Кристианна Капли - Верни Мою Душу

— Обо всем и вроде не о чем… — пожала плечами Вероника. — Сложно это, миры создавать? — внезапно поинтересовалась, глядя на отяжеленные от росы лепестки цветов.

Дьявол продел тонкую работу: мир словно настоящий. Иллюзия неотличимая от реальности. Только маленькая. Но как выразился сам хозяин, его гостье много и не нужно.

— Нет. Главное, сделать его «устойчивым», — ответил и сделал глоток кофе. — У меня есть для тебя подарок, Вероника.

— Какой же? — полюбопытствовала девушка. — Сломаешь мне руку? Или шею? — Люцифер не сдержал улыбки.

Вероника уже давно заметила, что его забавляют их словесные перепалки. Хозяин с большим удовольствием принимал в них участие. Хоть Князя Вероника и побаивалась, но все равно язвила, все равно порой его оскорбляла. Терять ведь было нечего. Он так или иначе будет ее мучить. И неважно: держала она рот на замке или нет.

— До этого, милая, мы еще дойдем… Твой подарок там, — указал в сторону поля, окружающего дом. — Подумал, что понравится. Будет не так уж и скучно, — и исчез.

Он не задерживается в гостях надолго.

Докурив, Вероника поднялась. И оставив чашку на скамейке, зашагала в сторону калитки. Стало любопытно, что же такого приготовил ей Дьявол.

Это были качели. Точная копия тех, что когда-то смастерил отец на даче. Давно. За три месяца до того, как разбиться в автокатастрофе.

Веронике было тогда восемь лет. И после его внезапной смерти она частенько проводила время здесь, под пышной кроной пожилого каштана, лениво раскачиваясь на качелях. Потом старший брат убрал их по просьбе матери. И постепенно память стерла эти моменты, спрятав куда-то очень глубоко. И вот сейчас, спустя столько лет она будто снова оказалось в детстве…

Август. Душный и жаркий месяц, в последние недели которого уже ощущалось дыхание приближающейся осени. Это было утро: солнце только поднялось над линией горизонта, окрашивая ее в жемчужно-розоватые тона, трава, усеянная каплями росы, приятным холодком касалась щиколоток… и тишина. Та самая поистине мертвая тишина, когда ничто не нарушает её хрупкий купол.

Прохладная и влажная древесина под кончиками пальцев. Утренний еще воздух насыщен пряным дыханием ночи. Да, все в точности повторяет тот день… Отец погиб, когда они с мамой и братом были на даче. Им позвонила соседка и надтреснутым голосом сообщила о случившемся. Мама проплакала всю ночь. А испуганная реакцией старших Вероника так не смогла уснуть, ворочаясь в кровати. Еще до восхода девочка спустилась вниз и обнаружила свою мать. Та напивалась в стельку, причем весьма успешно.

— Мам?

— Иди спать, Вероника…

— Мам… А когда папа вернется? — а ей так и не рассказали, что отца больше нет. Девочка была слишком сильно к нему привязана.

— Нескоро, — и на глазах женщины снова выступили слезы. Одним глотком допила остатки вина в бокале и наполнила его заново. — Нескоро…

— Когда? Он же вернется в конце недели, да? Я обещала Даше показать свою новую куклу… — и тут внезапно ее мать вскочила на ноги и залепила дочери пощечину.

Девочка от неожиданности упала на пол. Не расплакалась, лишь удивленно вытаращилась на маму, чье покрасневшее лицо было перекошено от гнева и боли.

— Он не вернется. Не вернется! Никогда! Он погиб! Погиб, дура, понимаешь?! И все потому что ты хотела, чтобы он вернулся за твоими гребанными игрушками! За этой чертовой куклой! И он поехал и разбился!! — сорвалась на крик, Вероника испуганно съежилась. — Ты во всем виновата! Ты! Из-за тебя он вообще поехал обратно в город!! — и закрыв лицо руками, заплакала. Вероника же вскочила на ноги и выбежала на улицу.

И сейчас те ощущения накатили вновь: еще не прогретый солнечными лучами ветер, запускающий длинные невидимые пальцы в её волосы, холодный воздух обжигающий легкие, тупая боль в боку — она ведь тогда очень быстро бежала, влажная трава — убежала, даже не обувшись, и шумное дыхание, и бешеный стук сердца. И только у качелей Вероника остановилась. Тех самых, что ей на день рождения когда-то подарил отец.

Слезы обиды невыносимо жгли глаза, горела кожа на лице, но это все скоро пройдет. Слова матери оставили некую пустоту в районе сердца. Будто вырезали кусок души. Не болит… Просто, горько и одиноко как-то. Тоскливо.

Как и тогда, Вероника опустилась на качели. Стиснула пальцы на двух цепочках — от нее остались желтые следы ржавчины. И начала раскачиваться… это помогало забыться.

Взмываешь вверх, а потом резко летишь вниз. Придать ускорение, и вот, снова вверх, а затем вниз. И никаких мыслей… только иллюзия свободы от такого «полета».

Она не сразу почувствовала его присутствие. Прикосновение к спине, легкое и ненавязчивое, будто ветер подталкивает. И Вероника поняла — ее одиночество нарушено. Вернулся хозяин.

Люцифер наблюдал за ней. Взгляд же багровых глаз остался холодным. Вероника ни разу не видела, чтобы он теплел. Считается, глаза это зеркало души. И глядя в глаза Князя, девушка нередко ловила себя на мысли, что видит там пустоту.

— Понравился подарок? — спросил он, когда качели остановились. Она кивнула и поднялась.

— Да… Как и любой твой подарок, с подвохом, — заметила.

Люцифер проговорил:

— Я ничего не делаю просто так, мышонок. Твои воспоминания, связанные с отцом… Так сочно пропитаны горечью, что я не смог удержаться, — он наклонился к ее шее, едва ощутимо коснулся кожи губами и поинтересовался. — Ты же не против, да?

— Как ты узнал… — начала было Веронике, а затем замолчала, грустно улыбнувшись. — Точно. Забыла, с кем имею дело.

Хмыкнув, Дьявол развернул ее к себе.

— Я следил за тобой, мышонок, с твоего первого вздоха… И мне всё про тебя известно. Твои страхи, радости, переживания, счастливые моменты и нет, твои неудачи и достижения. Абсолютно все, Вероника.

Она задала лишь один вопрос. Тот самый, который задавала постоянно с первого часа пребывания в Пустом Мире.

— Зачем тебе я?

— О… Такие, как ты, мышонок, редкость. Чистая душа. Светлая. Ты будто сердце Данки, которое тот вырвал из груди, освещаешь всем дорогу. Выводишь из темноты и исцеляешь. Найти тебя стоило больших усилий… И еще больших получить, — добавил, глядя куда-то вдаль.

— Ты не ответил на мой вопрос, — ей стало как-то неуютно от слов Князя. — Зачем я тебе? А не почему ты меня выбрал…

Кажется, в его глазах мелькнули лукавые искорки. Или может ей показалось?

— Ты скоро узнаешь, Вероника… Ты всё скоро узнаешь.

Спустя несколько дней Вероника получила приглашение. Ей это даже показалось забавным — она не сдержала смешка, вертя в руках белый конверт. На дорогой бумаге было всего лишь несколько слов: «Шесть часов. Будь готова». И все. Как всегда, никаких объяснений. Лишь туманный намек.