Дэвид Эддингс - Хроники Элении

— У меня послание для вас от Лорда Вэниона, сэр Спархок.

— Какое?

— Королевский Совет узаконил статус принца Личеаса.

— Они сделали что?

— Когда короли Талесии, Дэйры и Арсиума сошлись на том, что Личеас не может быть Принцем-Регентом, Энниас созвал Королевский Совет и они объявили Личеаса законнорожденным — первосвященник предъявил документ, подтверждающий, что принцесса Арриса была замужем за герцогом Остэном из Ворденаиса.

— Но это абсурд! — вскипел Спархок.

— Так же считает и лорд Вэнион. Документ выглядит достоверно, а герцог Остэн умер несколько лет назад и некому было опровергнуть свидетельство Энниаса. Граф Лэнды внимательнейшим образом изучил пергамент, но в конце концов даже он был вынужден проголосовать «за».

Спархок выругался.

— Я знал герцога Остэна, — сказал Келтэн. — Он был убежденный холостяк. К тому же он презирал женщин.

— У вас что-то случилось? — спросил Долмант, подъезжая к ним вместе с Сефренией, Кьюриком и Телэном.

— Королевский Совет признал Личеаса законнорожденным, — объяснил Келтэн. — Энниас представил бумагу, где говорится, что принцесса Арриса была замужем.

— Странно, — сказал Долмант.

— И как к стати, — добавила Сефрения.

— А может документ быть фальшивым? — спросил Долмант.

— Очень просто, Ваша Светлость, — сказал Телэн. — Я знаю в Симмуре одного человека, который может, если вы захотите, предоставить вам ничем не отличающийся от настоящего документ, удостоверяющий, что у Архипрелата Кливониса девять жен, одна из которых — троллиха, а еще одна — великанша-людоедка.

— Что там не говори, это случилось, — сказал Спархок хмуро. — И это продвигает Личеаса на шаг ближе к трону.

— Когда это произошло, Берит? — спросил Кьюрик.

— Вчера поздно ночью.

Кьюрик задумчиво поскреб бороду.

— Арриса содержится в монастыре в Димосе. Если Энниас недавно придумал свою новую хитрость, она, наверно, не знает еще, что она жена.

— Вдова, — поправил его Берит.

— Ну, пусть будет вдова. Арриса блудила со всем Симмуром, и была очень горда тем, что делала это по своей воле, никогда не побывав у алтаря, простите, Ваша Светлость. Я думаю нетрудно будет заставить ее подписать бумагу о том, что она никогда не была замужем. Поможет ли такой ход замутить воду первосвященнику?

— Где ты нашел такого человека, Спархок? — воскликнул Келтэн. — Это же просто сокровище!

Спархок что-то торопливо обдумывал.

— Законнорожденный, незаконнорожденный — это все дела мирские, связанные с правами наследования и так далее, а вот церемония бракосочетания является религиозным актом, так ведь, Ваша Светлость?

— Да.

— Если удастся получить бумагу, о которой говорил Кьюрик, сможет ли Церковь предоставить документ о ее незамужестве?

Долмант помолчал.

— Я боюсь, это было бы в высшей степени странно…

— Но это возможно? — с ударением спросил Спархок.

— Вероятно да.

— Тогда Церковь может приказать Энниасу забрать назад свой подозрительный документ?

— Несомненно.

Спархок повернулся к Келтэну.

— Кто унаследовал владения и титул герцога Остэна? — спросил он.

— Его племянник. Полнейший, к стати, осел. Он так сильно потрясен своей герцогской короной, что спускает деньги гораздо быстрее чем они приходят к нему.

— Как ты думаешь, что он скажет, если узнает, что лишен наследства и все его владения и титул переходят к Личеасу?

— Я думаю, крику будет на всю Талесию.

Улыбка тронула губы Спархока.

— Я знаю одного честного судью в Ворденаисе, это дело будет как раз для него. Если герцог подаст в суд и заведет тяжбу по этому вопросу, предоставив бумагу, подтверждающее его положение, дело будет решено в его пользу?

— У суда просто не будет выбора, — ухмыльнулся Келтэн.

— А разве это не способ?

Слушая этот разговор Долмант заговорщически улыбался, но вдруг его лицо приняло благочестиво-серьезное выражение.

— Давайте-ка поторопимся в Димос, дорогие друзья, — предложил он. — Я чувствую себя обязанным как можно быстрее исповедовать некую грешницу.

— Я всегда думал, что воры — самые изворотливые люди в мире, — сказал Телэн. — Но по сравнению со знатью и священниками мы — просто недоучки-любители.

— Интересно, как Платим разрешил бы подобную ситуацию? — поинтересовался Келтэн, когда они вновь тронулись в путь.

— Он бы просто зарезал Личеаса, — пожал плечами Телэн. — Ведь мертвые бастарды не могут наследовать трон?

Келтэн рассмеялся.

— В этом есть очарование непосредственности, которое мне очень по душе.

— Но нельзя решать мировые проблемы посредством убийства, Келтэн, — неодобрительно проговорил Долмант.

— Почему, Ваша Светлость? Я не говорил об убийстве. Рыцари Храма являются солдатами Бога, и если Бог повелевает им убить кого-то, это акт веры, а не убийство. Ведь может быть такое, что Церковь по Божьей воле поручит мне и Спархоку расправиться с Личеасом, Энниасом и Оттом заодно?

— Ни в коем случае.

Келтэн вздохнул.

— Это было просто предположение.

— А кто такой Отт? — с любопытством спросил Телэн.

— Где ты вырос, мальчик? — спросил его Берит.

— На улице.

— Даже на улице ты должен был слышать об императоре Земоха.

— А где он, этот Земох?

— Если бы ты остался в школе, куда я тебя определил, ты бы знал это, — проворчал Кьюрик.

— Школа надоела мне, Кьюрик. Они там потратили целые месяцы, обучая меня письму. А после того, как я научился писать мое имя, мне, по-моему не нужно все остальное.

— Вот поэтому ты и не знаешь, где находится Земох и почему Отт может оказаться тем, от кого ты примешь смерть.

— Почему это кто-то, кого я даже не знаю, хочет убить меня?

— Потому что ты — элениец.

— Каждый человек — элениец, если он, конечно, не стирик.

— Этого мальчика еще учить и учить, — заметил Келтэн. — Кому-нибудь следовало заняться им.

— Если вы позволите, мои Лорды, — сказал Берит, тщательно подбирая слова, «Из-за присутствия патриарха» — подумал Спархок, — я мог бы заняться этим, ведь ваши умы сейчас заняты важнейшими государственными делами. Я знаю историю не больше, чем любой другой послушник, но, смею надеяться, что моих познаний достанет, чтобы преподать этому мальчишке простейшие и всем известные вещи.

— Люблю слушать, как говорит этот молодой человек, — сообщил Келтэн, — церемонность его речи заставляет меня замирать от восторга.

— Мальчишке? — возмущенно воскликнул Телэн.

Берит, не поведя бровью, внезапным толчком выбил Телэна из седла.

— Ваш первый урок, молодой человек, это обучение уважению к своему учителю. Запомните, вы никогда не должны подвергать сомнению его слова.

Телэн вскочил, отплевываясь от дорожной пыли. В его кулаке блеснул маленький кинжал. Берит склонился в седле и отвесил ему солидную оплеуху.