Тимур Айтбаев - Вы призвали не того... Книга 5

БОЛЬШОЙ ЗЛОЙ ПИЗДЕЦ.

Я медленно обернулся.

Никого.

Не понял?

— Я внизу, — раздался раздраженный голос.

Опустил взгляд.

Миловидное детское личико с белоснежной кожей.

Пухленькие алые губки, искривленные в саркастической ухмылке.

Стройное маленькое тельце, прикрытое пышным черно-белым платьем с огромным количеством рюшечек-цветочков.

Черный чепчик с белой живой розой.

Черные ботиночки с закругленными носками.

Да-да. Именно так.

Передо мной во всей красе стояла, едва доставая мне макушкой до пупка, классическая готик-лоли, мечта всех узкоглазых педобиров.

Маленькая и чертовски миленькая.

Вот только неестественно большие глаза этой крохи прямо таки светились в темноте ровным кроваво-красным сиянием.

— Гот-гот, лоли-лоли? — невольно пробормотал я.

Глазки лольки недобро сощурились, а в следующий миг моя многострадальная тушка куда-то провалилась.

И пришла БОЛЬ.

Не знаю, сколько я пробыл в темном, влажном месте, мягкие стенки которого плотно обволакивали мое тело, но это ощущение я не забуду никогда!

Не пошевелиться и не вскрикнуть. Даже оружие не призвать — оно тупо не появлялось.

Я мог только ощущать, как зеленоватая слизь медленно разъедает мое тело, как вытекают глаза и растворяется нос, как слезает кожа и размягчаются мышцы. Как трещат кости и жизнь покидает тело с неспешно вытекающей кровью, которая тут же жадно впитывается мягкими стенками… желудка.

МЕНЯ, БЛЯДЬ, ПЕРЕВАРИВАЮТ ЗАЖИВО!!!

АААААААААА!!!

Пришел в себя я лежа на земле.

Все тело было целым, но чудовищно болело и чесалось, а живот терзало жесткое ощущение голода. Все эти симптомы были мне хорошо знакомы — именно так себя ощущает организм после процедуры быстрой регенерации. Не чар исцеления, когда в тебя вливается чужая сила, а именно регенерации, когда тушка восстанавливается за счет собственных ресурсов.

Сел.

Огляделся.

Какой-то сад. Меня окружают то ли яблони, то ли еще какая-то хурма — я их не особо без плодов различаю. Сквозь густую листву едва пробивается лунный свет, а за стволами видно высокий каменный забор и какой-то особняк.

Ну а рядом со мной, прислонившись спиной к дереву, стоит все та же лоля и злобно сверкает алыми глазками.

— Ну как, понравилось в моем желудке, Буревестник? — спросила она. Недобро так спросила. Явно намекая на повторение аттракциона.

— Не очень, — честно признался я, пытаясь унять бьющую тело дрожь. — А ты кто?

— Ах, так ты еще и не поооооонял… — протянула девочка, и тени вокруг нас буквально забурлили.

В следующий миг не стало ни сада, ни особняка за ним. Был только крохотный пятачок земли, на котором сидел я. А вокруг стеной скалились черные морды, словно вылезшие из кошмаров товарища Лавкрафта. Их горящие алые глаза смотрели прямо мне в душу, буквально выворачивая наизнанку и заставляя ощущать себя единственным ящиком водки на свадебном столе…

— Тайшаддэс? — я встречал только одно существо с подобным давлением и такими «особыми приметами».

— Угадал, смертный, — стена скалящихся теней расступилась и я увидел отряхивающего юбку древнего монстра.

— А почему в таком… виде? — я на всякий случай приготовился призвать Копье и Меч, хотя и понимал всю тщетность и смехотворность подобного сопротивления. — И за что ты на меня так взъелся?

Лицо прелестной девочки на миг исказилось, представ жуткой мордой с оскаленными игловидными зубами. Впрочем, через секунду она вновь мило улыбалась.

Вот только моей жопе стало резко некомфортно сидеть на паре кирпичей.

— Укура в этот мир кто вызвал? — ласково пропел монстр, делая шажок вперед.

— Эм… — очень хотелось соврать. Вот только он, судя по всему, уже знал правду. А если сказать «я», то меня в порыве чувств могут опять начать переваривать. Поэтому решил поступить по-еврейски. — Это он тебя так?

— Угу, — кивнул монстр и задумчиво постучал пальчиком по подбородку. — Знаешь, я, пожалуй, еще разок тебя проглочу…

Ам.

ААААААААА!!!

Внимание! Получен новый титул!

Вернувшийся из-з-ада — ты познал на собственной шкуре чувства бедного бифштекса! Способность «не перевариваемый» получена!

«Не перевариваемый» — пассивно-активная способность легендарного ранга. Пассивный эффект — повышенное сопротивление кожи желудочному соку и различным кислотам. Активный эффект — ты начинаешь выделять вещество, вызывающее рвотные позывы даже у тех, у кого их в принципе быть не может. Активация: фраза «Я не вкусный!» Радиус: 100 метров. Продолжительность: пока не проблюются. Откат: 1 сутки.

Система… Вот иди нахрен. Честно. Второй раз уже за эту чертову ночь награждаешь какой-то мутной хуетой…

Открыл глаза.

Все еще темное небо. Ночь и не думала кончаться, хотя казалось, что с ее начала прошла уже целая вечность.

Я сел и осторожно себя ощупал.

Жив, цел, орел…

«Ощипанный», — съязвила Чешуйка, после чего уже более участливо поинтересовалась. — «Ты как?»

«А как может чувствовать себя человек, которого только что дважды прожевал, проглотил, почти переварил, выплюнул и, судя по всему, подлечил древний монстр?» — глядя на собственные дрожащие конечности, спросил я.

«Боюсь разрушать твои иллюзии, но он тебя не выплевывал», — раздался сочувствующий голос Чешуйки. — «Ты прошел… полный путь».

Слов нет.

Даже матерных.

Зато появилась еще одна зарубка на доске моих долгов. Убить или ранить подобное чудовище я и через столетия бесконечного кача вряд ли сумею, но вот в тапки при случае точно насру.

«Он тебе еще сообщение оставил», — вновь влезла в мои мысли дракошка. — «До рассвета три часа. Ты находишься в пустующем сейчас поместье квартала аристократов. Через час Хранитель вышвырнет Ньярлота прямо в центр главного внутреннего двора королевского замка. И либо ты убьешь тварь там, либо она в конце-концов достанет тебя из теней, потому как Тайшаддэс больше с ним помогать не намерен».

— Какой обидчивый тип, — вздохнул я, поднимаясь с земли и разминая ноющее тело. — Я вот вообще полгода в шкуре лольки скакал и ничего. Причем там была страшенная свиноматка…

Продолжая негромко ворчать себе под нос, трусцой пробежался к стене, окружающей территорию заброшенного особняка, и взобрался на нее.

Открывшийся вид не предвещал ничего хорошего.

Потому как прямо перед стеной, на которой я опрометчиво выпрямился во весь рост, стояла другая стена. Из щитов.

Человек двести пехоты.

Тяжелые латы с белыми накидками, разукрашенные в красно-белые цвета щиты, блестящие в свете факелов копья с алым плюмажем… Короче, настоящие рыцари-храмовники, за спинами которых выстроились аскетично-тощие священники в простых серых рясах.