Светлана Васильева - Йормунганд (СИ)

— А правда, — спросила Раннвейг, — что в Ирмунсуле не верят в Луноликую?

Хуже вопроса для ирмунсульца и представить нельзя. Йормунганд зажмурился, она еще и недалекая дура.

— Ирмунсуль изначально был столпом веры в Великую Богиню, и остается им и доныне, — сказал Йормунганд, старательно контролируя тон голоса. — Во время военных походов, бывало, воины вроде Йорда захватывали жриц, — Йорд при этих словах хохотнул. — А те обратили в нашу верну немало воинов. Распространение веры в Богиню было подобно пожару и пару сотен лет охватило самые далекие земли.

— Как интересно, а почему не бывает мужчин служащих Богине? Они недостойны?

— Об этом лучше у жриц спросить, — сказал Йормунганд. — но, насколько мне известно, Богине угодны создания подобные ей. В ваши краях я не видел башен, неужели у вас тоже, как и в соседних землях князя Эдегора нет культа Луноликой?

— Он есть, — сказал Раннвейг почему-то сердито. — Только без этих глупых башен.

— Не бойся. Йормун, Дочери в этих местах смирные и покладистые, — сказал Йорд. Он уже без плаща, развалился на деревянной скамье так, будто возлежал на княжеском ложе.

— А ты и вправду убил того князя на пиру? — спросила Раннвейг. — Как ты сделал, чтобы он напоролся на собственный меч?

— Он оказался неловким, только и всего, — сказал Йормунганд.

— Но тебя же посадили меж двух костров, как ты смог одолеть его, если тебя подвергли очистительному огню? — не отступала Раннвейг.

— Я проклял его сразу, едва увидел, так что садить меня меж огней было уже бесполезно, — сказал Йормунганд чуть нервно.

Раннвейг поднесла ладонь ко рту.

— Ты и так можешь?

Йорд успокаивающе взял ее за локоть.

— Да не волнуйся, милая, этот парень не посмеет тебе ничего сделать, пока ты со мной.

— Ты сказал, что был во владениях Эдегора, — сказала Раннвейг, — был ли ты при дворе князя?

— Я видел его недолго, — признался Йормунганд, чувствуя, что вот сейчас можно вывести разговор и узнать нечто полезное. — Он силен духом и земли его процветают.

— Пф, неверующий болван, — прошептала Раннвейг, хмуря брови. Йорд посмотрел на нее с одобрением.

— Разве его дочь не принадлежит Дочерям? Мне показалось…

— Это старая история, — сказал Йорд. — Когда умерла ее мать, она не выносила отца, не знала куда себя девать. Замуж не хотела. Вот ей и напели, мол, иди в Дочери, обретешь свободу от семьи. Только та свобода пуще неволи, не каждая выдержит. Да и у отца она единственный ребенок. Эдегор долго думать не стал — дочь забрал, храмы разорил, жриц перебил. Он, после смерти жены, не в себе был, а тут еще дочь… Ох, ну и воевали они тогда с Ингви, и с Альфедром рассорились. Бунты, опять же. Но Эдегор жесткий мужик. Странно, что он не попытался тебя на свою сторону склонить. Опять за дочь заволновался, ах-ха.

Раннвейг постукивала краешком ногтя по краю кубка. Вино им поднесли неплохое, хоть в чем-то Йоунасдоуттир оказалась на высоте. В зал вошли музыканты и затренькали на узких, сплющенных к низу гитарах. Вышла девушка в длинных одеяниях и начала танцевать. Йормунганд смотрел на ее грациозные движения, стараясь проникнуться красотой момента.

— Ты бы видел как сама Раннвейг танцует, — шепнул Йорд.

— Ты не выглядишь опасным, будь добр, оставайся таковым и можешь остаться сколько пожелаешь, — сказала Раннвейг, размякнув от тепла обнявшего ее одной рукой Йорда, и разрумянившись от вина.

Йормунганд пил вино и на душе у него было почему- то очень тяжело.

