Рэйда Линн - Волчье время

Ирем скрестил руки на груди.

— Я бы подобрал другое слово, господин советник. Если вам угодно вспоминать про предыдущие аресты Рована Килларо и считать их все необоснованными, то я с удовольствием напомню вам, с чем они были связаны. Сперва Килларо оказался здесь после побоища на Рыбном рынке. Нам пришлось его освободить — хотя он был явным вдохновителем погрома, сам он в этот день не опрокинул ни одной палатки и не ударил ни одного торговца. Второй раз он попал сюда после того, как «истинники» вымазали дверь Книгохранилища дерьмом. За день до этого он произнес обличительную речь по адресу Саккрониса и сравнивал Книгохранилище с «выгребной ямой, полной всякой мерзости». Но он никого не посылал разбрасывать дерьмо — до этого его сторонники додумались самостоятельно. Килларо заявил, что его речь была простой метафорой. Формально он был прав, и мы освободили его-из под стражи. И так — из раза в раз. Мы арестовываем членов «Братства Истины» за драки, беспорядки или надписи на стенах — но Килларо всякий раз выходит на свободу, и все начинается по-новой. На мой взгляд, это не «странно», это возмутительно. Но вы пришли сюда, чтобы поговорить о фактах… Факты таковы: когда кого-нибудь ударили ножом, закон предписывает нам арестовать и допросить подозреваемых. Именно этим мы сейчас и занимаемся. Если допрос у ворлока покажет, что Килларо и его товарищи виновны, мы будем судить их за убийство. Если выяснится, что они здесь ни при чем, мы их освободим. Если вы полагаете, что наши действия идут вразрез с законом, можете пожаловаться императору.

Римкин выслушал речь коадъютора с каменным выражением лица, а когда Ирем замолчал, решительно сказал:

— Как вам известно, полномочия, данные мне Валлариксом, направлены на защиту горожан из третьего сословия. Как их законный представитель, я хочу немедленно увидеть Рована Килларо.

— Как угодно, — холодно сказал сэр Ирем. Дернув за витой шнурок звонка, он приказал дежурному гвардейцу. — Приведите Рована Килларо.

После рассказов Аденора с Иремом дан-Энрикс представлял Килларо худым, косматым человеком, одетым в рубище и заросшим бородой до самых глаз. Но его ожидало разочарование. Сопровождаемый конвоем из двоих рослых гвардейцев арестант выглядел совершенно заурядно. Неприметная одежда, бледное лицо и черная бородка — во внешности человека, перебаламутившего целый город, не было ничего примечательного, не считая, разве что, излишне пристального и навязчивого взгляда темных глаз. Крикс вежливо наклонил голову, приветствуя вошедшего. Тот удивленно хмыкнул, но все же кивнул в ответ.

— У вас есть какие-нибудь жалобы? — осведомился Римкин, внимательно оглядев арестанта.

— Только одна — меня и моих братьев обвиняют в преступлении, которого никто из нас не совершал, — быстро ответил тот.

— Вы находитесь под защитой городского магистрата. У нас есть свидетели, которые способны доказать, что на момент предполагаемого покушения вы находились далеко от Кэлрина Отта и не могли ударить его в бок ножом. Это дает вам право отказаться от допроса с ворлоком.

Ирем нахмурился.

— Килларо обвиняется не в совершении убийства, а в его организации и подстрекательстве.

Римкин вскинул голову.

— Насколько мне известно, чтобы обвинить кого-нибудь в организации убийства, нужно, чтобы тот, кто совершил это убийство, указал на человека, как на подстрекателя. А в данном случае у Ордена нет ничего, помимо ваших подозрений, вытекающих из личной неприязни к обвиняемому.

Ирем собирался возразить, но Крикс опередил его.

— Советник Римкин прав, — заметил он. — Если я еще не забыл Энор Фирем, Килларо в самом деле вправе отказаться от допроса с ворлоком.

Эйвард Римкин впился в Меченого взглядом, словно ожидал какого-то подвоха и пытался угадать, что тот задумал. А вот сам Килларо, видимо, вообразил, что хорошо одетый человек, сидевший в кресле в кабинете лорда Ирема — какой-то знатный унитарий, и теперь смотрел на Меченного с явным одобрением. Дан-Энрикс даже потер лоб, поддавшись глупому желанию проверить, не пропало ли его клеймо. «Он что, не видит, кто я?..» — с удивлением подумал он. Впрочем, судя по тому, как Рован щурился, пытаясь разглядеть какой-нибудь предмет, глава Братства Истины был близорук.

— Единственный виновник смерти Кэлринна — это он сам, — сказал Килларо с глубочайшей убежденностью. — Я много раз предупреждал его, что каждый святотатец рано или поздно навлекает на себя возмездие Создателя, но он не слушал никого, кроме себя. Терпение Создателя иссякло, и он покарал его за ложь и богохульство.

— Ножом под ребра?.. — изумился Крикс. Килларо выпрямился и прищурил свои близорукие глаза.

— Создатель милосерден, он всегда дает грешникам время, чтобы одуматься. У Отта тоже было время, чтобы осознать свою вину и заслужить прощение, но он упорствовал во зле. Он увлекал во тьму других людей и оскорблял Создателя. Врачам давно известно, что порой приходится отсечь гниющий орган, чтобы заражение не пошло дальше.

— И в чем же тогда всемогущество Создателя? — язвительно осведомился Аденор. — Хирурги отрубают людям руки, потому что не способны сделать ничего другого.

— Замолчите, Аденор, — перебил Ирем. — Если вам хочется вести с Килларо богословские дебаты, можете как-нибудь пригласить его в свой особняк… Я обращаюсь к вам, советник Римкин, потому что думаю, что, несмотря на вашу неприязнь ко мне и к Ордену, вы все-таки разумный человек. Как вы считаете, разве все эти рассуждения об «отсечении гниющих органов» не нацелены на то, чтобы возбудить ненависть к Кэлринну Отту и убедить людей, будто убийство в данном случае — не преступление, а справедливый и оправданный поступок?.. Случай с Книгохранилищем наглядно показал, что некоторые «метафоры» легко приводят к преступлениям. Но осквернение Книгохранилища — сущая мелочь по сравнению с убийством человека.

Римкин скрестил руки на груди.

— Даже если предположить, что то убийство, о котором идет речь , действительно произошло, у вас нет доказательств, что на Кэлринна напали члены Братства. Его могли пырнуть ножом из ревности к его подружке или же в отместку за украденную рифму. Среди менестрелей это частый повод для конфликтов.

— Вы уже не в первый раз пытаетесь сказать, что вы считаете меня и остальных присутствующих соучастниками какой-то провокации. Если вы думаете, что я буду до бесконечности терпеть подобные намеки, то вы очень ошибаетесь, — негромко сказал Ирем.

Меченый понял, что пора вмешаться в разговор.

— Давайте все-таки не будем уклоняться в сторону от темы, — сказал он, поднявшись на ноги. — Я думаю, нам следует освободить Килларо. Если потребуется, его всегда можно будет снова вызвать на допрос — он ведь не собирается скрываться.