Скотт Хокинс - Библиотека на Обугленной горе

– Хорошо, – тихо сказала она. – Дай мне одну секунду.

– Конечно.

Кэролин сосредоточилась изо всех сил и сумела выдавить одинокую слезинку. Позволила ей немного стечь по левой щеке, затем вытерла. Великолепно.

Дженнифер села рядом с ней на пол, очень близко.

– Не возражаешь?

Кэролин возражала.

– Конечно, нет. В общем… все началось с того, что Дэвид пришел со свитком. Сказал, что ему требуется моя помощь с переводом. – Она посмотрела на Дженнифер. – Но он был голый.

Дженнифер мрачно кивнула. Нагота не являлась для них таким нарушением этикета, каким была бы для американцев – у библиотекарей была общая ванная, – но и не являлась нормальным явлением. Вернувшись из океана, Майкл иногда забывал одеться, и окружающие смеялись над ним. А вот над Дэвидом никто не смеется. И он мог явиться голым в комнату Кэролин лишь по одной причине.

– И что ты сделала?

Кэролин посмотрела на Дженнифер:

– Попросила его уйти. Он ушел, и этим все и кончилось.

Она хотела пошутить, но слова прозвучали горько, обиженно. Дженнифер снова извинилась, однако смотрела на Кэролин бесстрастным, оценивающим взглядом, который той совсем не нравился.

Сосредоточься.

– Я начала нервничать, когда взглянула на свиток. Там не было ничего экзотичного – просто пелапи, немного старомодный. «Поистине», «несомненно» и тому подобное.

– Ему понадобилась с этим помощь?

– Нет. Конечно, нет. Это был лишь предлог.

– Почему ты его впустила?

В дверях спален был глазок, и они запирались с двух сторон.

– «Впустила» – не совсем правильное слово. Я ждала Алисию и оставила дверь приоткрытой. Мы собирались попрактиковаться в суахили. Все говорят на нем в двадцать восьмом ве… эй! Ты сказала, что меня не было… сколько? Три дня?

– Да, около того.

– Алисия еще не появлялась?

– Нет. Ее вызвали в Невозможные Столетия. Она должна забрать зуб пневмовора или что-то этакое. Тебя нашел Майкл.

– Майкл вернулся?

Дженнифер покачала головой:

– Позже. Сейчас мы говорим о тебе. Что произошло дальше?

Кэролин с трудом подавила почти непреодолимое желание посмотреть на маленькую полку в углу. Дэвид либо нашел то, что там спрятано, либо нет. Кэролин склонялась к последнему: в противном случае она бы очнулась в Быке или вообще не очнулась бы никогда. Но следовало сосредоточиться. Эта беседа все равно может ее погубить. Старайся говорить нерешительно, словно пробираешься на ощупь в темной комнате. Словно пытаешься от чего-то уклониться.

С этими мыслями она сосредоточилась на хрустящем звуке, который издала ее челюсть под пальцами Дэвида. Постарайся закричать. Закричи для меня. Пульс на шее Кэролин немного ускорился, и когда она заговорила, голос звучал соответственно ее желанию. Она практиковалась. А вот дрожь в указательном пальце была заметна. Следует над этим поработать.

– В общем… я перевела Дэвиду текст. Он был про осаду Мегиддо, пару тысяч лет назад. Армии Аблахана…

– Кого?

– Аблахана. Это одно из имен Отца. Аблака. Аблахан. Адам Блэк.

– Да, конечно. Извини.

– Короче, они взяли Мегиддо. Но – именно эту часть просил прочесть Дэвид – победа далась им дорогой ценой. Так… – Кэролин зажмурилась, почти искренне. – Так… видя, что его воины угнетены, измучены и нуждаются в утешении, Аблахан сказал им: «Отправляйтесь в города и возьмите добычу, какую найдете. Теперь это место ваше, вместе со всеми его обитателями. Используйте их, мужчин и женщин, и делайте с ними, что пожелаете». – Она открыла глаза. – Когда я добралась до этой части, Дэвид заухмылялся.

Дженнифер содрогнулась.

– О, Кэролин…

– Потом Дэвид сказал: какое совпадение. Вот он , воин Аблахана. Тоже угнетен – еще одно совпадение, – и…

– И?…

– И вот она я, – закончила Кэролин. – Добыча.

Дженнифер яростно кивнула.

– А потом… он протянул руку и схватил меня. – Она показала на свою грудь.

– Прямо так?

– Да. Прямо так. Самое странное, что он не вел себя жестоко.

Подняв брови, Дженнифер оглядела комнату.

– Ну, сначала. Он словно думал, что соблазняет меня. Даже делает мне одолжение.

Дженнифер помолчала.

– Могу себе представить. У него чертовски высокое самомнение. Как ты поступила?

– Никак. Я просто смотрела на него.

Дженнифер снова подняла брови.

– Я не хотела, чтобы он, ну, вышел из себя.

Дженнифер бросила на нее оценивающий взгляд:

– Знаешь, Кэролин, у тебя потрясающее самообладание, ну, то есть для книжного червя. Тебе кто-нибудь об этом говорил?

– Нет. Ты первая.

Снаружи стучали, стучали, стучали барабаны.

– Это тогда он, ну…

– Нет. То есть он попытался. Но мне удалось ударить его.

– Ударить?

– Он швырнул меня на пол, и я его лягнула.

– Ты ударила Дэвида.

– Несильно.

– И он что, не блокировал удар?

– Я застала его врасплох. Думаю, он не ожидал, что я стану сопротивляться.

Дженнифер вытаращила глаза.

– Нет. Вероятно, не ожидал. Но, Кэролин… позволь спросить… почему?

– Почему что?

– Не… лучше ли было… уступить? Я хочу сказать, тебе не просто сломали челюсть, ее стерли в порошок, я такого никогда еще не видела. И он прибил тебя к…

– Я помню, Дженнифер. Я при этом присутствовала.

– Извини. Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду?

Дженнифер была права. Дэвид по-прежнему оставался любимчиком Отца. Обладал привилегиями. Было бы проще замкнуться в себе, отключиться, пока он не уйдет. Так она поступила в первый раз, когда Дэвид пришел голый к ней в комнату. И так же поступит в следующий. Это, конечно, было неприятно, но не так ужасно, как, например, банкет в честь ее возвращения.

Однако в том случае она не могла просто уйти в себя. Она упала так, что Дэвид непременно увидел бы ее маленькую полку в углу. Позволить ему изнасиловать себя – это одно. Но позволить заглянуть на полку… этого Кэролин не могла допустить.

Дженнифер слишком пристально смотрела на нее. Пульс гремел у Кэролин в висках. Если закричишь для меня, я прекращу. Наверху в зале Питер приближался к некому крещендо. Если закричишь для меня, я отпущу тебя. Теперь, точно так же, как когда она спровоцировала Дэвида, чтобы он сначала избил ее в каком-то другом углу, а только потом изнасиловал, Кэролин поняла, что не должна – не должна– позволить Дженнифер догадаться, в чем заключалась причина. Лихорадочно соображая, она дала проблеску своей истинной души пробиться наружу, отразиться на лице.

– Почему?

Барабаны гремели в зале, словно пульс разъяренного великана.

– Почему? – повторила Кэролин чуть громче. В сердце лучшей лжи кроется частица правды. – Почему? Ты ведь знакомас Дэвидом, разве нет?