Александр Александров - Следователь и Демон

Смайл сделал глоток кофе, выпустил колечко дыма, и принялся грызть колпачок автопера.

- Хм-м-м... − мычал он, кривясь от мыслительного напряжения. - М-м-м... А если так: "...моя таинственная лира, чьи струны всколыхнули Вы..." А, нет, это уже было. Самоцитирование, понимаешь...

Он зачеркнул несколько строк в верхней части листа и принялся старательно, точно школяр-отличник, выводить на бумаге каллиграфические буквы:

- Ду-ши мо-о-о-о-ей... Мнэ... Соне-е-ет испол... Стоп... Или "припомнил"? Нет, чушь... Ду-у-уши мо-о-о-ей...

Борьба с листом бумаги явно шла нешуточная: Смайл от усердия даже высунул кончик языка. Минут через двадцать ему удалось, наконец, родить несколько строк. Он отложил перо в сторону и взяв в руку исписанный лист прочел вслух:

- "Души моей сонет исполнил

Амур в вечерние часы

Ваш светлый образ мне напомнил..."

- Хм... Напомнил...

- Кольцо копченой колбасы, − раздалось вдруг над самым ухом жандарма.

Этот голос Смайл узнал бы даже в бездне алкогольного делириума. Жандарм дернулся как от удара током; на его лице явственно проступила мука: струны его поэтической лиры только что беспардонно рванула чужая грубая лапа.

Он обернулся: старший следователь ДДД Фигаро стоял на пороге беседки и улыбаясь помахивал ручкой. Его чудовищный бесформенный саквояж, всегда вызывавший у Смайла ассоциации с трупом, неделю пролежавшим в болоте, стоял на дощатом полу; под мышкой следователь держал здоровенную кожаную папку из которой вываливались пожелтевшие от времени густо исписанные листы.

- Здравствуйте, Винсент! − Фигаро без приглашения подошел к столику и плюхнулся в свободное кресло. − О, это у вас мадам Леер-младшая? − он кивнул на фотопортрет, который жандарм, густо покраснев до кончиков ушей, тут же перевернул картонкой вверх. − Приятная во всех смыслах дама, поздравляю... Да тут у вас тут контроль климата! Однако!

- Фигаро, − процедил сквозь зубы Смайл, − какого лешего вам надо? И как вы вообще сюда попали? Тут же всего одна калитка и она на замке.

- А я ее взломал, − похвастался следователь, − у меня, наконец, получилось наколдовать "отмычку". Я к вам, вообще-то, по делу... О, кофейник! Можно?.. Благодарю... Отличный кофе! Я всю ночь просидел в библиотеке − листал подшивку "Тудымского Вестника" за последние два года и жутко хочу спать.

- И что вы хотите от меня? В архив жандармерии я вас не пущу, и не надейтесь.

- Да я и не прошу. У меня есть к вам пара вопросов; надеюсь, вы мне поможете по старой дружбе.

- Пара? Вы уверены? − Смайл вздохнул. − Впрочем, если это поможет от вас отвязаться, то я согласен.

- Отлично! Вопрос первый: вы знаете, что за последние шесть месяцев на Пружинной Фабрике при весьма странных обстоятельствах погибло четверо работников?

- Знаю, конечно. − жандарм недоуменно поднял брови. − Вот только "странными" обстоятельства их гибели я никак не назвал бы.

- Вот как? Человека нашли раскатанным в кровавый блин − это, по вашему, не странно?

- Фигаро, − Смайл устало покачал головой, − вы не понимаете, о чем говорите. Это машиностроительная мануфактура. Там есть алхимические цеха, где одно неверное движение может привести к несчастному случаю, причем то, что от вас останется, будет похоже на миску соплей. Вы не представляете, в каких условиях там работают люди.

- И вы что, совсем не проводили расследования?

- Один раз. Когда погиб господин Туше, старший мастер.

- Хм... − Следователь покопался в своей папке и поднял на жандарма недоумевающий взгляд. − Я об этом ничего не нашел.

- В газетах ничего и не писали. Было закрытое расследование, нас специально попросил господин Форинт. Туше − столичный инженер, прекрасная репутация, богатая семья. Его смерть была трагедией... Но мы ничего не нашли, вообще ничего. Его намотало на передаточный вал − жуткая история, но никакого злого умысла.

- Смайл, − Фигаро сощурился, − а вам не кажется, что для инженера со стажем несколько странно погибнуть вот так глупо? Инженеры соображают в технике безопасности побольше простых смертных, так какого черта ему взбрело в голову лезть в этот... вы сказали "передаточный вал"?

- И что? Моряки с тридцатилетним стажем тонут в море. Ветеран нескольких войн гибнет от шальной пули, пущенной зеленым новичком. Это жизнь, Фигаро. Опыт уменьшает риски, но не сводит их на нет.

- Да, да... И вы даже не пытались искать какой-нибудь связи между погибшими?

- Ха! Связь тут налицо: все они работали на Пружинной. На опасном, между нами говоря, производстве.

- А вы в курсе, что все они проработали там меньше двух недель?

Некоторое время в беседке стояла полная тишина: следователь и жандарм сверлили друг друга взглядами. Очи жандарма пылали праведным огнем: еще чуть-чуть и поганец-следователь, осмелившийся спугнуть музу Смайла и теперь ставящий под сомнение компетентность его служащих должен был скукожиться и улететь пеплом по ветру. Но взгляд, что сотни раз обращал подчиненных жандарма во прах, заставляя ползать провинившихся в пыли путаясь в паутине собственной вины не оказывал на Фигаро ни малейшего действия. Напротив: следователь сам буравил жандарма взглядом и был тот взгляд подобен сверлу зубодера.

- Ладно, − скис Смайл менее чем через минуту, − выкладывайте, что вы там накопали.

- Все очень просто, Винсент. До такой степени просто, что если бы ваши следователи были моими подчиненными, я бы отправил их в Залив ловить жаб для лютецианских рестораций. Сегодня утром, сразу после библиотеки, я заехал на Пружинную и поднял карточки погибших работников в тамошнем Бюро Труда... И не надо на меня так смотреть, это уже года три как законно: в интересах следствия наниматель обязан сообщить все личные данные служащих. Профсоюзы, конечно, взбеленились, но хуже всего, как всегда, с правозащитниками из Рейха. Я читал в "Столичных Дербезгах" что Ганс Кальтенбрунер, заведующий по делам византийских переселенцев и второй зам рейхсканцлера по делам прессы пообещал публично облить бензином и поджечь на площади своего секретаря в знак протеста, а также выступил в Малом Совете Европы Без Лимитрофов и Дотационных Территорий с докладом, где заявил что в Рейхе не-граждане имеют больше прав, чем наши работники мануфактур. А еще на той неделе...

- Фигаро!! − застонал Смайл, хватаясь за голову.

- А?.. О, конечно, простите... Так вот, я просмотрел рабочие карточки − они все еще были в архиве, поскольку закон обязывает их хранить пять лет после смерти или увольнения работника − и обнаружил, что все погибшие не успели проработать на Пружинной и месяца. Само по себе это не так странно − тут вы правы, Винсент. А вот то, что все они устроились на фабрику по фальшивым документам уже наводит на определенные размышления, вы не находите?