Юлия Меллер - Гаруня (СИ)

В первом же трактире гаргулье захотелось "тряхнуть стариной" и спеть. Восторженные глаза слушателей вернули её в "лёгкий вес", и она снова порхала как мотылёк. Всеобщее обожание повышали ей настроение, а краем уха услышанные пошлые высказывания о округлостях её фигуры, заставили сомневаться, стоит ли ехать и расставаться с накопившимися излишками. И лишь ночами, когда суета вокруг неё прекращалась, в голове появлялись противные мысли, а в чём смысл её существования, что она будет делать через десять, двадцать, сто лет? Ну не глупость ли?!

Чем дальше отъезжали от столицы, тем проще становились люди, и меньше хотелось выступать. Если раньше благодарные, широкой души крестьяне, торговцы, норовили подарить кусок ткани, сумочку, бусы, цветы, то теперь всё чаще совали еду. Ладно бы проявили разнообразие, так нет, народу втемяшилось в голову, что гаргульи любят мясо. Вот они и несли окороки. Пожалуйста, окорок с чесноком, с перцем, в травах, с дымом, в бальзаме и даже в особой каменной крошке, помогающей подольше сохраниться мясу.

"Кстати, этот окорок в крошке, стоит взять с собой в дорогу, а остальными приходится осчастливливать хозяина таверны. Скопидом несчастный, понял, что девать подаренные ляжки гаргулье некуда, так за медяшки берёт, душевный дар народа. Интересно, платит ли он налоги и соответствует ли технической безопасности его таверна?", Гаруня затаившая зло на хитропопового хозяина, внесла его в свою книжечку-памятку. Инспекция ему не повредит.

-Алеш, нам ещё долго колесить по просторам?

-Малышка, мы всего-то неделю в пути, а ты меня об этом спрашиваешь со второго дня.

-Потому что ещё в дне пути от столицы, все знали какая я важная персона, а дальше сплошь дремучая глухомань. Или вот ещё, скажи мне, как можно меня заподозрить в плохом зрении, если я ношу очки?

-Маленькая, ты сама объяснила тому несчастному, что стёкла в очки вставляют увеличительные.

-Алеш, не зли меня, это было в общем и вообще... Как меня можно было не отделить от "вообще"! Надо же понимать, что я исключение!

Лэр-в улыбался и пожимал плечами. Гаргулья уже не один раз пыталась донести простым людям смысл вещей, предназначенных только для красоты.

Анка, услышавшая жалобы своей хозяйки, хихикнула. Безусловно, госпожу гаргулью в столице знал каждый житель, стар и млад. Нет семьи, в которой не приходилось бы заполнять ежемесячно бумажки, сообщая о своих доходах и расходах на оплату жилья. Но не только из-за них знали обыватели о ней.

Госпожа Ферокс являлась популярным лицом из-за любви к организации публичных мероприятий и обязательного посещения их. Даже в вестнике всегда уделялось пара строчек тому, какого цвета были ногти у гаргульи, какой формы очки и в каких цветах был составлен её костюм.

Бесконечное мелькание в глазах жителей, да ещё и раздражение бумажками не могло не вызвать всенародного ответа. О ней слагали весёлые побасенки, анекдоты и грубоватые шутки. Кто-то сказал бы, ну и слава, упаси звёзды! Но её любили.

Она вписалась в жизнь столицы, давала повод злословить, подкидывала новенькое, в ранее размеренную жизнь и стала столичной штучкой.

Она могла одним махом собрать денег на изготовление платочков для стражи, чтобы было чем вытирать слёзы пострадавшим. Могла заставить всю площадь, заполненную народом на празднике, топать в едином ритме и хлопать в ладоши, так, что обрушивались рядом стоящие дома.

Более того, теперь по её прихоти в первый день каждого сезона все столичные жители одевали шляпки или хотя бы повязывали шарфики определённого цвета. В начале зимы, белый, для весны предназначался нежно зелёный, для лета было выбрано пёстрое многоцветье, ну а осенью предлагался выбор от оранжевого до багряного. Чушь, ерунда, кто-то скажет, но все эти мелочи нравились людям и делали их жизнь более занимательной.

И вот, всего в нескольких днях пути, все видят, что к ним пожаловала гаргулья, и никто не знает, что это "та самая"! Как будто их много и можно запутаться!

Теперь ещё и удовольствия от пения нет. Всё портят несчастные окороки, уж лучше бы ничего не несли.

Так и ехали.

Потом ещё ехали и ещё, всё дальше и дальше.

В крепости сворачивать было лень, раздражение, навеянное дорогой улетучилось и возросла в цене тишина, умиротворение, единение с природой. Внезапно накатило вдохновение и гаргулья снова что-то тренькала на лиоле, издавая бу-бу-бу и у-у-у-у-у.

Позабылся строгий стиль в одежде. Анка теперь подготавливала наряды а-ля пиратка. Ничего криминального, это всего-навсего кожаные обтягивающие штаны и лёгкая рубашка с не застёгнутыми пуговицами. Выбора шляп в дороге не предоставлялось, поэтому образ завершала бандана.

Вскоре Алеш с огорчением констатировал, что огненной травы для Зевуса больше нет и придётся искать её по дороге. Гаргулье приходилось взмывать в высоту и высматривать огневые точки силы, где и можно было собрать эту травку.

-Зевус, морда твоя нахальная не треснет от эксплуатации несравненной меня!? - выговаривала огнеяру Гаруня, на что он награждал её потрясающе безразличным взглядом, а мог и хвостом по попе хлестануть.

Но каждый раз при необходимости она взмывала вверх, искала и иногда даже сама собирала, плюясь и чертыхаясь, не забывая каждый раз по-полной высказаться нахальному быку.

Утомлённые пылью взбодрились в одном из населённых пунктов, находящемся совсем на отшибе и уже вблизи серых гор, куда они и спешили. Народ, прямо скажем там жил дикий, невоспитанный и злобный.

Встретили их толпой. Тёмная масса селян с горящими неприкрытой неприязнью глазами, отравленные ядом ненависти сердца, гнали юную овечку, то бишь девушку, вон из своего жилища. Гаруня позже жалела, что злая масса народа не выгнала овцу раньше или позже их приезда, но что случилось, то случилось.

Тогда она первая прижала руки к груди в сострадательном жесте и просяще посмотрела на храброго Алеша. Мужчина, который по своей сути был рыцарем, по должности чёрным мстителем преступникам, вступился за гонимую девчушку.

Видно было, что она растрёпана, немного расцарапана и синяки взывали к жалости на коленках. Нет, её не жгли, не били с особой жестокостью, её просто гнали, осыпая проклятиями и если она останавливалась, то женщины пытались оттаскать её за волосы. Это уже потом, гаргулья измерила жестокость жителей, а в момент гонения она была напугана двигающейся лавиной озлобления.

-Как посмели сами вершить суд! - громко воззвал лэр-в. - На каком основании гоните молодую деву!

-Тыр-пыр...

-Так мы...

Лэр-в на огнеяре ослеплял местных мстителей, и они не сразу нашлись, что сказать. Анка уже обнимала девушку, отчищала от грязи и успокаивала.

-Заберите её, лэр...