Лия Тихая - Развилка

— Пап, а ты не слишком мрачновато выглядишь? — Нахмурился он и сверкнул зелеными глазами.

— Не слушай его, пап! — Улыбнулась Лемма. — Ты так здорово выглядишь! Очень красиво!

Дочь крепко обняла Лекса. Он обнял ее в ответ, и тут я заметила кольцо с рубином на его пальце.

— Ты его надел! — Обрадовалась я. — Пускай в измененном виде, но надел!

— Ты тоже это сделала. — Отпустил император дочку. — Только лилия приковывает очень много внимания. Можно?

— Ну, ладно. — Сдалась я.

Лекс что-то там замудрил и на голове у меня оказался… венок! Венок из белых, золотистых и одной черной лилии. Я увидела это в зеркало, которое тоже сотворил Лекс.

— Ох, ты ж! — Зависла я.

— Ну, что, пошли? — Улыбнулся мне муж.

— Подожди… — я привыкала к новому головному убору. — Ага. — Отважно кивнула императору.

И мы с детьми двинулись в сторону зала. Я отчетливо вспомнила свой двадцатый день рождения. Вспомнила то, как волновалась перед выходом, как увидела Лекса, впавшего в ступор, как он сделал мне предложение… это был прекрасный день! Но и сегодняшний будет не хуже! И плевать на то, что подумают обо мне гости! Я собираюсь оторваться по полной!

— Вот безрассудная! — Хмыкнул Лекс в моей голове. — Но мне нравится твой план.

— Чувствую, что многие запомнят этот день надолго. Буянящих Лекса и Лили по отдельности-то не остановить, а если они вместе собрались пакостить и нарушать все правила приличия, то рядом с ними вообще находиться опасно! — Хохотнул в моей голове Марк.

— Это уж точно! — Согласился Гор.

— Понеслась? — Усмехаясь, повернулась я к императору. Тот кивнул мне в ответ. — Дети, вы вперед.

Это было первое нарушение наших традиций. Дети ВСЕГДА в течение двадцати тысяч лет входили после родителей. Сиан и Лемма не стали противиться и подошли ко входу в зал. Мы же скрылись за ближайшей колонной.

— Их Императорские Высочества Сианур ан Тарсийский и Клементиль ана Тарсийская. — Послышался слегка удивленный голос церемониймейстера.

Я выглянула из своего убежища. Сиан крепко держал сестру под локоть и шел с холодным выражением лица, впрочем, как и Лемма. В зале послышались сначала недоуменные возгласы, а затем смешки. Видимо все решили, что мы не придем. Фи! Какие они неприличные! Двери закрылись, и мы вышли из-за колонны. Я оглядела Лекса и сказала:

— Давай приведем твои волосы в художественный беспорядок, а церемониймейстер чуть позже откроет дверь?

— Заманчивое предложение. — Усмехнулся Лекс и поцеловал меня, я зарылась рукой в его волосы. Мы разорвали поцелуй, и Император махнул рукой, мол «открывай».

— Их Императорские Величества Лексиан нер Тарсийский и Лилиана нер Тарсийская.

Лекс положил руку на мою талию и обнял меня. Я просто положила голову ему на плечо. Даже для мужа и жены это считалось неприличным, хотя лично я не видела в этом ничего необычного или же зазорного. В конце концов у нас уже дети есть! В зале стояла полнейшая тишина. Все ошеломленно молчали и тупо пялились на нас. Все, кроме наших старых друзей, которые были готовы к выходкам и похлеще. Но через пару секунд встали в ступор даже они, потому что Лекс подхватил меня на руки и спокойно продолжил путь.

— Сделаем вид, что мы молодожены? — Мысленно вопросил Лекс. Я лишь улыбнулась в ответ.

— Ну, ты и пакостник! Но, черт подери, мне это нравится!

Когда мы закончили наш путь вниз по лестнице, император поставил меня на пол и вопросил:

— А чего не танцуем? Сиан, Лемма — первый танец ваш. Или вы не хотите танцевать? — Дети отрицательно покачали головой. — Ладно, тогда наш. — Лекс заговорил на русском. — Свет души моей, потанцуем?

— Конечно, любовь моя. — Улыбнулась я ему тоже переходя на земной язык.

Лекс махнул рукой оркестру и… зазвучала мелодия песни «Far longer than forever» [43] Песня из мультфильма «Принцесса лебедь» !

— Споем? — Улыбнулся Император.

И мы пели. Пели, кружась в вальсе. Вокруг нас летали иллюзорные бабочки, по сторонам расстилался иллюзорный же лес. Мы танцевали, наслаждаясь обществом друг друга, и понимая, что мы — самое главное что есть у нас.

— Мы встретимся, пройдя хоть сто дорог… — Закончила я.

Зал взорвался бурей аплодисментов. Слышны были одобряющие крики наших друзей и свист Леммы. Ух ты! Когда это моя дочь научилась свистеть?! Ладно, потом разберусь. Мы с Лексом переглянулись и поклонились…

Видимо мама с папой решили всех поразить. Мало того, что они пропустили нас вперед, разрешили нам с братом не открывать бал, так они еще и спели. У обоих родителей голоса были завораживающие, заставляющие проникнуться смыслом песни. Да и сама она была восхитительна, хоть и звучала на непонятном мне языке. Мама и папа закончили петь и раскланялись, а потом…

Родители разбежались, первые ряды зрителей отхлынули, а мама с отцом затерялись где-то в толпе. Тут на сцену взошел страшный мужчина. Лицо его покрывали шрамы, а из раны на груди струилась кровь, капая на помост и застывая алыми брызгами. Зал возликовал, и, казалось, все были очень рады незнакомцу. Подождав пока зал успокоится, мужчина заговорил.

— Ну, что, наше поколение? Вы помните меня? Как меня зовут?

— Ка-си-лен! — По слогам закричала публика.

Тут ко мне подошла Нира, с которой мы уже успели подружиться. Сиан же куда-то пропал. Моя двоюродная сестра заговорила:

— Я его помню. Мы виделись, но это было очень давно. Я тогда была маленькая совсем. Все никак не могу вспомнить кто он.

В это время толпа рядом со сценой восторженно смотрела на мужчину, который подошел к микрофону. Зазвучали первые аккорды странной мелодии.

— I might never be your knit in shining armors… [44] Я, возможно, никогда не буду твоим витязем в сияющих доспехах… Одно направление «Совершенно»

При этом мужчина положил одну руку на другую. На экране с беспредельной даже для таэрха скоростью замелькали картинки. Я увидела… маму! Она сидела на коне рядом с каким-то мужчиной, ветер развевал ее волосы. Потом с беспредельной скоростью мелькали картинки многочисленных поцелуев с кем-то. Затем мелькнула картинка мамы со спины. Она стояла под дождем.

В этот момент я осознала, что уже давно понимаю смысл песни и сама подпеваю.

— I might never be the hand you put your heart in… [45] Я, возможно, никогда не буду рукой, в которую ты положил свое сердце… — Запел дядя с маминой стороны. В этот момент странный мужчина со шрамами потянул маму на сцену. Там они стояли в обнимку, слегка пританцовывая в такт музыке. Меня ужасно возмутило, что МАМА танцует НЕ С ПАПОЙ! Это должно было быть гадким, но почему-то не вызывало отторжения.

В конце песни мама громко сказала:

— И как мне с тобой теперь целоваться?! — Я хотела было возмутиться, как мама, покачав головой из стороны, в сторону вызвала дождь. С лица мужчины потекла краска и я поняла, что это грим.