Александр Михайловский - Храм Вечного Огня [СИ]

Кроме того, меня есть подозрение, что юная богиня подростковой любви тоже намылилась вместе с нами на выход из этого мира. Ведь несмотря на то, что Зевсий уже нейтрализован и Афина правит на местном Олимпе от его имени, Лилия, в отличие от своей матери и того же Гефестия, большую часть времени проводит все же в нашей компании. Ну что ж, я этому только рада, она не самый худший спутник для такого путешествия, и ее таланты – хоть медицинские, хоть психологические – еще могут нам пригодиться.

Вместе со своей полугодовалой дочерью собирается с нами и маг воды и воздуха Анастасия. Чует мое сердце, что она тоже, как и мы, не принадлежит этому миру. Хоть считается, что говорит она только на койне, но сегодня утром я несколько раз замечала, что она внимательно вслушивалась в звуки русской речи, которые одновременно ее и пугают, и привлекают. И это тоже загадка. Кто она, откуда и при каких обстоятельствах попала в этот мир? Интересно, много тут еще таких заблудившихся путешественников и многие ли еще встретятся нам до момента отбытия, как тут говорят, «наверх»?

Прощаемся мы и с большей частью нашего обоза, только три женщины из числа походно-полевых жен выказали желание идти с нами дальше по мирам, и среди них моя знакомая Феодора. С Беком, в миру Равилем Шамсутдиновым, у них, кажется, все вполне серьезно, и я очень за них рада. Идут с нами также подруги Дока и Мастера – Азалия и Авила. Не исключено, что все это каким-то образом из-за того, что они принимали участие в обряде инициации Ники в магиню огня.

Насколько я понимаю, при этом между всеми участниками возникает сильнейшая связь, и надо бы поинтересоваться, не выказывают ли желания уйти вместе с нами участвовавшие в том же обряде девочки-танцовщицы, чьими желаниями, похоже, никто не интересовался. Если они хотят уйти, а мы их бросим, то жизни им тут уже не будет – неодолимое и нереализуемое желание очень быстро приведет к их гибели, и виновны в этом будем именно мы. Неужели мы не прокормим еще с десяток девиц, которые к тому же не будут нам обузой, а по-прежнему продолжат хлопотать для нас по хозяйству? Надо будет найти капитана Серегина и как следует с ним об этом переговорить. А то как бы потом не было безумно стыдно за допущенную ошибку, которую уже нельзя исправить.

День пятнадцатый. Полдень. Капитан Серегин Сергей Сергеевич.

Три дня в храме Вечного Огня в гостях у Кибелы пролетели как один. Желающих поступить к нам на службу было семьсот двадцать амазонок. На минутку представьте – это были все послушницы, обучавшиеся на боевых жриц выпускного, так сказать, курса. Храм Вечного Огня среди всех остальных храмов Кибелы специализируется как раз на боевой магии, и именно тут готовятся боевые жрицы для всех остальных храмов – неважно, с каким типом силы в этих храмах там работают. Собственно храм (любой) снабжает своих воинов уже переработанной и очищенной магической энергией, неким аналогом беспроводного электричества, пригодным для употребления магами любой специализации, в силу чего в этих святилищах магический фон примерно на два порядка выше, чем в среднем на планете. Но это так, детали.

Итак, все семьсот двадцать послушниц решили, что не хотят быть боевыми жрицами, а хотят сперва вместе с нами отправиться на охоту за херром Тойфелем, а потом уйти в другие миры, на поиски их мифической прародины. Это Агния, будучи смышленой девочкой, провела такую рекламную компанию – ну просто хоть стой, хоть падай. Стопроцентная эффективность. Кстати, я выяснил, почему Агния не упомянула об Ефимии, как об одной из главных злодеек. Оказалось, что эта была их наставница в боевых искусствах – баба с большим боевым опытом, требовательная в учебе и неплохая как человек, но во всяких подковерных интригах и политике близорукая как крот.

Девицы ее не просто уважали, а в каком-то смысле даже и обожали. Как мне сказали – у тех, кого обучала Ефимия, было значительно больше шансов дожить до старости. А такая рекомендация, поверьте, стоит очень дорогого – при том, что у меня, между прочим, хронический некомплект будущих взводных. Да и Кибела нам не указ, мы люди самостоятельные и ей не подчиняемся, а кроме того, самое главное наказание отменить никак не сможем – жрицей в храме Вечного Огня или в каком-то ином Ефимии уже не быть, а вот попробовать ее на роль третьего взводного очень даже стоит. Грех разбрасываться талантами, даже если они и невелики.

Решив для себя этот вопрос, я на второй день нашего пребывания в храме Вечного Огня просто пошел на храмовую кухню, где и нашел Ефимию – в такой же серой хламиде, какая была во время нашей первой встречи на Анастасии – она с молчаливо-философским видом надраивала изнутри огромный бронзовый казан. Никакой своей особой вины перед этой женщиной я не чувствовал. Наведя в храме разгром и уничтожив ее карьеру, я всего лишь выполнил то, что должен был сделать в любом случае.

Увидев меня, женщина отложила тряпку и откинула со лба прядь мокрых волос.

– Господин желает чего-то еще от бедной женщины? – с обреченностью, но одновременно с едва уловимым ехидством в голосе спросила она.

– Господин желает поговорить, – ответил я, – но здесь это делать невместно.

– Да, но… – начала возражать она, но мне были неинтересны любые ее возражения.

– Эй вы там, – повысил я голос, – я забираю у вас эту женщину, и может быть, даже навсегда. Так что приготовьтесь, что она к вам не вернется и поставьте кого-нибудь иного на эту грязную работу.

Старший повар, тучный смуглый толстяк, только равнодушно пожал плечами. Тут больше не находится желающих спорить с человеком, который победил самого Ареса, и которому благоволит сама Кибела. Дураков больше нет – они все умерли.

Ефимия поднялась на ноги и оправила свою хламиду.

– Ты будешь разговаривать со мной так же, как говорил с бедным Терресием? – спросила она меня, – весь храм слышал, как он кричал, пока вы его пытали.

Да уж, это заклинание правды – действительно страшная вещь. Ведь оно не просто заставляет человека правдиво отвечать на вопросы, как некоторые продукты переработки листьев коки. Совсем нет. Заклинание правды пробуждает в человеке весь тот стыд, всю ту совесть, всю честность, которые он был вынужден позабыть для того, чтобы пойти на преступление. Находясь под этим заклинанием, Терресий буквально умирал от стыда и мук совести – таких мучений мы не смогли бы ему причинить, даже прижигая его изнеженное тело раскаленным железом. Слишком много он нагрешил, и слишком глубоко пал, слишком тяжким был груз, слишком велика боль. Он и умер прямо во время допроса – правда, успев назвать имена всех своих сообщников и сообщниц.