Рэйда Линн - Волчье время

— Там светло. Луна сегодня полная, и облаков почти не видно, — отозвался Лэр. И неожиданно выкинул штуку — вставая на ноги, призывно свистнул Молчаливому. Пес поднял уши и недоуменно посмотрел на Льюберта, как будто бы хотел спросить — твой друг сошел с ума или действительно считает, что я побегу на свист?.. Дарнторн пожал плечами. Молчаливый фыркнул, выбрался из-под стола и соизволил сделать два шажка к двери — достаточно, чтобы не оскорбить попутчика с его внезапным дружелюбием, но и не уронить свое достоинство.

— Тебе нужно хоть чуть-чуть поспать, — голос мессера Ирема вернул дан-Энрикса к реальности. — Нельзя все ночи напролет просиживать перед камином. Днем, когда мы ехали от Разделительной стены, мне показалось, что ты сейчас свалишься с седла.

Меченый улыбнулся. Мало того, что Ирем приставил к нему охрану и следит за каждым его шагом, он, по-видимому, думает, что Эвеллиру нужна нянька — он даже не поленился заглянуть к нему после ежевечернего доклада Их Величествам, чтобы напомнить Меченому, что пора ложиться спать.

— Помнишь, ты рассказывал, что вы с Вальдером не могли понять, откуда Светлый узнает о том, что происходит на другом конце страны?.. — спросил он, пропустив замечание мессера Ирема мимо ушей.

— И что?

— Дарнторн и Юлиан сидят в крестьянском доме. Хозяин уговаривает их остаться на ночлег, но они собираются продолжить свое путешествие. Рядом с Льюбертом была большая серая собака, он втихаря кормил ее кусками мяса со своей тарелки.

Коадъютор несколько секунд обдумывал его слова.

— И часто у тебя случаются подобные видения? — поинтересовался он.

— С тех пор, как я вернулся в город и спас Кэлрина — довольно часто, — кивнул Крикс.

Во взгляде Ирема зажегся интерес.

— А Олварга? Ты можешь видеть Олварга?

— Не думаю, — помедлив, отозвался Меченый. — Эти видения похожи на обычный сон — ты никогда не знаешь, что увидишь в следующий раз. Но, с другой стороны, однажды я просил у Тайной магии ответа на один вопрос… о Наине Воителе… и получил его. Так что, возможно, если бы я очень захотел увидеть Олварга, то у меня бы получилось. Я не знаю.

— Ты что, даже ни разу не пытался это сделать? — изумился Ирем. — Почему?.. Если ты сможешь наблюдать за Олваргом, мы всегда будем в курсе его планов и не дадим застать себя врасплох.

Крикс неопределенно повел плечом, жалея, что ввязался этот разговор. Он слабо представлял, как объяснить рациональному и трезвомыслящему каларийцу беспричинное, но вместе с тем отчетливое отторжение, которое в нем вызывала эта мысль. А Ирем выглядел, как человек, не понимающий, о чем тут можно размышлять.

— Насколько мне известно, Светлый никогда не пробовал следить за Олваргом с помощью магии, — заметил Крикс в конце концов.

Судя по взгляду коадъютора, у Ирема на языке вертелся подходящий контраргумент, но в самую последнюю секунду рыцарь передумал спорить и предпринял неожиданный маневр — наклонившись к его креслу, он заглянул бывшему ученику в глаза:

— Но ты же видишь, мы напрасно распыляем наши силы оттого, что нам приходится бороться с призрачной опасностью и ждать беды сразу со всех сторон, — проникновенно сказал он. — Не думаю, что Князь когда-нибудь оказывался в таком сложном положении. Пожалуйста, дан-Энрикс. Я прошу тебя.

— Ну ладно, ладно, я попробую, — растерянно ответил Меченый, желая побыстрее положить конец неловкой ситуации. В исполнении мессера Ирема «пожалуйста» всегда имело смысл ничего не значащей любезности — «пожалуйста, возьми коня» или «пожалуйста, подай солонку». Крикс вдруг подумал, что ему еще не приходилось слышать, чтобы его бывший сюзерен просил о чем-нибудь по-настоящему. Жизнь приучила Крикса к постоянным спорам с каларийцем, но сейчас он чувствовал себя обезоруженным. В конце концов, сэр Ирем впутался в борьбу двух Изначальных Сил отнюдь не для себя — самому Ирему на эту метафизику всегда было плевать с высокой колокольни…

Когда Крикс ответил «да», на лице каларийца появилось выражение такого облегчения, как будто бы с плеч Ирема свалилась целая гора.

— Тебя оставить одного? — осведомился он своим обычным тоном.

— Не обязательно. Просто не отвлекай меня.

Ирем послушно замолчал, а Меченый перевел взгляд на пляшущие на каминной полке тени. Присутствие в гостиной коадъютора его не отвлекало — за последние недели Меченый ни на минуту не оставался без охраны, и давно привык не обращать внимания на то, что рядом постоянно находился кто-то посторонний. Куда тяжелее было вынудить себя сосредоточиться на Олварге. При одной мысли о том, чтобы по доброй воле протянуть магическую связь между собой и Олваргом, к горлу подкатывала тошнота. Но нужно попытаться сделать то, о чем просил сэр Ирем, даже если самого дан-Энрикса с души воротит от такой идеи…

На сей раз ему пришлось смотреть в огонь так долго, что у него начало рябить в глазах. Тайная магия не торопилась откликаться на его призыв. Устав стоять, лорд Ирем потихоньку сбросил плащ и сел, а Меченый все еще продолжал смотреть в огонь, во всех деталях вспоминая их последний разговор с Интариксом, и чувствуя себя, как человек, который бьется о глухую стену. «Еще несколько минут — и я увижу саламандру» — с мрачным юмором подумал он.

Мэтр Викар как-то сказал ему, что кровное родство — могучее подспорье в магии. Олварг был братом его матери… Нравится им это или нет, но в них течет одна и та же кровь — кровь Наина Воителя.

Именем Наорикса и одиннадцати поколений королей, он, Эвеллир, желает знать, чем сейчас занят его враг.

Небо над Руденбруком было совершенно белым — таким белым, что от его вида неприятно резало глаза. В холодном воздухе кружились мелкие снежинки. Олварг стоял наверху Кошачьей башни, где еще недавно развевалось знамя Истинного короля, смотрел на копошащихся внизу людей, и не мог отделаться от чувства нереальности происходящего. И эти маленькие человечки далеко внизу, и жирный черный дым, валивший от горевших за рекой домов, и редкие, колючие снежинки — все это существовало где-то в другом мире, к которому он уже не принадлежал. Олваргу вдруг почудилось, что, если он закричит, то ни один из тех людей внизу не обернется, потому что не услышит его голоса. Все они были там_, а он был здесь — один во всей Вселенной, загнанный в ловушку, из которой не существовало выхода. В отдельные моменты он казался себе нереальнее, чем сон, приснившийся во сне.

Порыв холодного, пронзительного ветра вырвал Интарикса из охватившего его оцепенения. Спустившись вниз на один лестничный пролет, он знаком приказал охране открыть комнату, в которой содержали Истинного короля.