Ночью он выяснил, что его поселили рядом с покоями хозяйки. Всю ночь он слышал как Йорд и Раннвейг бурно ублажали друг друга. Причем самым громким был Йорд, как будто Раннвейг его имела, а не он ее.

Йормунганд лежал в полудреме, накрыв голову подушкой, и думал, чем можно соблазнить такую женщину на свадьбу с Эдегором. Йорд, по его мнению, ни отличался ни умом ни воспитанием. Что у него было, так это отвага и громадное самомнение. Но Раннвейг он нравился, пусть и был уже женат.

Она пришла к нему глубокой ночью.

— Ванадис? — спросонья окликнул Йормунгнад.

— Нет, — ответила Раннвейг после короткой паузы. Ему казалось, он слышит, как она поправляет прядку за ухо.

Он поднялся на кровати, запахивая нижнюю часть тела покрывалом.

— Извините, госпожа, — сонно пробормотал он.

— Ничего, — сказала Раннвейг.

Йормунганд спал один, и теперь сидел на кровати, скинув одеяло на ноги. Раннвейг стояла прямо перед ним, высокая, с взлохмаченными светлыми волосами, глазами васильково-голубыми, как у его матери. Ночная рубашка скрывала ее фигуру, но заметно топорщилась на груди.

— Присаживайтесь, госпожа, — сказал Йормунганд, не сообразив, что кресел или скамей в комнате просто нет. Лишь широкая кровать с льняными простынями.

Раннвейг села прямо на кровать рядом с ним.

— Ванадис это дочь того князя, что наследует Альфедру?

— Да.

— Ты хорошо ее знаешь?

— Я знаком с ней, госпожа.

Раннвейг усмехнулась.

— Совсем как твой отец, — сказала она.

— Что? — он не понял, что она имела в виду.

— Ты очень похож на своего отца.

— Мне часто это говорят.

— Вот как. Когда ты показываешь себя с хорошей стороны или с дурной?

— С любой стороны, госпожа. Должно быть, мой отец очень разносторонний человек.

— Как ты прав. Впрочем, я зашла поговорить с тобой не о минувшем. Скажи мне, намеренье князя жениться на мне серьезно? Я знаю, он вдумчивый человек, но мы с ним во многом не похожи. Наша совместная жизнь превратится в ад. О, не удивляйся, конечно, я знаю про намеренья Эдегора. И то, что ты пришел в качестве его посла — тоже. Ты мог обмануть Йорда. Но не меня.

— Вы удивительно проницательны, госпожа.

— И ты надеешься убедить меня?

— Да, госпожа.

— Не смотря на мой отказ?

— Да.

— Ты говоришь так уверенно…

Раннвейг с интересом смотрела на него.

— Подольешь мне любовное зелье?

— Нет, это было бы неправильно. Да и даже Йорд понял бы, что вас околдовали.

— Хм, верно, Йорд не совсем так глуп, каким кажется.

Йормунганд тактично промолчал.

— Тогда пообещаешь мне золото и почет?

— Вы знаете, что получите это. Но это не повлияет на ваш ответ.

— Верно, все это князь мне уже предлагал.

Она придвинулась к нему ближе.

— Так что же ты сделаешь? Заколдуешь меня? Подчинишь своей воле?

— Я буду угрожать вам, госпожа.

— Угрожать? — Раннвейг подняла брови. Ее лицо находилось уже так близко от лица Йормунганда, что он чувствовал ее дыхание на щеке.

— Я знаю заклятия, — прошептал он, едва касаясь мочки ее уха, — которые превратят вас в уродливую шлюху. Черная похоть будет пожирать вас изнутри. Никто не захочет вас, вы же примете каждого в свои объятия. Вам будут отвратительны солнечный свет и еда. Вы будете умирать от желания и мечтать умереть по-настоящему. Ваши друзья отвернуться от вас. Ваши дети вас проклянут. Ваш возлюбленный будет избегать вас. Вы будете рожать уродов.