Рэйда Линн - Волчье время

Дарнторн нахмурился. Зачем «дан-Энрикс» решил рассказать ему эту историю? Он что, намерен обвинить Дарнторнов во всех ужасах войны?.. Конечно, с Меченым лорд Сервелльд обошелся неоправданно жестоко. Но нельзя винить Дарнторна за все, что делают его солдаты в дельте Шельды. И потом, имперцы в этом отношении ничуть не лучше.

— Что ты, собственно, пытаешься сказать?.. — спросил Льюс настороженно.

— Просто отвечаю на твой вопрос. В мире есть вещи, от которых хочется кричать. Но это не искусство Музыканта с Понсом. Главная задача палача состоит в том, чтобы причинять другим страдания, но иногда мне кажется, что о страдании все эти понсы знают так же мало, как и о стихах Алэйна Отта.

— А ты, значит, знаешь что-нибудь похуже Понса с Музыкантом?.. — не сдержался Льюберт.

Энониец смерил его долгим, непонятным взглядом.

— Может быть.

Дарнторну стало жутко. Да что же такое с ним случилось?..

— Я тебе не верю, — резко сказал он. — Тебе всегда хотелось выглядеть особенным, Пастух. Вот ты и напридумывал себе Хегг знает что.

«Дан-Энрикс» не ответил. Льюберт почувствовал, что к щекам жарко приливает кровь. Вот уж, действительно, додумался — пикироваться с человеком, только что выдержавшим пытку и готовящимся к повторению допроса завтра утром!

Пауза затягивалась. Льюберт судорожно думал, что еще сказать. Предупредить южанина о маге, который служит Дарнторну? Нет, едва ли стоит взваливать на пленника еще и этот груз. Выразить Риксу соболезнования из-за смерти Элиссив? Они с энонийцем были близкими друзьями… но Льюс знал, что не осмелиться произнести имя принцессы вслух. Если бы не отец и не его помощник-маг, Элиссив бы сейчас была жива. А вместе с ней — сотни и даже тысячи других людей.

«Пора идти» — подумал Дарнторн. Сколько он уже пробыл в этом подземелье — четверть часа? Полчаса?.. В любом случае, гораздо больше, чем необходимо сыну лорда Сервелльда, чтобы увидеть, что пленник его отца надежно охраняется и не предпримет никаких попыток к бегству.

Но заставить себя просто развернуться и уйти Дарнторн не мог. Он переминался с ноги на ногу, не зная, что бы еще сделать, и, в конце концов, сказал:

— Тут у меня во фляге есть еще чуть-чуть вина. Не хочешь выпить?

Энониец принял флягу скованными руками и осторожно наклонил ее. Он пил сосредоточенно и медленно, стараясь не пролить не капли.

— Жаль, у тебя не было воды, — заметил он, вернув Дарнторну его фляжку.

— Тебе не дают воды?! — от неожиданности Льюс повысил голос. Шаги сторожей за дверью стихли — Кеннет и его дозорные прислушивались, не зовет ли он на помощь.

— Не ори, Дарнторн, — поморщился южанин. — Голова и без тебя раскалывается… Насчет воды не беспокойся. Рано или поздно им придется меня напоить, иначе я умру, и всем прекрасным планам твоего отца придет конец. Кстати, спасибо за вино. Никогда не думал, что скажу нечто подобное, но оно даже лучше «Пурпурного сердца».

— Вино как раз паршивое, просто ты голоден и хочешь пить. Завтра я принесу тебе воды. И что-нибудь поесть, — пообещал Дарнторн, ругая самого себя за недогадливость. И, отвернувшись от «дан-Энрикса», несколько раз ударил по дубовой створке сапогом, чтобы привлечь внимание гвардейцев.

— Мне сказали, ты спустился в подземелье, приказал открыть камеру Меченого и проговорил с ним почти полчаса, — глаза мессера Сервелльда смотрели холодно и испытующе. — Я запретил кого-либо впускать туда, но ты воспользовался своим именем, чтобы заставить стражника исполнить твой приказ. Так?

От тона лорда Сервельда Льюберту сделалось не по себе.

— Да, но…

Договорить он не успел. Молниеносное движение руки, затянутой в черную кожу — и его голова мотнулась назад от пощечины. Льюберт прижал руку к носу, а потом, отняв ладонь, увидел на пальцах кровь.

В ушах у Льюберта звенело. Сильнее боли было изумление. Отец никогда его не бил. Ни разу, сколько Льюберт себя помнил…

— Я не потерплю, чтобы мой сын шел против моей воли и спускался в камеры, чтобы беседовать с моим врагом, — процедил лорд. — Ты меня понял?

Темные глаза мессера Сервельда мрачно смотрели на него, и Льюберту внезапно показалось, что они напоминают черные колодцы с ледяной и неподвижной, застоявшейся водой.

— Я понял… монсеньор.

Второй удар был еще сильнее и внезапнее, чем первый. Льюберт пошатнулся. На покрывавший пол ковер упала капля крови.

— За что?.. — выкрикнул Дарнторн.

— Мои люди обыскали камеру Лаконца и нашли там это, — лорд Дарнторн небрежно бросил на стол кожаный мешочек. — Может быть, ты знаешь, что это такое?

— Это твисс, — ответил Льюберт, опустив глаза. Он не хотел, чтобы отец мог видеть выражение его лица.

— Да, это твисс, который ты украл, чтобы отдать Меченому. Я не хочу, чтобы между нами были какие-нибудь недомолвки. Ты мой сын, но если ты еще раз попытаешься у меня за спиной помочь моим врагам, я прикажу тебя запереть и поставлю у двери солдат. Это понятно?

— Да, отец, — еще раз повторил Дарнторн.

Мрачный огонь во взгляде лорда Сервелльда потух.

— Будем считать, что ты усвоил свой сегодняшний урок. А теперь я хочу знать, о чем вы говорили.

Кровь прихлынула к лицу Дарнторна. Отец разговаривал с ним так, как будто бы ему все еще было девять лет, не отмеряя ему даже и того сомнительного уважения, которым пользовался Рикс.

— Спроси об этом Меченого, — сорвалось с его губ прежде, чем Дарнторн успел спросить себя, разумно ли еще сильнее раздражать отца теперь, когда его глупая затея с твиссом выплыла наружу. — Я уверен, он ответит на этот вопрос так же охотно, как и на все остальные.

Льюберт был готов к тому, что за такую дерзость отец влепит ему новую пощечину, но ничего такого не произошло. Пару секунд лорд Сервелльд молча смотрел на него, потом поморщился и отвел взгляд, как будто ему было неприятно видеть Льюберта.

— Мой брат писал мне, что ты растешь достойным наследником нашего имени. Я вижу, в этом он солгал мне точно так же, как и во всем остальном, — негромко сказал он.

«Так что же получается — заразить «черной рвотой» целую провинцию — это достойно имени Дарнторнов?..» — чуть не выкрикнул Дарнторн. Но возражения уже в который раз застряли в горле.

Человек, которого он знал всю свою жизнь, не мог так поступить. Отца околдовали. Это все его проклятый маг. До встречи с ним лорд Сервелльд был совсем другим.

Льюберт постарался отогнать как можно дальше мысль о том, что он мог ошибаться с самого начала. В год первого мятежа он был совсем ребенком. А потом лорд Сервелльд много лет скрывался за пределами Империи, и Льюберт ничего о нем не знал.

— Отец…

— Уйди, — сухо сказал Дарнторн. — Я не желаю тебя видеть.