Иван Терский - Отчаяние бессмертных (СИ)

— Торведд, хватит. Остановись. Пожалуйста.

Воин сделал один неуверенный шаг по направлению к новой угрозе.

— Торведд! Прошу тебя, не нужно этого делать. Что бы ни овладело тобой, ты можешь с этим бороться. Можешь этому противостоять. Никто не владеет твоей душой, твоим телом! Ты единственный его хозяин.

— Аррр… хиии… еррейййй.

Цидариас в шоке наблюдал за происходящим. Этого не могло было быть! Просто не могло! Он же уничтожил большую часть души этого человека. Разорвал ее, оставил ничтожную часть, а все остальное отбросил прочь! Он не мог даже шевелить глазами, не то что разговаривать!

— Я слышу тебя, сын мой.

— Арррр… больнооо… как больнооо… Эта боль… Она… она…

Марионетка сделала еще один мучительный шаг.

— Архиерей… остановите это… Пожалуйста… Сиптуаг… Пожалуйста!

Сиптуаг печально склонил голову, прикрывая рукой глаза.

— Да будет так.

Архиерей резко перехватил посох, размахнулся и обрушил его на голову несчастного солдата.

Цидариас бросил последний взгляд на труп марионетки и взбежал по лестнице. Он не видел того, как архиерей проследил за ним и, не дожидаясь остальных солдат, шагнул в огонь.

Некроманты отступали больше часа. Зал за залом. Коридор за коридором. Комната за комнатой. Десятки оживленных мертвецов усеивали пол, среди них во множестве лежали убитые захватчики. Потери нападавших были огромны. По-настоящему огромны. Сейчас по оценке Цидариаса им пришлось столкнуться больше чем с пятью тысячами солдат, и будь он проклят, если хотя бы половина их не полегла во дворце.

Из всех некромантов выжили лишь десять: Цидариас, оба пирриона, Харонтар, Турион, три штейгера и два материализатора. Тут же стояли и два чудом уцелевших помощника, взявшие под контроль оставшиеся пять десятков мертвецов. Ни один из слуг не выжил. Нападавшие не брали пленных и не щадили ни женщин, ни детей. Даже если они добровольно им сдавались.

Цидариас в отчаянии бросался на приближавшихся врагов, раз за разом оттесняя их назад и выигрывая время для своих товарищей. Ни одна такая атака не проходила для него даром, поэтому количество ран на его теле заметно увеличилось. Еще немного и даже ему придется сдаться. Он не может сопротивляться вечно.

— Уже скоро.

Цидариас поднял голову.

— Что?

Харонтар опустился на пол и устало оперся на руки:

— Нам недолго осталось. Сколько некромантов выжило? Десять. Скольких противников мы убили? Треть их армии, может немного больше. А сколько этажей у нас в запасе? Ни одного! Нам некуда отступать. Мы — трупы, Цидариас. Нужно признать это.

— Нет. Мы все еще живы, а это что-то да значит.

— И скольких ты еще собираешься убить? Десяток? Три? Сотню?

— Пятьдесят двух. Но намереваюсь добраться до семидесяти одного.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

Харонтар некоторое время смотрел на Цидариаса, а затем рассмеялся:

— Ты и правда удивителен, Цидариас. Если честно, я не думаю, что все вместе взятые некроманты убили сегодня столько же, сколько ты.

— И я должен этим гордиться? Мы — творцы. Не разрушители. Да, мы обладаем силой, позволяющей уничтожать врагов, но это вовсе не означает, что нам нужно это делать. Мы — исследователи смерти. И мы создаем бессмертие. Вот только закончим ли мы свою работу, если нас всех убьют?

Раздался глухой удар — покачнулась дверь, но дерево выдержало натиск.

— А что будет, если мы победим? Выживем, но что дальше? Сколько братьев мы потеряли? А записей? Подопытных? Ты представляешь, сколько всего было уничтожено за эти дни?

Еще один удар — по двери пошла длинная трещина, но она выстояла. Мертвецы подошли поближе.

— А если мы умрем? Будет ли хоть кто-то продолжать наше дело? Будет ли хоть кто-то жалеть о нашей смерти? Нет. Мы совершенно одиноки.

Третий удар — створка почти развалилась, дверной косяк уже едва держался.

Цидариас распрямился.

— Мы — исследователи смерти. Но что это значит? Что мы ее боготворим? Или боимся? А может, мы стремимся сами стать воплощениями смерти? Чтобы добыть знания мы идем на крайние меры. И знаешь что? Убийство — тоже один из способов познать смерть. Вот только это ни на шаг не приблизило нас к бессмертию.

Четвертый удар — дверь сломалась. И в помещение хлынули враги.

Основной удар на себя приняли мертвецы. Пятьдесят оживленных шагнули вперед, едва внутрь комнаты ворвались первые солдаты. Их костяные руки били в щиты, пальцы цеплялись за металлические края. Мертвецы сразу по нескольку висли на врагах, стремясь утянуть их на пол. Свалить, а затем добить. Вот и все на что они были годны.

Да вот только это не сработало.

Удар щитами разбросал мертвецов в стороны. В ход пошли молоты и булавы, без труда ломающие хрупкие кости. Мечники следовали за своими товарищами, подошвами сапог превращая обломки костей в пыль.

— Убирайтесь из моего дворца!

Харонтар вскинул два свитка, и нападавших разбросало в стороны, когда мощный взрыв пламени вспыхнул прямо в центре построения. Мертвецы вновь бросились в атаку, которая оказалась успешнее предыдущей. Десяток бойцов был погребен под грудой мертвецов, прежде чем солдаты вернули инициативу.

Но к тому времени в бой вступили пиррионы и штейгеры.

Огонь изливался с раскрытых ладоней, вспыхивали татуировки. Три штейгера набросились на солдат подобно опаснейшим хищникам и разметали их строй за считанные секунды. Щиты прогибались, мечи ломались, кольчуга разрывались. Штейгеры дрались, не сдерживая сил. Больше им ничего не оставалось.

Сразив двадцать третьего врага, штейгеры остановились, выбирая себе нового противника. И умерли. Все трое.

Архиерей ступил в помещение, объятый магическим пламенем, поэтому штейгеры не стали его атаковать. Естественно, ведь всякий, кто оказывался жертвой пиррионов — труп. Но огонь не причинил вреда последователю двух богов, а его посох без труда сразил трех штейгеров разом.

Перешагнув через убитых, Сиптуаг бросил взгляд на оставшихся некромантов.

— Во имя Высшего!

Рванув вперед, архиерей в считанные мгновения пересек комнату. Для человека в тяжелых доспехах и с таким массивным оружием в руках он двигался слишком быстро. Мертвецы протягивали к нему свои костлявые руки, но лишь падали на пол. Им не удалось задержать его. Ни на секунду.

Сиптуаг с яростью набросился на пиррионов, обильно поливавших его пламенем. Металлический посох сверкающей дугой обрушился на голову первого из них. Некромант повалился на пол, а его собрат отступил назад. Пирриону удалось вновь призвать пламя, которое, приняв форму лисы, прыгнуло на архиерея.

И вновь Сиптуаг даже не поморщился, приняв на себя этот удар. Посох ударил пирриона в живот, отчего некромант согнулся и упал на пол.