Лей Бардуго - Продажное королевство [CROOKED KINGDOM]

Утром она почувствовала себя разбитой, и все же у нее была цель, которая помогла ей заставить себя подняться с кровати. Потребность в пареме что-то в ней загасила, и порой Нина боялась, что потухшая искра уже никогда не загорится. Но сегодня, несмотря на боль в суставах, сухость кожи и вкус нечищеной печки во рту, она почувствовала надежду . Инеж вернулась. У них была работа. И она сделает что-то полезное для своих людей. Даже если ей пришлось шантажировать Каза Бреккера и воззвать к его порядочности, чтобы добиться этого.

Матиас уже проснулся и собирал оружие. Нина потянулась и зевнула, преувеличенно выгибая спину и довольно отмечая, как взгляд парня скользнул по ее фигуре, прежде чем виновато вернуться к винтовке, которую он заряжал. Какая прелесть . На днях она практически набросилась на него. Матиас не захотел воспользоваться ее предложением, она хотя бы убедилась, что он чертовски жалеет об этом.

Остальные тоже уже встали и занимались своими делами – все, кроме Джеспера, который мирно посапывал в койке с торчащими из-под одеяла длинными ногами. Инеж заваривала чай. Каз сидел за столом и обсуждал наброски с Уайленом, а Кювей наблюдал за ними и иногда вносил свои правки. Нина изучающе посмотрела на двух шуханцев, стоящих рядом друг с другом. Поведением и осанкой Уайлен полностью отличался от Кювея, но когда мальчишки отдыхали, их было практически невозможно отличить. « Я это сделала », – подумала Нина. Она помнила покачивание корабельных ламп в той маленькой каюте, рыжеватые кудри Уайлена, исчезающие под ее пальцами, чтобы смениться копной густых черных волос, его широкие голубые глаза, испуганные, но упрямые и храбрые, окрашивающиеся золотом и меняющие форму. Это казалось волшебством, истинной магией, сродни той, о которой рассказывали сказки учителя в Малом дворце, чтобы убаюкать их перед сном. И это была ее магия.

Инеж села рядом с ней с двумя чашками горячего чая в руке.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она. – Есть будешь?

– Вряд ли. – Нина заставила себя сделать глоток чая, а затем сказала: – Спасибо тебе за вчерашнее. За то, что заступилась за меня.

– Это было правильно. Я не хочу смотреть, как кого-то другого превращают в раба.

– Все равно.

– Не за что, Нина Зеник. Можешь отплатить мне традиционным способом.

– Вафлями?

– Горой вафель!

– Тебе они нужны. Ван Эк тебя не кормил, не так ли?

– Я не отличалась любезностью, но он пытался какое-то время.

– А потом?

– А потом он решил пытать меня.

Кулаки Нины сжались.

– Я развешу его внутренности, как гирлянды для вечеринок.

Инеж рассмеялась и опустила голову на плечо подруги.

– Я ценю твою решимость. Правда. Но этот долг выплачивать мне. – Она выдержала паузу. – Хуже всего был страх. После Ледового Двора мне казалось, что меня уже ничем не запугать.

Нина уткнулась подбородком в шелковистые волосы Инеж.

– Зоя говорила, что страх – это феникс. Можно тысячу раз смотреть, как он сгорает, но он все равно будет возвращаться.

Потребность в пареме была такой же.

К ним подошел Матиас.

– Нам скоро уходить. До рассвета осталось чуть больше часа.

– Что это ты на себя напялил? – поинтересовалась Нина, глядя на стеганую шапку и шерстяной красный жилет, который Матиас надел поверх одежды.

– Каз достал нам документы на случай, если мы остановимся в равкианском квартале. Мы Свен и Катрин Альфссон. Фьерданские перебежчики, ищущие укрытия в равкианском посольстве.

В этом был смысл. Если их остановят, Матиас ни за что не сможет выдать себя за равкианца, но Нина с легкостью сойдет за фьерданку.

– Мы женаты, Матиас? – спросила она, строя глазки.

Он сверился с документами и нахмурился.

