Николай Трой - Ночной Охотник

— Эй, Тодд, — один из дозорных хрипло окликнул напарника, — тебе что больше по нраву: дыба или висел…

— Тихо!

Я замер.

— Не может быть!

Рауль выругался со стоном:

— Будь ты проклят!.. Ну зачем?!

На помост со столбом, к Сирене, поднималась знакомая фигура. Негромко поскрипывали доски под сапогами Старца-висельника. Древний Ночной помогал себе клюкой, но на лице читалась не немощность, а суровая решимость.

— Вот кто нас сдал, — прошипел Рауль с мукой. — Он же нас своими руками…

Я сжал кулаки. Злость змеиным ядом отравила кровь. Вот, значит, как решил отомстить мне этот старикан?! Вот какова расплата для того, кто решается с ним спорить? Чертов маразматик!

Старец-висельник замер на краю помоста. Сложил когтистые руки на верхушке клюки. Даже с такого расстояния я видел, как сверкают его желтые глаза.

— Дети мои! — взмыл над площадью дребезжащий голос старика. — Верные сыны Ночного народа! Я сейчас обращаюсь к вам не как враг, а как отец, как наставник, как друг…

— Как предатель! — громко и отчетливо перебил Рауль.

Старец-висельник вздрогнул, как от пощечины, взглянул с укором. Только мне почудилось, будто слишком уж театрально все. Только неискренних слез не хватает.

— Мне больно слышать от тебя такое, мальчик мой, — пожаловался старик. — А ведь ты всегда был тем, кто тщательно взвешивает свои решения… Решиться на такое… Ох, Рауль, что же ты затеял…

За спиной лязгнула цепь стражи! Суставчатая бронированная анаконда солдат сжимала смертоносные кольца. Воины медленно, по шагу, но неотвратимо приближались.

Старец-висельник горестно, с ноткой отчаяния возопил:

— Но я повторюсь, дети мои, что я пришел как друг! И пусть кому-то из вас покажется, что вас подло предали, но нет! Отриньте горькие мысли, ибо как может предать свое дитя отец, всегда горячо радеющий о его благе? Я пришел к Его Светлости, Владыке Обители проклятых, Темному лорду, и поведал о сумасбродной затее не для того, чтобы вы очутились в казематах, а для того, чтобы вразумить вас, чтобы не допустить кровопролития!

«Ну уж нет! — подумал я с ненавистью. — Ты пришел для того, чтобы дистанцироваться от Дозора! Темный лорд не остановится, не зря же столько труда на пыточные истратил, за казнями дозорных явно последуют казни неугодных, а тебе подыхать ой как не хочется. Свою шкуру спасаешь, тварь!»

Похоже, та же мысль пришла и в голову Рауля. Он бросил с оскорбительным презрением:

— Что-то не верится, отче. Вам известно все то же, что и мне! И если вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотите остановить кровопролитие, — тогда помогите нам! Убедите Темного лорда освободить ведьму! Пусть она уйдет, пусть расскажет Совету, что Ночной народ не преступал Договор!

Старец-висельник покачал головой. Поцокал языком.

— Эх, мой мальчик, мне близки твоя жажда справедливости, но… заблуждения сильны в твоих мыслях… что ж, я понимаю. У НЕГО хорошо подвешен язык. ОН ловко умеет плести интриги… — Старец-висельник вдруг выбросил палец в мою сторону, завизжал: — Вот, кто истинный предатель! Он пришел к нам непонятно откуда, смущал разумы туманными предсказаниями и науськивал брата убивать брата! Вот, кто должен понести заслуженную кару!

Мне совсем не понравилось то, какими взглядами меня наградила парочка дозорных. В них читались сомнение и надежда.

— К чему все это? — воскликнул Рауль. — Ты знаешь, я тоже не желаю крови и смерти. Так давай же решим это дело иначе.

— Узнаю своего лучшего ученика, — довольно кивнул старик. — Что ж, давай попробуем…

Лязг! Еще на несколько шагов кольцо железа стало ближе. Спину жгло от сотен враждебных взглядов.

— Я предлагаю каждому из вас сейчас сложить оружие, и мирно отправиться домой, — спокойно и даже с отеческой заботой произнес старик, как проповедник, протягивая руки вперед ладонями кверху. — Я лично обещаю, что никто из вас не понесет наказания за то, что не совершал. Уходите сейчас, спасите жизни себе и своим братьям!

Рауль едко усмехнулся.

— Зачем же домой, отец? Что мы там увидим? Лица близких в последний раз? Ибо вернувшись ни с чем, мы упустим последний шанс что-либо изменить! И ты знаешь это…

— Уходите, — повторил Старец-висельник. — Вас не тронут, потому что наш Владыка всегда ратовал за справедливость, а не кровожадность. Вспомните, ведь именно он когда-то остановил ту страшную войну!

Теперь усмехнулся я.

Да, остановил — сильно сказано. За спиной сюзерена начал переговоры с врагом, а затем убил того, кому давал присягу. Подвиг, черт подери!

За спиной звонко ударило железом по камню. Мы с Раулем обернулись синхронно.

— Прости, командор, — прошептал дозорный, сбрасывая к мечу еще и пояс с кинжалами. — Но я ему верю. Я ухожу.

Рауль не ответил. Он молча следил за тем, кто еще шестеро бросают оружие на мостовую, не поднимая взглядов. А затем разворачиваются и шагают навстречу кольцу стражи.

«Теперь нас два десятка, — подумал я горько. — Горстка против нескольких сотен…»

Дьявол! Да что ж такое?!

Цепочка солдат на миг разорвалась, пропуская уходящих дозорных. На лицах стражников расцветали глумливые улыбки. Затем, как воды древнего моря, бронированная стена сомкнулась. Лязг! И еще пять шагов к нам! Послышалась неразборчивая команда, и вознесенные к небу копья упали, нацелившись в нас.

Рауль сплюнул, упрямо обернулся к Старцу-висельнику. Спросил зло:

— Что дальше, отец? Ты видишь: мы не уйдем! Может быть ты и настолько стар, что забыл свои клятвы, но моя память еще не давала повода усомниться в ней. Я помню, что принес присягу защищать свой народ, даже сейчас, на грани вырождения. Так помоги нам, коль можешь! Убеди Владыку отпустить ведьму.

Старец-висельник оскорбленно поджал губы и покачал головой.

— Глупец… Ты желаешь правосудия? Так узри же — оно свершилось!

Сердце екнуло от дурного предчувствия!

На помост, не стирая с губ торжествующей улыбки, взошел… Калхун! Он приблизился к замотанной в черный саван фигуре. В его руке сверкнул длинный кинжал…

— Остановись!!! — заорал я.

Удар без замаха, и…

— Что… что это?!

Лезвие с хрустом распороло ткань. Но вместо крови на помост посыпалась гнилая солома! С каждым ударом черный саван быстро терял форму тела.

— Ее там нет! — вскричал я радостно. — Рауль! Сирена жива…

Крик застрял в глотке. Сердце сжалось в ледяном ужасе.

Калхун рывком сорвал остатки ткани, демонстрируя непонятный предмет, насаженный на острие копья. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять — это была отрубленная голова Сирены…

1

Голос Старца-висельника словно пробивался из другого мира. Слова назойливо бились в тугую пленку пузыря, порожденного шоком: