Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

— Благодарю вас, барон, за спасение моей жизни. И… — голос его чуть заметно дрожит, — за отца.

Император прижимает сына к себе, потом спохватывается:

— О, что же мы стоим… Прошу…

Следующий час проходит за вполне светской беседой пополам с чаепитием. Мне приходится рассказывать очередную версию своей легенды — тут я вплетаю свое пробуждение у озера. С подтекстом, что именно оттуда меня понесло навстречу моей нынешней судьбе. В лице графа Урмарена, в какой-то степени. Что, в общем-то, есть сущая правда. Некоторые особо кровавые детали приходится опускать — все-таки в нашей компании ребенок.

Правда, этот ребенок знает, что его дед — герцог Сентерский — имел к благополучно не удавшемуся заговору самое прямое отношение. И, боюсь, даже если наследники Вальдера сумеют избежать обвинения в соучастии, принц им этого не забудет… Демон меня пережуй, что же он теперь о своей матери-то думает?!

Но не спросишь ведь…

Унар вовремя переводит разговор на высказанную мной идею пассажирского самохода. Император проявляет интерес, и я подробно расписываю, что в уже знакомом ему паровом грузовике можно и нужно изменить, чтобы новая машина могла выйти на тракты империи. И при этом быть не чьей-то прихотью, а оправдывать себя, и даже приносить доход.

Однако насыщенный техническими деталями разговор понемногу начинает утомлять принца. Мы переглядываемся, и император, усмехнувшись, предлагает принцу показать моему отцу дворец. Когда эти двое исчезают за дверями, улыбка императора становится усталой.

— Как это все-таки трудно. Альтея не была хорошей матерью, но мне и ее не заменить.

— Ваше Величество, — осторожно говорит граф, — вы — прекрасный отец. И нет никаких препятствий, чтобы вам жениться еще раз. Со временем…

— Вот именно, Унар — со временем. Я только похоронил жену. И даже не могу всерьез думать о выборе невесты. И пусть я уже завтра сделаю этот выбор — хотя это вряд ли — когда, по-вашему, будет свадьба? Уж точно не на следующий день. Но даже если моя новая супруга сможет заменить Антару мать, это случится не сразу. То есть времени понадобится еще больше. Сможет ли он его наверстать?

Урмарен опускает глаза. Само собой. Тут трудно что-либо советовать. Взгляд императора останавливается на мне.

— А теперь, Сайнел, мы поговорим. Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться по парку?

— Ничего не имею против, Ваше Величество.

— Отлично, — улыбается он и тут же поднимает руку, останавливая Виндалена, готового возразить:

— Вы, граф, и ваши люди, конечно же, а также граф Урмарен, будете нас сопровождать. Но не будете участвовать в разговоре.

Что означает — сопровождение на приличной дистанции.

Мы спускаемся в парк и какое-то время идем молча, удаляясь от дворца.

Чем же я так интересен императору, что он хочет говорить без посторонних ушей?

Он словно прочитав мои мысли, улыбается снова:

— О, мне просто интересно, как вы себя поведете, не имея такого хорошего подсказчика, как Унар. И когда на вас не будет давить присутствие отца.

— И что, Ваше Величество, вы уже видите разницу?

— Пока нет, признаю… Скажите, Сайнел, почему вы сказали графу, что не хотели бы получить награду за мое спасение?

— Я ему объяснил.

— Да, он пытался мне пересказать. Но я решил услышать это еще раз, уже от вас.

— Дело в том, Ваше Величество, что спас вас не я. То есть не сын барона Танорена. Вас спас никому неизвестный наемник с окраины империи.

— Но…

— Которого утащили с… места его подвига полумертвого. И никто не мог ручаться в тот момент, что он выживет, так?

— Так… Но я все равно не понимаю.

— Подождите, вы все поймете. Представим, что он умер от ран. И что? У него нет дома, нет жены и детей, нет родственников — даже дальних. Немногие друзья знали его слишком недолго, чтобы грустить всю оставшуюся жизнь. Зато и враги не будут искать его, зная, что умер — если будет объявлено, что дворянство и "Туманную звезду" он получил посмертно. Ведь то, что заговор разгромлен, не означает, что не найдется желающих — и могущих — отомстить ему.

— Все равно не понимаю, куда вы ведете.

— Будет лучше, если героем будет считаться мертвец. И хорошо бы в заново заполненных — в связи с его кончиной — бумагах проставить другое имя. Менее похожее на мое нынешнее. А то, что в это же время барон Танорен снова обрел сына — всего лишь совпадение. И если младший барон Танорен не совершал никаких подвигов — за что же его награждать? Тем более, что его брат оказался одним из заговорщиков.

— Мда, действительно… Но…

— Поверьте, Ваше Величество, я больше ценю ваши слова благодарности. Титул у меня есть. Семья не бедствует. Если затея с самоходами увенчается успехом — станет еще богаче. Орден… Переживу как-нибудь.

— Вот вы, оказывается, как на это смотрите… — император замолкает. — Ладно, ордена можете не бояться. Но…

— Ваше Величество…

— Не спорьте, Сайнел. Я знаю о вашем брате Геркусе и о его жене. Граф Урмарен говорил мне. Мерзкая история… Унар считает, что их дочери не были посвящены в дела родителей. Так что девушки сохранят дворянство и получат имущество, равноценное тому, что их мать принесла в семью. Скажем, по небольшому поместью каждой. Чтобы было с чем выйти замуж. Чтобы меньше было кривотолков — в другой провинции. Имущество, которым Геркус и его жена владели в браке, целиком отойдет вашему отцу. То есть, ваше имя фигурировать и здесь не будет. Что касается вашего самохода для перевозки пассажиров — подавайте заявку в Научно-промышленный комитет. Утвердят — а я думаю, что утвердят — войду в долю.

Вот это действительно ценно. Гораздо дороже ордена, который я, по сути, получил бы за то, что сумел не убить… Имя императора как дольщика приведет ко мне многих желающих вложить деньги в серьезное дело. Глядишь, удастся вывести предприятие на уровень самодостаточности до того, как оо начнет приносить настоящую прибыль само…

— Относительно титула… — Антар замедлил шаг. — Думаю все же, что вы, Сайнел, не правы.

— Ваше Величество? — куда он клонит?

— Почему вы считаете, что я не могу, не раскрывая истинных причин, даровать вам более высокий титул, чем тот, на который вы можете претендовать как наследник своего отца? Подождите, — он предостерегающе поднял руку, видя, что я собираюсь возразить, — я не закончил. Мне для этого не нужно никаких оснований. Это Коронной палате придется попотеть, чтобы придумать устраивающее всех объяснение. И они придумают — зря я их держу, что ли? Вы знаете, что в заговор было вовлечено немалое число титулованных особ — даже герцоги, что уж говорить об остальных… И они свои титулы потеряют. Освободят место. Но место пустовать не должно. Оно должно быть занято тем, кто это достоин. Вы — достойны. В конце концов, странно будет выглядеть, если я пожалую герцогскую корону… безымянному наемнику, говоря вашими же словами. А вот если корона достанется отпрыску старинного баронского рода — то почему бы и нет? Конечно, прыжок через две ступени сразу — несомненный повод для зависти, но ваш род — один из самых древних в империи. Так что не думаю, что вас за это убьют.