– Насколько я понимаю, мы брат с сестрой.

К ним приплелся Джеспер, потирая глаза со сна.

– Что вы, это совсем не страшно.

Нина насупилась.

– Зачем ты сделал нас родственниками, Бреккер?

Каз даже не оторвал взгляд от бумаг, которые изучал.

– Потому что Шпекту было легче подделать документы именно таким образом, Зеник. Одинаковые имена родителей и место рождения. К тому же ему пришлось работать в сжатые сроки, чтобы удовлетворить твои благородные порывы.

– Мы совсем не похожи.

– Вы оба высокие, – попыталась найти сходство Инеж.

– А еще у нас обоих нет жабр, – сказала Нина. – Но это не делает нас похожими на родственников.

– Так перекрои его, – сухо отрезал Каз.

Вызов в его глазах было ни с чем не спутать. Значит, он знал, что у нее проблемы. Разумеется. Грязные Руки ничего не упускал из виду.

– Я не хочу, чтобы меня кроили, – возразил Матиас. Нина не сомневалась, что это правда, но подозревала, что он также пытался уберечь ее гордость.

– Да все с вами будет в порядке, – беспечно произнес Джеспер, пытаясь разрядить обстановку. – Просто сведите свои томные взгляды к минимуму и попытайтесь не лапать друг друга на публике.

С этим проблем быть не должно…

– Вот, – сказал Матиас, вручая ей светлый парик, который она использовала для работы со Смитом, и стопку одежды.

– Хорошо бы она была моего размера, – проворчала девушка.

У нее возникло искушение раздеться прямо посреди гробницы, но она подумала, что Матиаса может схватить удар от такой непристойности. Она взяла лампу и промаршировала в одну из боковых катакомб, чтобы переодеться. У нее не было зеркала, но она видела, что платье было поразительно безвкусным, а для маленькой вязаной жилетки у нее вообще не нашлось слов. Когда она вышла из прохода, Джеспер согнулся от хохота, брови Каза взлетели к линии волос, и даже губы Инеж слегка дрогнули.

– Святые, – кисло буркнула Нина. – Насколько все ужасно?

Инеж прочистила горло.

– Ну, ты и вправду выглядишь слегка…

– Обворожительно, – закончил Матиас.

Нина только собралась рявкнуть на него, что не оценила сарказма, но тут заметила выражение его лица. Парень выглядел так, словно кто-то вручил ему корзинку, полную щенков.

– Ты могла бы быть девой в первый день Рённигсджеля.

– Что такое Рённигсджель? – полюбопытствовал Кювей.

– Какой-то праздник, – ответила Нина. – Точно не помню. Но я уверена, что в него входит поедание огромного количества лосиного мяса. Пошли, болван-переросток… и не забывай, что я твоя сестра, так что хватит на меня так пялиться.

– Как так?

– Будто я сделана из мороженого.

– Я не люблю мороженое.

– Матиас, боюсь, после такого признания мы не можем больше общаться.

Но Нине не удалось скрыть удовольствие в своем голосе. Похоже, ей придется запастись уродливой вязаной одеждой.

От Черной Вуали они поплыли на северо-запад, вместе с лодками, направляющимися на утренний рынок неподалеку от Штадхолла. Равкианское посольство находилось на краю правительственного сектора, спрятанное в широком изгибе канала, который выходил на просторную водную магистраль. Когда-то этот пролив был болотом, но его засыпала и замуровала строительная компания, которая намеревалась использовать участок для того, чтобы возвести грандиозный отель и парадную площадку. Деньги закончились прежде, чем строительство успело начаться. Теперь здесь возник рынок, битком набитый деревянными прилавками и тележками, появлявшимися каждое утро и исчезающими каждый вечер, когда начиналось патрулирование этого района городской стражей. Сюда приходили беженцы, туристы, новые иммигранты и старые экспатрианты, чтобы найти знакомые лица и обычаи. В нескольких кафе неподалеку подавали пельмени и соленую сельдь. За столиками на веранде сидели старики, прихлебывая квас и читая равкианские газеты многонедельной давности.