Алесандр Шамраев - Вольный охотник 3 [СИ]

— Понятно, принимаю командование Вольным ветром на себя, приступаю к восстановлению и ремонту оборудования и механизмов корабля, эскулапу оказать всю возможную медицинскую помощь капитану, при необходимости осуществить его эвакуацию в реинкарнационную камеру.

Удерживающие меня в кресле ремни отстегнулись, неведомая сила подняла меня, и я по воздуху поплыл сначала через входной шлюз в коридор, а потом и в непонятное помещение. Раздался голос того, кто назвал себя Нией, — Не волнуйся Людвиг, я включила твой личный гравитрон для доставки в медицинский модуль, как только эскулап решит, что твоё лечение завершено, я обо всём тебе расскажу, а сейчас спи и восстанавливайся….

Сколько прошло времени — я не знаю, но чувствовал я себя превосходно, ни каких болевых ощущений. Прислушавшись к себе, я понял, что большая часть моей памяти ко мне вернулась, хотя некоторые моменты, предшествующие импульсу Акапульки, у меня отсутствуют. Будем надеяться, что со временем память восстановится полностью. Уже когда я выдвигался в рубку управления Вольным ветром, затребовал отчёт о моём лечении и принятых мерах, меня очень интересовали выводы эскулапа.

— Ния, продолжай командовать кораблём и приготовь для меня данные о том, где мы находимся, какие повреждения получил корпус Вольного ветра, состояние всех трёх двигателей, а так же средств защиты и вооружения.

— Все данные давно уже готовы и некоторые из них тебя, командор, весьма удивят.

Начал я, естественно, с медицинского отчёта. Пропуская не очень понятные сугубо медицинские термины, я вскоре добрался до самого главного, — неизвестное излучение выжгло мне некоторые участки головного мозга, отвечающие за кратковременную память. И хотя они уже полностью восстановились, благодаря регенерации моего организма и действию реинкарнационной камеры, память полностью не восстановилась. В самом конце отчёта шли рекомендации по предотвращению негативного воздействия излучения на мозг человека и его тщательный анализ.

А ларчик-то, оказывается, открывался просто — я выжил благодаря перстню архимага, который поглотил большую часть излучения и спас меня. Сколько уже раз я говорил себе о том, что необходимо как следует разобраться с его функциями, возможностями и начинкой, но руки до этого никак не доходили. Теперь-то уж точно дойдут, и я не успокоюсь, пока полностью не разберусь с этим артефактом. А что если и эти перстни являются производными чужой цивилизации и Акапулька только слепое орудие? От этой мысли у меня мороз прошёлся по коже, и я принял решение при первой же возможности поделиться своими мыслями с императором.

А затем пришёл черёд и отчёта Нии, он действительно удивил меня. Начнём с того, что нас выбросило в неизвестный участок космического пространства — ни одного известного созвездия или космического маяка, который помог бы нам сориентироваться — Ния не обнаружила. Более того, спектральный анализ ближайших светил показал наличие в них неизвестных нам элементов, а приборы зафиксировали несколько видов незнакомого излучения. Ния высказала опасение, что облучение может негативно влиять на мой организм и что я должен не снимать комбинезон повышенной защищённости. От подобных страшилок я отмахнулся, так как моё чувство опасности молчало. Что действительно меня волновало, так это наше местоположение и работоспособность систем и агрегатов Вольного ветра.

— Я так ничего и не услышал о состоянии двигателей. Они что, все три вышли из строя и мы теперь болтаемся в космосе как некий продукт жизнедеятельности человека?

— Прости Людвиг, но я не смогла проверить двигатели, так как связь с ними отсутствует. Видимо цепь получила повреждение, а запасные пути не отвечают. Тебе придётся самому пройти в двигательный отсек и там, на месте, со всем разобраться.

Идти никуда не хотелось, ведь я так давно не сидел в рубке управления. Проверю ка я для начала сам показания приборов хотя бы маршевого двигателя. Стоп, я даже похолодел от мысли, что не вижу возле себя призрачного волка.

— Здесь я, спасибо что хоть и не сразу, но вспомнил обо мне. Я уж думал, что так и кану в безвременье до тех пор, пока память к тебе полностью не вернётся.

— Прости, дружище, но я действительно только сейчас о тебе вспомнил. Поделишься своими ощущениями об этом импульсе?

— Не поделюсь. По-крайней мере не сейчас, эскулап запретил тебе напрягать своё серое вещество пару суток, лучше займись ремонтом корабля. Ния хоть и хороший помощник, но своими ручонками сделать ничего не может, а на роботов надежды мало.

Так и не проверив показания приборов, мы с Пушем отправились к двигательным установкам, а там царил бардак. Теперь понятно, почему ни один из двигателей не работал и не отвечал на запросы. Какая-то штанга сорвалась со своих креплений, ударила по пульту ручной аварийной остановки и замкнула его, в результате чего всё отключилось от бортовой сети. Как говориться — глаза бояться, а руки делают, так и я, не очень разбираясь в электрике, с помощью Нии приступил к восстановлению повреждённых участков. Работа шла медленно, так как приходилось проверять и перепроверять все соединительные участки, заменять повреждённые оптоволоконные линии, заново прокладывать новые цепи взамен оплавленных, благо запасных материалов на ремонт хватало.

Спать приходилось по четыре часа по внутрикорабельному времени, а тут ещё много сил отнимало восстановление роботов ремонтников, так как в одиночку, без помощников, я мог потратить на приведение Вольного ветра в более или менее рабочее состояние ни один месяц. Ния же всё своё время делила между попытками определить наше местонахождение и обнаружением неисправностей, которые, словно снежный ком с горы, росли каждый день. И что из того, что они были мелкими и несущественными, — никогда не знаешь, когда мелочь превратится в большую проблему.

В один из дней по корабельному времени в динамиках раздался треск и приятный женский голос стал перечислять набор цифр. Ния тут же взяла пеленг и с радостью сообщила, — Это голос Стремительного, я его узнала, теперь мы знаем, куда нам следует лететь….

Работающие в пол силы маршевые двигатели неторопливо несли Вольный ветер в нужном направлении. Совершать прыжки в подпространство я опасался, так как в полевых условиях проверить работоспособность гипердвигателей можно было только на практике, а этого мне делать, почему-то, не хотелось. Своим ощущениям доверял. В следующий раз мы услышали голос Стремительного через двое суток и вновь только набор цифр без всякой информации или намёка на неё, но сообщение стало чётче и чище, а значит, мы двигались в правильном направлении.