Галина Гончарова - Перекрестки

Амедей не спал, когда приоткрылась дверь. Но вместо горячего тела, которое должно было скользнуть к нему под одеяло, к горлу мужчины прижалось холодное лезвие кинжала.

– Издашь хоть звук – прирежу, как свинью, – мягко произнес неизвестный.

Амедей оледенел.

Грабители?

Убийцы?

Маританцы!?

Последнее было самым страшным. Но даже спросить было нельзя. Лезвие так сильно прижималось к горлу, что малейший звук – и Амедей порезом не отделался быв.

– Ну-ка открой ротик, – это был уже другой голос.

В рот Амедею впихнули кляп, руки сноровисто скрутили за спиной, потом усадили мужчину на стул, спутали ему ноги, и только потом зажгли свечу.

Хотя могли бы и не зажигать – все равно 'посетители' были в масках. Но Амедей все равно чуть успокоился. Глаза у одного из них были темно-карими, у второго – серыми, то есть это не маританцы. Это самое главное!

Он попытался что-нибудь мыкнуть через кляп, но более высокая фигура покачала перед его глазами лезвием кинжала.

– Пока – молчи. Не то… прирезать мы тебя всегда успеем.

Вторая фигура в это время профессионально обшаривала номер. И быстро обнаружила и дорожный сундучок Амедея, и тайник в нем, и зашитые в плащ бумаги, и драгоценности, спрятанные в камзоле, и даже тайничок, который Амедей устроил в углу, под половицей. Массимо не привыкать было к таким поискам.

Закончив, фигура покачала головой, мол, больше ничего нет.

Луис кивнул другу, потом поводил перед глазами Амедея кинжалом, и тихо прошептал:

– Говоришь шепотом, и только когда я разрешу. Иначе сталью подавишься. Понял? Моргни…

Амедей послушно заморгал. Героем он отродясь не был, а уж в такой ситуации вообще оказался первый раз в жизни и думал сейчас лишь о спасении родной шкуры. Деньги – что? Наживное. А вот жизнь…

Кляп вытащили нарочито медленно, и готовы были запихнуть его обратно в любой момент.

– Это все, или мы что-то еще не нашли?

– Все, – всхлипнул Амедей.

Он не лгал. Ничуть не лгал…

Но на всякий случай пусть посидит в темнице Тавальена. Пока не спишутся с Эдмоном, не проверят все по описи…

Луис собирался ранним утром отправить голубя к Эрико. Благо, у купца, который приютил брата, была хорошая голубятня, а Эрико и раньше вел с ним дела. Для голубей было привычным летать между городами.

Так что мужчины сгрузили все вещи Амедея в несколько мешков, который Массимо отнес в карету, потом Амедея подхватили под белы руки, и препроводили туда же. Чтобы спустя час определить в одну из камер. Пусть посидит.

Либо пару дней, либо пару лет…

Луис не собирался освобождать Амедея. Пусть сидит, пока очередная проверка не приключится, или пока заключенный кого-либо не заинтересует… хотя – кого?

Кому там важно, что кричит узник?

Невиновен?

А тут виновных и не сажают! Это ж понятно, все, через одного, неправедно осужденные и обиженные. И – нет. Совесть Луиса не мучила. Даже на огонек не заглядывала ни разу. Он сейчас делал все возможное, чтобы спасти остатки своей семьи.

И если для этого надо кого-то ограбить, обидеть, или посадить за решетку, колебаться старший Даверт не станет.

Наутро в Росталь улетел голубь.

Еще через шесть дней прилетел ответ. Эдмон проглядел список украденного, понял, что его не обманывают, ответил, что вроде как все на месте, и просил на всякий случай подержать Амедея до его возвращения. Он-де отвезет Эрико в Рентар, заодно уточнит, все ли нашлось. И вернется за Луисом. Есть время?

Время пока еще было. Луис написал, чтобы поторапливались, и принялся готовить свой побег.

Кони, в том числе и несколько сменных, оружие, одежда – для себя и Массимо, который не собирался оставлять друга.

Драгоценности, бумаги, шкатулка матери, несколько книг – то, что Луис не собирался оставлять Эттану Даверту.

Письмо Лусии. Два письма. Одно из них – на красивой бумаге с водяными знаками, пустое и простенькое. Ни о чем.

Милая сестренка!

Как у тебя дела? Как самочувствие? Все ли благополучно?

Напиши, если тебе чего-нибудь захочется, я обязательно пришлю.

Я очень по тебе скучаю. Я счастлив, что ты устроила свою жизнь, что скоро станешь мамой, но мне так грустно от того, что ты далеко. Вчера я был в саду, помнишь, мы когда-то играли с тобой в рыцаря и принцессу? Мама тогда смеялась над нами, изображала злого дракона, а мы были так беззаботно счастливы…

Искренне надеюсь, что ты счастлива и сейчас.

И очень хочу приехать, обнять тебя, повидаться. Надеюсь, твои родные не будут против? К рождению малыша я постараюсь явиться в гости.

Жду весточки.

Твой брат Луис.

Никогда Луис не играл с сестренкой в рыцаря и принцессу. Возраст уже был не тот. Но Вальера Тессани учила их обоих. В том числе и травам.

Лусия знала больше о ядах.

Луис же – о том, как написать письмо, и спрятать его. Например, молоком. Или лимонным соком…

Догадается ли Лусия прочитать? Должна догадаться, не дурочка.

Второе письмо было намного проще и страшнее.

Милая сестричка.

Знаю, нехорошо сейчас тебе это писать, но вынужден. Отец затеял игру, в которой может проиграть, может выиграть, но жертвами станем мы все. Родригу мертв, чтобы спасти свою шкуру, мы с Эрико уезжаем. Куда – я и сам пока не знаю. Одно точно – тебя мы не бросим. Получится – приедем открыто, нет – найдем, как дать о себе знать. Постарайся иногда выбираться в город за покупками, или хотя бы приглашать к себе торговцев почаще.

Привяжи к себе Карстов – сейчас это твой щит. Невестку в обиду не дадут, если будешь частью семьи, ты должна справиться.

На всякий случай ты можешь писать купцу Тиолору в Росталь. Он тоже не будет ничего знать, но письма передадут мне. Не пиши ничего прямо. Он торгует маританскими тканями, поэтому ты всегда можешь сделать заказ.

Если напишешь о головных уборах и кружевах, я буду знать, что существует угроза твоей жизни.

Если письмо будет содержать рассуждения о нарядах, буду знать, что угрозы нет, но приехать стоит.

Без помощи я тебя не брошу, и мои люди будут рядом, но будь осторожна и сама.

Будь умницей, Лу, мы обязательно встретимся, как только я улажу все дела.

Любящий тебя брат.

Луис Даверт.

P.S. Прошу тебя сразу же сжечь это письмо, и никому, даже отцу, о нем не рассказывать. Верь мне, малышка, я сделаю все, чтобы тебе помочь.

Конечно, Луис рисковал, и сильно. Лусия могла его выдать, рассказать обо всем Карсту, или кому-то еще, но…

У него что – три дюжины сестер, как у амазонок Рандеи? Нет уж!

Тех, кто еще остался от его семьи, Лусию и Эрико, он будет беречь, как может. Даже ценой своей жизни и свободы. Это его расплата за несчастного дурачка Родригу…

Эх, братец…

Лусия получила письмо в очень удачный момент. За завтраком…