Рэйда Линн - Волчье время

Их беседу оборвал приход слуги, который принес холодное жаркое и вчерашний хлеб. Дан-Энрикс набросился на еду с такой жадностью, как будто бы не ел уже несколько дней. Ирем готов был подождать, пока южанин утолит свой голод, но дан-Энрикс явно не намерен был стеснять себя дворцовым этикетом. Едва дождавшись, пока слуга выйдет, он проглотил очередной кусок жаркого и спросил:

— Вы говорите, сестра Эренс здесь?..

— Она приехала в столицу пару лет назад, и с тех пор ведет активную борьбу против Килларо и его сторонников. — Поймав непонимающий взгляд Крикса, Ирем тяжело вздохнул. — Боюсь, что ты сейчас единственный человек в Адели, кто еще не знает, кто такой Килларо. Это лидер «Братства Истины». Рован Килларо… Редкостный тупица и фанатик, но, к несчастью, пользующийся большим авторитетом у определенной части унитариев — той самой, что поддерживает Братство. Думаю, ты с ними еще познакомишься. Или, точнее, они сами познакомятся с тобой. Видишь ли, в Братстве собрались люди самых разных возрастов, занятий и сословий. И единственное, что их всех объединяет — это ненависть к тебе.

— Не понимаю.

— Это очень просто. Кэлрин Отт, с его огромным поэтическим талантом и куриными мозгами…

Его собеседник выразительно скривился.

— Ирем! Кэлрин Отт — мой друг. Если ты хочешь его оскорблять, найди себе другого собеседника.

— У меня даже в мыслях не было кого-то оскорблять. То обстоятельство, что Кэлрин меня раздражает, не может умалить его таланта. А то, что ты к нему неравнодушен, не мешает ему быть болваном, который втравил всех нас в большие неприятности… Ты давеча спросил, почему одному из моих гвардейцев вздумалось падать перед тобой на колени. Можешь поблагодарить своего друга Отта. Он написал роман, в котором прямо утверждается, что ты — посланник Альдов и наследник Энрикса из Леда, то есть Эвеллир.

— Кто-кто, но ты-то должен знать, что это правда.

— Да. Но я, в отличие от Кэлрина, додумался, что о таких вещах не следует орать на площадях, — ответил Ирем хладнокровно. — А твой Кэлрин, как любой поэт или писатель, не способен хранить в тайне то, что видел или слышал — ему срочно нужно написать об этом роман, моралите, балладу или, на худой конец, трактат. Он написал свою историю, которая, к несчастью, оказалась интересной и мгновенно привлекла к себе всеобщее внимание. Как только его книга стала популярной, появились люди, которые говорили, что он оскорбил Создателя, что называть простого человека Эвеллиром — это святотатство. Орден Милосердия призвал всех унитариев объединиться и единым фронтом выступить против богохульных сочинений Отта. Тут бы Кэлрину не помешало проявить хотя бы капельку ума, и поддержать тех, кто говорил, что его книга — всего-навсего литературное произведение, и что нелепо начинать серьезный философский спор вокруг подобного романа. Но твой друг встал в позу. Он сказал, что написал чистую правду, и не видит в этом никакого святотатства. И что, по его мнению, оскорблением Создателя является такая ситуация, в которой человека принуждают лгать или кривить душой. Короче говоря, вместо того, чтобы уклониться от рискованного спора, он открыто заявил, что будет до конца отстаивать свою позицию. Поднял перчатку, так сказать… Его сторонники, понятно, прямо-таки взвыли от восторга, и с тех пор не проходит ни одной недели, чтобы почитатели Кэлринна Отта не сцепились с унитариями — если не в столице, то в каком-то из имперских городов.

— А леди Эренс, значит, выступает против «Братства Истины»?

— Именно так. По моим данным, она делает это по поручению Лейды Гефэйр, — При упоминании этого имени Меченый бросил на собеседника быстрый взгляд. Поняв, о чем он думает, Ирем покачал головой. — Прости, подробности мне неизвестны.

Крикс откинулся на спинку кресла и потер ладонями лицо. Стало заметно, что, несмотря на бодрый голос, он чудовищно устал. Лорд Ирем покосился на светлеющее небо за окном.

— Вальдер проснется часа через три. Может быть, все-таки поспишь? — сочувственно осведомился он. Меченый потряс головой.

— Если я сейчас лягу, то просплю не меньше десяти часов. Скажи, у тебя в Ордене есть люди, которые хорошо знают тарнийский?

— Сколько угодно. Сейлес, Ларн, Викар…

— Отлично, вызови Викара, — сказал Крикс.

Ирем поднялся и направился к дверям, гадая про себя, заметил ли сам Меченый, что отдает приказы, как Вальдер или Седой. Коадъютору потребовалась четверть часа, чтобы выяснить, где находился орденский видун, и послать за ним своих людей. Вернувшись в аулариум правителя, сэр Ирем обнаружил, что дан-Энрикс крепко спит, уронив голову на скрещенные руки. Коадъютор несколько секунд смотрел на бывшего ученика, а потом опустился в кресло, рассудив, что лучше всего будет разбудить южанина после того, как ворлока доставят во дворец.

Товарищи Бакко рассыпались по Лериваллю в поисках трофеев. Бакко то и дело слышал чьи-то радостные крики, означавшие, что нападающим попалось что-нибудь особо ценное. Бакко хотел последовать за ними, но отвлекся на журчание воды, тонкой струей стекавшей в каменную чашу, занимающую центр двора. Этот звук заставил Бакко ощутить, что он устал и очень хочет пить. Пару секунд он колебался, опасаясь, что, пока он остается здесь, все лучшее достанется другим, но успокоил себя тем, что, если замок так богат, как утверждал король, то ценностей должно хватить на всех, так что не стоит понапрасну мучить себя жаждой. Решительно направившись к фонтану, Бакко перегнулся через гладкий каменный парапет и начал жадно пить, не пользуясь руками, чтобы не запачкать воду кровью и грязью, покрывающей его ладони. В этот момент прохладный, свежий вкус воды казался ему лучше вин, которые он пробовал в Адели. Удовольствие было настолько острым, что Бакко даже замычал от наслаждения.

Вволю напившись и умыв лицо, Бакко почувствовал, что в голове заметно прояснилось. Действие волшебного напитка, который он выпил перед боем, к настоящему моменту окончательно рассеялось, оставив после себя чувство странной оглушенности. Бакко вытер губы тыльной стороной ладони, размышляя, куда следует направиться прежде всего, и его взгляд остановился на одном из колдунов, который, разметавшись на камнях, лежал посреди двора. Он погиб одним из последних, когда большинство защитников замка уже были перебиты. Бакко с Дакрисом одновременно проткнули его мечами, когда их противник, вынужденный отбиваться от десятка человек одновременно, неосторожно повернулся к ним спиной. Все так спешили поскорее убедиться в том, что внутренние помещения действительно полны тех удивительных сокровищ, которые им пообещал король, что ни один из нападавших не остановился, чтобы обыскать убитого.