Алексей Фролов - Восход Левиафана (СИ)

Затем в руках Рокеронтиса внезапно появились два коротких индийских катара. Карн даже не понял, где он их взял. Треугольные вытянутые клинки покрывала искусная роспись, которая сливалась в узоры, на первый взгляд абсолютно хаотичные и непонятные, но на мгновение Карн будто увидел в них что-то очень-очень знакомое. А потом узоры начали светиться матово-синим огнем, ярким, насыщенным, исполненным безупречной, первозданной силы. Аналогичным образом изменились татуировки на теле Рокеронтиса, они тоже налились синим светом. Сначала едва заметно, потом все ярче и ярче.

Рокеронтис обернулся - его глаза горели лазурным пламенем, а губы расплывались уже не в дурацкой улыбке, а в жестоком оскале. Он подмигнул Карну. И опять от этого жеста парня прошиб пот.

- Не ссы, мужик! - крикнул Песочный человек сквозь нарастающий стрекот, который издавали приближающиеся мантикоры. - И не удивляйся! - добавил он, проследив за взглядом Карна, который не мог отвести глаз от светящихся неоном татуировок. - Я с джинами в родстве, отсюда - столь эффектная иллюминация!

- В родстве? - переспросил Карн, потому что не совсем понимал, как трехмерное тело древнего бога может быть «в родстве» с духами стихий. Но ответ ему не суждено было получить.

Одна из мантикор подобралась к Рокеронтису. Тварь застрекотала громче, изогнулась всем телом, и только теперь Карн увидел, что кроме скорпионьего хвоста эти создания снабжены еще одним оружием - огромными рачьими клешнями. Мантикора выбросила вперед правую клешню и одновременно ударила хвостом, не оставляя противнику шансов увернуться от атаки с двух направлений. Но Рокеронтис неуловимым для взгляда движением ушел в сторону, пропуская клешню твари в дюйме от своего правого бока, перехватил хвост мантикоры, резко дернул его на себя и перерубил мощным ударом катара. Тварь взвыла и уже хотела ретироваться, но древний бог поднырнул под инстинктивно выброшенную вперед левую клешню и ударил апперкотом в нижнюю часть «лица» мантикоры. Стрекот быстро перешел в бульканье. Теряющий силы монстр еще несколько раз шлепнул Рокеронтиса обрубком хвоста по спине и безжизненным кулем сполз к его ногам.

Но праздновать победу было рано, да никто и не собирался, Рокеронтис - так тот, похоже, вошел в боевой раж, если такое понятие применимо к богу. Сразу три мантикоры бросились на него с нескольких сторон, две - слева и справа, одна - сверху. Тут Карну открылась еще одна отличительная черта этих уродливых созданий. Оказывается, у них имелись крылья, небольшие, полупрозрачные, как у стрекоз. Карн вспомнил, что в некоторых книгах мантикорам действительно приписывали крылья. А Рокеронтис, судя по всему, был отлично осведомлен об анатомических подробностях своих навязчивых оппонентов.

Древний бог закрутился волчком, уходя от резких и мощных ударов смертоносных скорпионьих хвостов. Он отскочил вправо и по инерции буквально влетел в одну из мантикор, но перед этим он успел выставить перед собой один из катаров. Клинок, смачно хлюпнув, погрузился меж хитиновых пластин, прикрывавших нижнюю часть тела твари. Мелькнули клешни, но там, куда они целились, уже никого не было. Рокеронтис ушел влево, одновременно уклоняясь и от клешней раненой твари и от хвоста очередного врага, ударил, не глядя правым хуком, вклинился меж двух омерзительных тел, нанес серию быстрых ударов и, завершив комбинацию джебом, сделал перекат, меняя позицию.

Когда Песочный человек вскочил на ноги, за его спиной из трех мантикор лишь одна осталась на ногах (верно - чудом, бог ночных кошмаров посчитал ее трупом и даже не обернулся). Перед ним из темноты появилась еще одна группа тварей, не меньше пяти штук. Он вынужден был отвлечься на них, тогда как выжившая мерзость из передового отряда, смекнув, что к чему, бросилась на более легкую цель - Карна. Что произошло дальше, он помнил урывками.

Страх вовсе не парализовал его, он даже стал присматриваться к окружающему ландшафту - чтобы использовать в роли оружия? Но преимущество было не на его стороне. Мантикора, не теряя времени, взмыла в тлетворный воздух. Небольшие крылья не могли обеспечить столь грузному телу полноценный полет, но позволяли высоко подпрыгивать, чтобы затем быстро пикировать к зазевавшейся жертву. Мантикора приземлилась, и Карн чудом увернулся от ее пугающих лап. Щелкнула клешня, потом вторая, Карн уворачивался, отступая, и понимал, что пришедшая из ниоткуда нечеловеческая ловкость в любую секунду может его подвести. Потом клешня мантикоры легонько чиркнула по правому плечу, боль жаркой волной прокатилась вниз по руке. Карн отпрыгнул от разящего хвоста, развернулся на месте, глупо подставляя противнику спину, и выдернул из земли кол. Обычный деревянный кол, каким подвязывают молодые деревца.

Он сделал неуклюжий перекат, задним числом понимая, что отвернуться от не поверженного врага было верхом идиотизма. Но оказалось, что мантикора не рассчитала силу удара и глубоко вонзила хвост в землю. Ей потребовалась серия энергичных рывков, чтобы освободить жало. Затем тварь вновь бросилась в атаку, разъяренная тем, что жертва никак не хотела погибать. Карн ударил мантикору своим оружием, сжав его обеими руками, в тот самый момент, когда ее клешни уже готовы были разорвать его пополам. Удар он рассчитал верно, древко вошло ровно под львиную бороду мантикоры, в то место, где шея не была прикрыта хитином. Клешни клацнули в паре сантиметров от лица Карна, от хвоста он увернулся, но ему помогла вовсе не реакция, просто от встречного удара тварь качнулась и жало изменило траекторию.

Карн отступил, выпустив кол из рук. Монстр оглушительно застрекотал, хаотично клацая клешнями, наконец, тварь переломила палку, и вновь приготовилась к атаке. Теперь она не спешила. Мутно-зеленая тошнотворная кровь плотной струей стекала по обломку кола, что так и остался торчать из мантикоры. В ее боках зияло не меньше четырех рваных ран, нанесенных катарами Рокеронтиса. Тварь истекла кровью и непременно издохла бы, но предварительно намеревалась забрать с собой Карна.

Тварь поняла, что ее противник не так уж прост. Но у Карна больше не было оружия, он уже приготовился отпрыгнуть в сторону, опережая бросок мантикоры, и осознавая всю тщетность этой попытки, когда существо прерывисто свистнуло и осело на здание лапы. А потом изо лба мантикоры показался конус блестящего металла. Рокеронтис, оседлавший поглощенную охотой мерзость, выдернул руку из ее черепа и плотоядно улыбнулся, а затем вновь ринулся в бой, круша подступающих мантикор.

У Карна появилось несколько секунд, чтобы отдышаться. Он взглянул туда, где в этот момент Эрра должен был танцевать смертельное танго с Охотником. О да, могучий вавилонский бог действительно танцевал! И Охотник вторил ему не лишенными определенной грации, безупречно смертоносными движениями. В руках у Эрры искристым багрянцем пламенел прямой полутораручный меч. На клинок, как и на оружие Рокеронтиса, были нанесены какие-то письмена, именно они, а не сама сталь, как вначале показалось Карну, горели кармином (точь-в-точь как глаза бога разрушения).