Евгений Гаглоев - Сердце дракона

– Она ушла от барона Клайда, – взволнованно произнес Алекс.

– О, это ненадолго, – заверил его призрак. – Корделия – хорошая актриса, и многие уже погибли, доверившись ее ангельскому личику. Корделия и Доминик любят друг друга много лет, я успел неплохо изучить эту парочку. Сомневаюсь, что их чувства могут бесследно исчезнуть. К тому же они стоят друг друга. Корделия – такая же хладнокровная убийца, как и Доминик Клайд!

Алекс сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. С каким удовольствием он сейчас ударил бы этого типа кнутом. Да вот незадача – тот давно уже мертв.

– Сейчас она больна, – осторожно произнес Корнелиус. – Какой-то ужасный недуг пожирает ее изнутри. В подобных обстоятельствах даже самые коварные злодеи пересматривают свое отношение к жизни. В этом я сумел убедиться совсем недавно, когда одна женщина, совершившая множество дурных поступков, пожертвовала собой, чтобы избавить мир от Темнейшего…

– Корделия не тот случай, – заверил его Оракул Червей. – Может, она еще сказала вам, что ничего не знает о планах барона Клайда? Так все это наглая ложь! Она вместе с Клайдом охотилась на золотых драконов. А что до ее недуга… Тебе ведь известно, что такое посмертное проклятие?

– Что?! – воскликнул стеклянный старик. – Я не слышал о таком много лет! Ты считаешь…

– Мне это доподлинно известно! – сообщил ему призрак.

– Что такое посмертное проклятие? – сиплым голосом спросил Макс.

– Лишь самые сильные маги, а еще некоторые виды сверхъестественных существ обладают этой способностью, – проговорил Оракул Червей. – В момент насильственной смерти, испуская дух, колдун или волшебное существо может проклясть своего убийцу. И это проклятие рано или поздно обязательно сбудется. Корделия лично вонзила меч в грудь дракона-оборотня, и в этот самый миг он проклял ее. Мне рассказывали об этом очевидцы. «Пусть твоя сила тебя же и погубит, ведьма!» – прохрипел Крэйн Беркут, когда она убивала его. Так что ее недуг не что иное, как посмертное проклятие золотого дракона, которое медленно, но верно сведет ее в могилу.

Макс покачнулся, едва удержавшись на ногах. Глория прижала ладони к лицу. Алекс медленно опустился на корточки и склонил голову. Все трое не желали верить собственным ушам, но понимали, что сказанное мертвецом – чистая правда. Слишком многое сходилось. Да и к чему ему было лгать?

Многое начало проясняться.

– Лживая гадина! – выдохнул Корнелиус, потрясенный не меньше юных Созерцателей. – Она действительно отличная актриса!

– Ясно одно: если Корделия сейчас у вас, это неспроста, – безжалостно продолжал Оракул Червей. – Она явно что-то задумала и обязательно добьется своего. Мальчишка-дракон ведь крутится где-то рядом с Экзистернатом?

– Он обитает в том же замке, – уклончиво ответил Корнелиус.

– На вашем месте я бы глаз с него не спускал, – злобно рассмеялся Оракул Червей.

– Именно так я и собираюсь поступить, – кивнул Корнелиус.

Затем он стер носком сапога пару меловых линий на полу, нарушив оккультную фигуру. Свечение в зеркалах тут же померкло, силуэт Оракула Червей растворился во мраке.

Пока трое его юных спутников стояли, переваривая услышанное, Корнелиус задул свечи и сложил их в сумку. Он выяснил все, что требовалось. Теперь нужно было спешить обратно в Экзистернат.

Пока не стало слишком поздно.

Профессор Жеводан аккуратно переворачивал стеклянные страницы Тетрагона, внимательно изучая сложные рисунки, схемы и пентаграммы. Корделия просматривала дневник Оракула Червей, делая какие-то пометки карандашом на полях пожелтевших страничек.

Внезапно профессор увидел изображение дракона. Картинку сопровождал довольно объемный текст на непонятном языке.

– Что-то есть! – воскликнул он. – Взгляните, Корделия!

Он перевернул книгу и поднес ее к прутьям. Корделия подняла на нее глаза и прищурилась.

– Да, похоже, это именно то, что мы ищем, – проговорила она.

– Можете перевести этот текст?

– Разумеется! Но я только что вспомнила… Вы говорили еще об одной статуе, профессор. А вам известно, кто именно вывез ее из Ост-Стингера и в каком направлении?

– Пока нет, но мэр Вельямин Клоппс пообещал это выяснить. А почему вы вспомнили? Вам об этом что-то известно?

– Возможно… – кивнула Корделия. – Меня вдруг озарило.

– Так говорите! – потребовал Жеводан.

– Я не могу обсуждать это в открытую. Знаете, говорят, и у стен есть уши.

– Но здесь, кроме нас, никого нет! – удивленно воскликнул профессор.

– А как же охранники?

– Им можно доверять. Эти парни верой и правдой служат Ордену Созерцателей.

– А как насчет еще двоих у вас за спиной? – с усмешкой поинтересовалась Корделия.

Профессор удивленно на нее взглянул. Еще охранники? Но он ничего не слышал. Неужели кто-то настолько бесшумно проник в подземный карцер?

Двое Созерцателей резко обернулись, Жеводан так же посмотрел назад, но в полумраке никого не увидел.

– Вы что-то путаете… – начал профессор, оборачиваясь.

В этот момент он увидел, что Корделия уже не сидит, а стоит на ногах вплотную к решетке и сжимает в высоко поднятых руках Тетрагон. Больше профессор не успел ничего увидеть. Тяжелая стеклянная книга обрушилась на его голову, и Жеводан, моментально лишившись сознания, рухнул на пол.

Охранники метнулись к ведьме, выхватывая мечи. Но Корделия едва шевельнула рукой, и обоих сбило с ног мощным потоком огня, возникшим прямо из воздуха. Женщина с довольным видом прижала к груди Тетрагон и дневник Оракула Червей.

– Сделано, – удовлетворенно прошептала она и улыбнулась.

В следующее мгновение ее охватило яркое пламя, столб огня с ревом взметнулся вверх и ударил в потолок тюремной камеры. Когда огонь исчез так же внезапно, как появился, Корделии в каморке уже не было.

Корнелиус, Макс, Алекс и Глория быстро шагали к выходу из подземелья, переступая через обломки камней и толстые переплетения корней. Всем уже не терпелось как можно скорее выбраться отсюда и вернуться в школу Созерцателей. Жуткая правда о матери Алекса, об истинных причинах охоты колдунов тайного круга на Макса Беркута настолько их поразила, что все молчали и думали о своем. Но Грановский-младший просто не способен был долго хранить молчание.

– Поверить не могу, – с горечью сказал Алекс, пробираясь через очередной пролом в стене. – Она лгала мне… Лгала все это время…

У Глории от жалости заныло сердце. Она привыкла видеть Алекса веселым и бесшабашным, он так радовался, что мать снова появилась в его жизни. Но все оказалось сплошным обманом, и теперь Алекс не знал, как быть. Он еще хорошо держался. Глория и думать боялась, как поступила бы, окажись она на его месте. Неожиданно девушка поняла, что любит Алекса. Любит таким, какой он есть: веселый, буйный, безбашенный, но иногда – грустный и растерянный. Глории хотелось обнять его, поддержать, как-то помочь. Но что она могла сделать?