Алексей Лягин - Кардиналы праха [СИ]

— Ничто…кх…ничтоже… — почти позволил сказать себе демон.

Второй пропущенный удар был только лишь приманкой. И она сработала. Сработала безупречно. Демон сблизился с вампиром на расстояние вытянутой руки и полностью потерял возможность уклониться. Ладонь безжизненно обвисшей, истекающей кровью конечности, левая длань Юстиниана, дотронулась до груди Тодда, дотронулась чуть левее ее центра и… На этом все закончилось. Демон так и не договорил свою фразу. Три его ребра в единое мгновение изогнулись и пронзили пламенное сердце сверхъестественного существа. Харкая кровью и принимая привычный людской облик, Тодд опустился на одно колено, побледнел и упал замертво. Еще несколько секунд над безжизненным телом метался темный огненный дух, прежде чем безжалостная и безликая Бездна забрала его обратно в свои объятия. Демон был повержен. Вампир же внимательно осматривал растерзанное плечо и рану в боку.

— Давно, очень давно меня так не трепало. Пару веков точно. Эти древние твари способны доставить хлопот кому угодно. Страшно подумать, что было бы, встреться мне кто-то рангом повыше, чем этот…

Прервав внутренние думы старца, со стороны двери раздался громкий стук. Буквально через секунду, так и не дождавшись ответа, в комнату вбежала запыхавшаяся и взъерошенная девушка со скалкой. Это была Ловетт. Увидев труп любимого Суинни, она хотела закричать изо всех сил, когда ее взгляд встретился с взором вампира. Повелевание сработало безупречно. Разум девушки уже не защищала пелена веры, дарованная демоном-покровителем, и он был полностью открыт к внушению.

— Спать! — громко скомандовал вампир, поймавший взгляд Ловетт. Очи женщины послушно сомкнулись, и она, свернувшись калачиком, легла на полу и засопела…

— А теперь — за дело. Закрыв дверь и привязав девушку к креслу, Юстиниан перешел к весьма необычному занятью. Род Верум Патрэнтур, к которому он принадлежал, кроме доставшийся им в наследство от демонов магии, славился и еще одной родовой способностью: умением изменять и извращать плоть, придавать ей любые формы. На конкретном примере это означало, что имея достаточно времени, вампир мог полностью скопировать облик убитого им демона, чем он собственно и занялся. Техника Повелевания, освоенная многими высшими вампирскими родами давала немалый простор для действий над человеческим разумом и это Юстиниан также учел. Он сделал все, чтобы его будущая подопечная навсегда осталась с ним. По крайне мере, до его окончательной смерти. А это уже не мало.

Воссоздание внешности заняло несколько часов: перестройка костей, структуры лица, перетяжка жил и самое сложное — копирование речевых связок. Вампир, словно скульптор менял свой образ, будто лепя его из обыкновенной глины. Конечно, долго ему продержаться было не суждено, но этого и не требовалось. Нужна была всего одна ночь. Эта ночь.

Закончив копирование образа Суинни, уже не седой вампир, держась за левое плечо, устало присел на деревянный стул. Присел с целью подумать и перевести дух.

— Все-таки это было слишком опасно. Я недооценил своего соперника. Непростительная ошибка. Старею. Теперь с неделю минимум отлеживаться придется с такими-то ранами…

Окончательно изуродовав тело брадобрея, и оставив на его шее характерный порез, вампир скинул Суинни вниз. В то отверстие, куда обычно отправлялись жертвы самого Тодда. После этого Юстиниан привел девушку в чувства и, не давая ей вымолвить ни слова, поцеловал в лоб и попросил смотреть прямо в глаза. Пелена снова окутала сознание Ловетт, и факты начали меняться в нем как по мановению волшебной палочки…

Неизвестно, что случилось дальше, но…

Внезапно все закрутилось, и картина волшебным образом преобразилась. Каморка сменилась комнатой, а кресло — красивым обеденным столом. В белом, праздничном фартуке, Ловетт подавала приготовленные ею котлеты. Котлеты из мяса ее любимого Тодда. За столом же, в облике Суинни, сидел и наблюдал за всем происходящим вампир. Именно ему так заботливо несла котлеты милая девушка.

Когда порции были разложены, слово взял Юстиниан:

— Этот тост за вечность и за все, что в ней нам предстоит!

В бокалах была налита кровь вампира и, вкусив ее, девушка непроизвольно привязалась к ненавистному монстру. Несильно, но все же привязалось. Первая ступень оков крови незамедлительно обрела свою силу. Попробовав же котлету, Ловетт в единый миг вспомнила и осознала все.

Все события этого кровавого вечера проносились будто бы прямо перед глазами девушки. Вампир поделился с ней и своими воспоминаниями: воспоминаниями о том, как убил демона, как скопировал его личность и, конечно же, как с заботой помогал готовить злосчастные котлеты из ее любимого Тодда.

Именно так был запрограммирован гипноз, внушенный техникой Повелевания. Эмоции разрывали женщину изнутри: она хотела убить себя, убить вампира, и хотела убить, уничтожить весь мир, просто за то, что он посмел такое допустить. Схватив вилку со стола, в безрассудстве женщина бросилась на Юстиниана, но ее простым, человеческим рефлексам было безнадежно далеко до навыков многовекового монстра.

Стремительно поднявшись со стула, вампир одним легким движением правой руки схватил набросившуюся на него девушку за горло, поднял ее корчащееся в бессилии тело над полом и произнес:

— Я дарую тебе целую вечность на исполнение всех желаний. Да, возможно ты убьешь меня в конце этой вечности. Но перед этим мы все-таки ее проживем!

Монстр вцепился клыками в шею женщины и начал жадно пить ее кровь, пока та не побледнела и бездыханно не упала на пол. Затем он надкусил свое запястье, и из него тонкой струей потекла алая вампирская сущность. Витэ. Всего несколько капель крови Юстиниана упало на язык девушки, и этого было достаточно…

— Сандра Ловетт. Отныне и навсегда ты — мое дитя! Отныне и навсегда ты — представитель великого рода Верум Патрэнтур. Пробудись!

На несколько мгновений в обеденной комнате повисла гнетущая, гробовая тишина…

Затем же: не дыша, но будто бы в отчаянном вздохе, словно пытаясь захватить такой необходимый, последний глоток воздуха, женщина прогнулась на руках вампира. Ее лицо поглотила бледная, безликая маска ужаса, а безумные карие глаза смотрели вдаль: они пронзительно и безысходно глядели в темноту, из последних сил пытаясь найти там ответный взгляд, живой взгляд и…

— А-ааа!!! Братик!!! Это она! Точно она!

Эмили, вся в слезах, сидела прямо посреди спальни. Перед ней, на листе ватмана, во всей красе была изображена последняя сцена. В дрожащей руке девочка держала кисть. Юная прорицательница словно лично пережила весь случившийся ужас и сейчас находилась в шоке. Услышав громкие крики, в комнату забежал ее названый брат.