Василий Ллиамах - Другая сторона игры

Завершив ежедневный утренний моцион, включающий в себя обливание холодной водой, лазание по деревьям, драку с волками, свежевание животных, поздний завтрак собственного нелучшего приготовления, и все именно в таком порядке, я максимально очистил инвентарь, оставив ненужные мне в походе вещи в сундуке, и был готов отправляться. Взял я только самое необходимое. Пращу, пятьдесят камней-снарядов, два кинжала и копье. Из амуниции на мне были: сапоги, что достались мне от вызывающего еще в первый день моих приключений в подземелье, черные кожаные штаны с приличным запасом прочности, которые я абсолютно не помнил с кого снял, кожаные наручи с щитками, дающие мне защиту от оружия плюс пять единиц, стальной шлем-ерихонка, которым раньше пользовался какой-то степной лучник, и зеленый шерстяной плащ, дающий мне плюс десять единиц к скрытности в лесу. Раньше его хозяином был эльф-рейнджер. Что являлось явным стереотипом. Существует мнение, что это комбинация раса-род занятий, не приемлет никакой другой цвет. И напяливает на себя вещи любых оттенков, но только одного цвета. Зеленого. Смешно, право слово. Эльфы не настолько глупые, как хотелось бы человеку. Если перед ушастым будет стоять выбор, надеть доспех стального цвета, что может защитить и от меча, и от стрелы, или обыкновенную зеленую рубаху, конечно же он выберет первое. Ну может только перекрасит сперва.

Рубашка на мне тоже была. Еще моя первая, с минимальным запасом прочности, и не добавляющая никаких статов. Ничего подходящего, чем можно было бы ее заменить, я так и не нашел. Было у меня парочка толи балахонов толи халатов, элементы одежды мага, но их одевать я не стал. Никогда не питал слабости и платьям. Чем по сути они, со своими длинными полами, и являлись. Я банально боялся в них запутаться.

Закончив со сборами, я вышел из дома и направился к тому месту, где лежал мой плот. Надеюсь, он все еще там, а не исчез, как это бывает с мусором. Хотя я на себя наговариваю. Плавсредство конечно получилось не ахти, но это явно было законченное изделие столяра, и даже определялось как, "отвратительный деревянный плот".

Прибыв на место, я успокоился. Мой билет на тот берег никуда не пропал. Дотащив его на мелководье, и взабравшись на него верхом, я оттолкнулся от берега заранее приготовленным шестом. Шест был длиной практически три метра, но я боялся, что на середине реки, достать дна, его все равно не хватит. Хорошо еще, что дно реки было неровным и каменистым. Тут и там из-под воды выглядывали гладкие отполированные валуны, заставляя реку врезаться в них и огибать, тем самым создавая уйму мелких течений и водоворотов. Все что мне нужно для спокойной и тихой переправы! Отталкиваться от этих валунов было бы удобней, но стоит моему плоту налететь на один из них, как ему придет конец.

Не отойдя от берега и на три метра, мой плот подхватило течение, и понесло вперед, вытаскивая меня на середину реки и с каждой секундой все ускоряясь. Первая половина пути была пройдена неожиданно быстро, без каких-либо усилий с моей стороны, но над второй придется попотеть. Течение не отпустит меня так легко, как оно приняло меня в свои объятия. И проделать это нужно как можно быстрее. Мне не улыбается тащить этот тяжеленный плот по берегу сотни метров. Ведь чтобы переправиться обратно, его нужно будет вернуть на один уровень с поляной.

От брызг я уже был мокрым с ног до головы. Эх, надо было спрятать все вещи в сумке, и переправляться в одном белье. Тогда на другом берегу можно было бы одеться в сухое. Все мы крепки задним умом.

Наконец-то мне подвернулась возможность, а точнее большой выступающий камень, и я смог, что было силы, толкнуть себя в сторону противоположного берега. Траектория моя совсем немного искривилась. Нужно было срочно закрепить успех. Пытаясь достать до дна, я стал мотылять шестом, словно большой чайной ложкой, будто размешивая сахар в кружке. Зацепившись за что-то твердое, я еще раз оттолкнулся. И еще. Очень медленно, и с большой неохотой река все же отпускала меня. Проплыв в длину больше чем в ширину раза в два, я все-таки сумел переправиться. Пару раз я был довольно близок к тому, чтобы принять не только холодный душ, но и холодную ванну. Но обошлось. Довольно высокий показатель ловкости позволил мне устоять на хлипком плотике, когда он цеплял камни и взбрыкивал как необъезженный конь.

Выбравшись на берег, я вытащил за собой плот, и упал на землю. Фух, от полосы бодрости осталось только треть. И это я всего несколько минут боролся со стихией. Даже не знаю от чего я больше мокрый, от воды или от пота. Эх, лежать хорошо. Если бы еще одежда была сухая.

"Ваша одежда промокла и вы замерзли"

На вас наложен негативный эффект "озноб"

Ваши характеристики скорости и ловкости снижены на 5%

Эффект пройдет, как только ваша одежда высохнет, а вы согреетесь

Ааа, чтоб тебя! Нет бы, что нибудь приятное написать.

Специально одежду сушить я не стал. Высохнет на мне. Потребуется немало времени, чтобы развести костер, и еще больше, чтобы высушить одежду. А его у меня катастрофически не хватало. Сегодня у меня в планах было обследовать довольно большой кусок леса с этой стороны. Я и так могу не успеть это сделать, а с задержками, так уж и подавно.

Плот все-таки пришлось тащить. Пыхтя и кряхтя, я загнал свою выносливость практически в нуль, но все же поравнялся с поляной на другом берегу. С такого ракурса свой дом я еще не видел. Отсюда он казался тихим и мирным. Замершим. Он словно был облеплен паутиной или утопал в патоке, как жук в смоле. Вся поляна была островком безопасности и спокойствия в этой темной чаще. Казалось там нет никаких проблем и забот. Вот только если бы это было так, меня бы не тянуло все время сбегать оттуда. Хотя возможно все наоборот. Может быть я убегаю именно по той причине, что меня тяготит атмосфера тишины и покоя. Словно в омут затягивает. А у меня в душе есть что-то такое, что этому противиться. Дух авантюризма. Быть может кто-то из моих предков был пилигримом или первооткрывателем, только на родителях это ни в коей мере не отразилось.

Машинально спрятав плот под кустом, я углубился в лес. Сам не знаю, от кого я его прятал. Наверное от диких зверей, которые очень хотят переправиться на другой берег. Лес с этой стороны ничем не отличался. Три часа я брел сквозь него в одном направлении, собирая травы и грибы, и периодически делая зигзаги и петли, чтобы охватить больше территории. Пока не уперся в болото. Это произошло не сразу. Сначала стали исчезать большие вековые деревья, потом деревья поменьше, пока не осталось только береза, ольха да сосна. И те с каждым шагом росли все реже, и становились все более кривыми и приземистыми. Словно какой-то садист-силач, завидуя высоте и стройности деревьев, придавил их к земле и скрутил в бараний рог. Освободившиеся от деревьев место, занял, растущий в большом количестве, кустарник. Иногда его живые изгороди создавали прямо-таки целые лабиринты. Травяной покров тоже поменялся. Сочный зеленый ковер превратился в чахлые кустики вьюна.