Полина Ветрова - Говорящие со зверями (СИ)

Дженни увидела, как по ледяной лестнице, которая спускалась к основанию белой громады, неторопливо идет человек в меховой накидке. Единственное движущееся пятно среди застывшей холодной красоты.

Хозяин Льда встал у края и протянул руку Сакхлиху, помогая вскарабкаться. При этом движении с его головы свалился капюшон, и по плечам рассыпались густые серебряные локоны. Сакхлих, утвердившись на скользком льду, обернулся к Дженни и занес левую руку…

Он собирался послать ураган к берегу, к Дженни, которая осталась стоять на покачивающемся в волнах обломке льда. Но сил что-либо предпринять у нее уже не осталось.

Беловолосый Хозяин Льда перехватил ладонь Сакхлиха, вывернул, заставил пошатнуться и отступить, а потом отшвырнул принца — да так, что тот шлепнулся на лед и проскользил на пузе десяток шагов. А после — обернулся к берегу, помахал рукой и, подхватив пассажира за ворот, поволок к лестнице, восходящей от потревоженного моря куда-то в голубизну и белизну.

Уцелевшие воины Сакхлиха выбрались на холодную поверхность и сгрудились, тревожно озираясь. Они были чужими на холодной гладкой поверхности — оборванные, грязные. Корабль вздрогнул, и они вцепились друг в друга, чтобы устоять на ногах. Ледяной дворец стал медленно-медленно удаляться, от него побежали волны, гоня осколки разбитого ледяного поля. Дженни попятилась, потому что плоские льдины уже громоздились перед ней и вползали одна на другую, грозя сбить с ног.

Небольшая льдина со скрежетом подъехала к ногам Дженни, на ней темнел меч принца Сакхлиха в роскошных ножнах, украшенных дивными камнями. Погонщик Ветра бросил его, когда, удирая, скидывал халат и все прочее, что мешало прыгать по льдинам.

— Ингвар тоже чудовище, — прошептала Дженни, нагибаясь, чтобы взять меч.

Нашли Дженни птицы. Она сидела в песке, глядела, как волны облизывают груды льда у кромки прибоя, и думала о том, что трудно удержать в себе огонь, когда он уже знает дорогу наружу. Единожды инициированный, Повелитель Огня должен постоянно контролировать свой талант, чтобы ненароком не превратить в головешку слугу, пролившего воду на ковер. Что, если их отрешенная заносчивость — всего лишь следствие постоянного самоконтроля?

Что, если они просто вынуждены быть такими бесчувственными чурбанами, а на самом-то деле, в глубине души, под неподвижной застывшей личиной они милейшие и сердечнейшие люди? Такие, как Уотс? Он просто славный мальчик, ничуть не похожий на прочих Повелителей Огня… Или он не задубел в своем величии из-за того, что его талант слаб?

Эта мысль неприятно поразила Дженни. Ведь если так, придется пересмотреть свое отношение к обитателям Вулкана. Куда проще было считать лордов бесчувственным чудовищами, презирать и ненавидеть их нечеловеческую гордость… и куда труднее было ощутить чудовищем себя!

Меч принца Сакхлиха лежал на коленях, как напоминание о том, что все, случившееся с Дженни, не сон и не наваждение. Меч был такой тяжелый, весомый… и он был по-своему красив, особенно сверкающий в лунном свете камень на рукояти. Конечно, совсем не то, что самоцвет в венце Лоянны, но тот был чудом, а этот — просто очень красив.

Дженни погладила холодный граненый самоцвет, и тут над головой застрекотали десятки крыльев. Птицы закружились над берегом, издавая пронзительные вопли. Мгновением позже в лесу раздались голоса — к пляжу приближалась толпа, и огни факелов мелькали между стволами деревьев.

Фирийцы во главе с Говорящими и Уотсом Готвингом высыпали на песок. Они едва глянули на Дженни, и в темноте никто не обратил внимания на трофей, лежащий на ее коленях. Гораздо больше всех интересовали пласты льда, все еще громоздящиеся у берега. Только Ирви Сервейс подбежал и склонился над Дженни:

— Куда же ты пропала? Я искал…

— Он сбежал! — выкрикнул один из Говорящих. — И Хозяин Льда приложил к этому руку!

— Отлично, — буркнула Дженни, — теперь не придется ничего объяснять.

— Здесь был Хозяин Льда? — захлопал глазами Ирви. — На своем ледяном корабле? Ты видела ледяной корабль?

— Уже второй раз, — не без гордости сообщила Дженни.

Раз это так возбуждает всех, кто не видел, нужно хвастаться.

— А он… — Ирви запнулся. — Он правда такой красивый?

— Красивый, словами не передать. И Погонщики Ветра убрались на нем. Хозяин Льда заморозил море, они перешли на корабль — и привет. Поминай, как звали.

Ирви помог ей подняться, и только теперь заметил меч.

— О! Откуда у тебя это?

— Подобрала на льду. Принц так быстро удирал, что бросил на бегу. Хорошая вещица, а? В хозяйстве пригодится. А уж наш дворецкий просто обзавидуется. Он большой спец по разным клинкам, собирает их, но в его коллекции нет ничего подобного! Могу поручиться!

Потом был долгий путь через лес. Факельные огни бродили по деревьям и зарослям кустарника, фирийцы галдели, обсуждая битву и бегство Сакхлиха. И все восхищались огненным талантом Уотса, который сумел обратить в бегство грозного Погонщика Ветра. Уотс смущенно улыбался и принимал поздравления с таким видом, словно у него болят зубы. Только он да Дженни знали, что не его огонь испугал и заставил бежать Сакхлиха.

Судно, на котором Сакхлих приплыл на остров, привели в порядок. Оно не могло взять на борт всех, но для Дженни и Сервейса местечко нашлось. Они были из Эверона, и на них лежал отблеск славы великого лорда Готвинга-младшего.

И Дженни еще раз убедилась — знание ведет к печали, а незнание к радости. Фирийцы, полагая, что теперь они обзавелись непобедимым Повелителем Огня, хвастались своей победой. Пока барка скользила по черной воде, только и слышно было: пусть теперь Погонщики только сунутся! Теперь им покажут! Да! Пусть приходят снова!

На берегу княжеского острова пылали костры, в отблесках пламени блестели доспехи. Ведь там не знали, чем закончилась погоня, и на всякий случай собрали всех, кто мог носить оружие, чтобы дать отпор при новом нападении врага. Но Дженни видела только Квестина. Он был жив! Он стоял на берегу в свите старого лорда! Ничуть не изменившийся, все с той же тростью и тем же скептическим выражением лица!

Впрочем, выражение изменилось в тот же миг, когда Квестин заметил на корабле Дженни. Едва судно коснулось бортом пристани, она, растолкав всех, прыгнула в объятия «дядюшки».

— Жива! Ты жива! Почему ты не держалась рядом со мной? Куда сбежала?

При этом Квестин так тряс Дженни, что она и слово боялась сказать, чтобы не прикусить язык.

— Полегче, дядюшка, — взмолилась она, — не тряси так, а то я рассыплюсь! Хватит потрясений! На сегодня — хватит! И я не сбежала, я… погоди, а ты как пережил штурм? Где ты был всю прошлую ночь?