим членом.

Тауг неуверенно кивнул.

– Раздевшись донага, я стану ласкать член, словно мужчину-карлика. Смотреть зачарованным взглядом и растягивать рот в блаженной улыбке. Я умащу его благовонными маслами и стану говорить нежные слова, и целовать, и просить у него любви. И Гиллинг откликнется на мои ласки, расточаемые карлику. Извергнувшись, он окатит меня семенем, и я вознесу хвалы и вновь осыплю его поцелуями, благодаря за неземное наслаждение и умоляя не уходить.

– Леди Идн не станет этого делать. – Еще никогда в жизни Тауг не говорил с такой уверенностью.

– Если я не сделаю этого или выдам свое отвращение словом или жестом, я умру, – сказала мнимая Идн. – И я буду не первой женщиной, принявшей такую смерть, уж поверь мне. По-твоему, она не может родить Гиллингу ребенка?