Николай Слимпер - Третий путь (СИ)

— Так ты седокта, — догадался берсеркер. — Маг-седокта. — Айван ничего не ответил. — А я-то все гадал, почему ты так просто убил тех людей.

— Просто? — всплеснул руками парень. — Я никогда до этого никого не убивал. Да меня до сих пор трясет. — Тут Айван несколько преувеличил, потому что трясся он по многим причинам. — Да, я не обучался магии в Академии, но будь моя воля, я бы вообще от нее отказался.

— Так почему не откажешься?

Айван замялся.

— Не могу. Пока не могу.

Нандин не стал на него давить. Не может — значит, не может, кабы мог, сделал бы это давно, а тогда бы лежать берсеркеру сейчас на холме бездыханной грудой.

— Слухай, — спохватился здоровяк, — я так и не узнал твоего имени.

— Правда? Айван Косей я.

— Приятно познакомится, Айван, — сказал кряж и протянул руку. — А я — Нандин. Парень пожал протянутую руку, в которой его узкая ладонь просто утонула.

День клонился к вечеру. На горизонте словно вспыхнул мировой пожар, отсвет которого освещал небо золотистым свечением на востоке. Айван не был ценителем прекрасного, а потому для него сей вид не отличался от любого другого. Однако сам Нандин, пусть и повидавший мир, любил полюбоваться всем, что мило глазу. Это словно на время застилало ему кровь и множество тел, стоящих перед взором. Он убил так много людей, да и не только людей, что все они давно превратились в одно сплошное кроваво-грязное пятно.

Скольких еще он убьет? Больше, чем хотелось бы, и нет смысла убеждать себя, что это лишь самозащита, а значит, и нет смысла все время лишь защищаться. Берсеркеры гордятся своей силой и храбростью, они никогда не сбегают с поля боя. Однако Нандин сбежал, и не важно, прав он тогда был или нет. С тех пор его жизнь сплошь состояла из одной лишь бесконечной беготни.

Он предложил направиться в цитадель этой же ночью, однако Айван отверг это предложение. Без подготовки и вразумительного плана соваться туда просто не имело смысла. Если там и правда обитает маг, то парень ему не соперник. Намного лучше подождать, что предпримет Викаранай, возможно, они смогут его схватить, и тогда путь окажется куда безопасней.

— А если они схватят тебя?

— Меня? — удивился Айван. — За что? У меня нет ни гримория, ни конфигара, из меня такой же маг, как и из тебя.

— Думаешь, они будут разбираться? Если захотят, они сначала разделаются с тобой, а потом придумают веский довод. И не забывай, что твои вещи, скорее всего, они заберут вместе с тем магом, а то и вовсе уничтожат на месте. И мага, и вещи.

Айвану не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Викаране ненавидели магию во всех ее проявлениях, и не важно, используют ее во вред али во благо. Магия — зло, но таковой она стала лишь после появления так называемой Армии Чистых Людей, которая, спустя время, присоединилась к Церкви Богов Четырех Сторон Света в качестве отдельной военной силы. Но он сомневался, что они смогут поймать таинственного волшебника так уж быстро. Как минимум пентада в запасе у них точно была.

— Дело твое, — пожал могучими плечами Нандин. — Только учти, что надолго я здесь не задержусь.

— А куда ты собираешься?

— Не знаю. Подальше от Викараная.

— Так дальше некуда. На юге лишь Ледяные земли.

— Значит, так тому и быть, — смиренно ответил берсеркер.

Айвану трудно было понять этого здоровяка. Мурра сказал, что он с севера Большого Континента, и для парня, который раньше никогда не покидал родной деревни, это было равнозначно другому миру, и теперь он бежит от врагов, да так далеко, что забрел на юг соседнего континента.

Путь Айвана, однако, пролегал куда дальше, но он ведь и не убегал от врагов. На самом деле, он предпочитал прятаться, это, по его мнению, куда эффективней, и является проявлением трусости в куда меньшей степени, чем бегство. Нандину, конечно, он подобное говорить не собирался, не потому, что боялся, а потому, что здраво смотрел на вещи. Берсеркер ему необходим, а иначе его бесконечно долгий путь закончится, не успев начаться.

— Так что, — вновь заговорил Нандин, — когда приступаем?

— Восход заката золотей, — ответил Айван. — Завтра поговорим.

Живя в деревне, Айван привык поздно ложиться и рано вставать. В городе привычка его не пропала, так как спал он меж двух домов на старом тюфяке, постеленном прямо на земле. Помимо неудобства, его мучила и мошкара, которая, правда, ближе к осени почти пропала. Честные работники вставали рано, богатые же перекладывали утренние дела на своих помощников и заместителей, а потому еще затемно по улицам топал народ, чьи шаги по булыжной мостовой будили бездомного парня.

Впервые за два месяца он лежал в более-менее мягкой и теплой постели, если не считать топчана у Мурры, провонявшего травами и чем-то едва уловимым; Айван считал, что это запах смерти, но старался об этом не думать. Кровати постоялого двора тоже не пахли розами, но и не воняли так сильно. Одним словом — блаженство.

Проснулся он от ощутимого толчка в плечо.

— Не спи — замерзнешь, — ухмыльнулся Нандин.

— А? Что? Сколько времени?

— Солнце уже встало. Айван потянулся, отчего у него на спине свело мышцу, но он быстро пришел в норму. Встал, умылся прохладной водой в медном тазу и оделся.

— Ты уже завтракал? — спросил он.

— Ждал, когда ты проснешься, но за это время успел проголодаться.

Они спустились вниз и уселись за свободный столик недалеко от камина. Завтрак и ужин были включены в оплату за комнату, однако оказались столь скудны, что ни у кого не оставалось выбора, кроме как заказать еще сверху. Айван, так как платил Нандин, заказал овсянку, яйца с беконом, картофельный суп с кусочками курицы и пшеничную лепешку. Берсеркер же решил обойтись куском жареной говядины с кровью, целой курицей, тремя головками репчатого лука и кружкой пива.

— Ну, так что, — спросил берсеркер, заедая оторванную куриную ножку луком и запивая все это большим глотком пива, — надумал что-нибудь?

— Когда? Я же спал.

— Говорят, во сне часто приходят дельные мысли.

— Может, и так, но поутру они обычно вылетают из головы. Нандин пожал плечами.

После плотного завтрака они вернулись в комнату, где кряж вновь принялся за расспросы. Парень не знал, что ему ответить. Проникнуть в цитадель, найти вещи, выкрасть их и так же незаметно вернуться обратно. Звучит просто, однако у Айвана не было ни одной идеи, как совершить хоть что-то из данного списка, о чем он громогласно и объявил Нандину.

— Прям совсем ничего? — с недоумением спросил тот.

— Ну, не прям, — неуверенно ответил Айван. — Просто все эти идеи не выдерживают критики.

— Давай ты мне их поведаешь, а я скажу, хорошие они или нет.

Пробраться за стену цитадели не представлялось особо сложной задачей: ворота охранял всего один привратник, и он мог либо спать, либо его можно было по-тихому стукнуть по голове. А вот дальше все представлялось намного сложнее. Стрельчатые окна на первом этаже зарешечены, а в передние двери ломиться и вовсе не имеет смысла. Зато существовал еще и задний ход, выходящий на небольшой сад, за которым располагались бараки стражников. Если живущие в цитадели беспечные глупцы, надеющиеся, что любого злоумышленника поймают стражники, то он мог оказаться открыт.