Николай Шмелёв - Подковы для единорога (СИ)

— На флоте, так лавку или табурет называют, — пояснил Авантюрист и принюхавшись к запахам, доносящимся из камбуза, спустился в кладовку.

С собой он принёс несколько глиняных горшков консервов, запаянных нефилимской смолой. На их, грязно-коричневых боках, белой краской было коряво, но старательно, выведено наименование продукта, подвергнувшегося консервации. Хлеб и вино довершали утренний завтрак, который многие сгоряча проигнорировали, повинуясь сиюминутным порывам. Затем, кают-компания начала заполняться, словно опомнившимися, людьми. Авантюристу даже померещилось, что пришли обе русалки из баркаса, прихватив с собой козодоя.

— Надо кока менять! — промычал Дроут, заглатывая содержимое горшка целиком — не пережёвывая.

— Забей! — махнул рукой Авантюрист, ковыряя ножом свою порцию тушёной говядины.

Дроут засучил рукав рубахи, до локтя…

— Не стоит! — остановил его Грог. — Я имел в виду другое и хватит прикалываться — команду кормит, и то ладно! В случае чего, если он окончательно деградирует, то матросы его сами шмякнут.

— Вот только этого нам не хватало! — вздохнул Рэндор.

— За всем не углядишь! — развёл руками Авантюрист. — А ты что, при выходе всех регистрировал?

— Конечно, — ещё тоскливее ответил рыцарь.

Даже Ада погладила его по плечу, а Ламуна загрустила, но Грог сказал:

— Да вы что! Никто его не шмякнет! Это я так — прикалываюсь…

Эллима наивно хлопала ресницами, Руди сурово посмотрела на Грога, а Сюзи прижалась к варварскому плечу. Даже кобыла Люська пододвинулась ближе к Жоре.

— Что это с вами, — не понял Авантюрист, — что это за пораженческие настроения? Миранда, ты к Боре прижимайся, а ты Борис — к Пинку.

Настроение было поднято и оставалось только разобраться — куда их занесло. Грог вышел на верхнюю палубу и достал подзорную трубу, развернув её на всю длину. Злорадно причмокивая, она уже была готова к любым комментариям и Авантюрист лихорадочно вспоминал, куда он засунул магическую кольчугу, купленную в Южном Вале. До сих пор, она отлично справлялась со своими обязанностями, являясь незаменимым собеседником для оптического прибора. Правда, один раз промашка вышла, когда в купленном, для сладкой парочки, сундуке — оказалась магическая доска. Полемика грозила перерасти в военный конфликт и Грог порадовался тому факту, что у них нет рук. Труба напряглась и разглядывая туманный берег, выдала своё заключение:

— Ни души — одни дикари!

— Где? — мрачно спросил Авантюрист, не увидев, не только туземцев, но и ни одной постройки, скрывающейся в тумане.

— Вон там, городок какой-то! — крикнула недовольно труба. — Ох, гульнёте хозяин.

— Гномий Пинк тебе хозяин! — сплюнул Грог. — Он тебя в мастерской заказывал.

Пререкания с неуживчивой трубой надоели, не успев перерасти в ссору. Туман постепенно рассеялся и во всей красе раскрылся город «Междуречье». Он расположился на месте слияния двух рек так, что главная часть городских застроек оказалась на стрелке. Слева от «Междуречья» протекала река «Нефилимская Нить», а справа «Голубая вода», берущая своё начало далеко за пределами Козлотопья. Сливаясь вместе, обе реки образовывали дельту «Голубой Нефилим», впадающую в «Море Погибших Русалок». На правобережье расположились два больших города: «Пегас» и столица государства «Кентавр». «Междуречье» жило спокойной жизнью провинциального городка, несмотря на то, что имело весьма солидный вид. Богатые застройки имели преимущество, перед бедными кварталами, а чистоте улиц могли позавидовать даже столицы соседних государств, не говоря уже об местных поселениях. Кое-кто утверждал, что этому обстоятельству способствовали весенние разливы, смывающие с улиц все нечистоты, а ветхие деревянные постройки, лишённые фундамента, просто-напросто унося в море. Чистые песчаные пляжи перемежались обильными зарослями, местами вплотную подходящими к воде. Рыбацкие лодки без конца сновали туда-сюда, временами останавливаясь на этих островках, а живописные закаты окрашивали шпили домов в грустный оранжевый цвет. Лоция в этих местах оказалась несколько сложноватой, из-за обилия мелких островков и подводных банок, поэтому было принято решение поискать в городе лоцмана. Торопиться не стоило и друзья остались здесь на ночь, чтобы не рисковать попусту. Руководствуясь теми же мотивами, швартоваться к пирсу не решились и шхуна бросила якорь в городском порту левобережья. Центральный городской трактир назывался просто — «Разлив», намекая: то ли на половодье, то ли на банальную ситуацию, присущую данному заведению. Трактирщик, старый кентавр по прозвищу «Сушняк», хромал на все четыре копыта и, как утверждают завсегдатаи заведения, пока он до тебя доберётся, с очередной порцией добавки — завтрашнее похмелье будет уже сегодня. К тому же, Сушняк, своим лошадиным крупом, пока ковыляет между стойками, посшибает со столов всё то, что до этого, с таким трудом было принесено. Хорошо ещё, что он не поступает так, как его дикие сородичи. Честно говоря, не хочется сидеть, как в неприбранной конюшне или топать через мост за реку — в город «Зареченск», до которого идти пешком, было не так уж и близко. Уповать на весеннее половодье, которое смывает все следы… В запасниках заведения имелось, как всегда, кое-что оригинальное; изготовленное по рецепту, характеризующего национальность хозяина. В данном случае, вниманию путников предлагалось вино «Степная Радость», настоянное на зелёной полыни. Отхлебнув из кружки, Дроут сморщился и оскалив клыки, прорычал:

— Неужели им так хреново живётся, что они даже аперитив не могут по-нормальному сделать — чистая желчь!

— Может быть, наоборот — хорошо? — предположил Грог. — Тогда, чтобы жизнь мёдом не казалась и делают такое вино…

На этом дегустация особенных напитков закончилась. Не сговариваясь, все, без исключения, предпочли несусветной горечи более привычное пойло.

— Интересно, что у него есть на закуску? — задумчиво сказал Борн, почёсывая пальцами переносицу. — Надеюсь, не личинки навозного жука; не потрошённые — с полным кишечником.

— Не порть аппетит, — жалобно промычал Пинк, состроив страдальческую мину.

— Ещё портить нечего, — пожал плечами могучий варвар и грустно улыбнулся. — Как бы нам тут совсем без обеда не остаться.

— У Вас есть что-нибудь более приемлемое? — спросил Сушняка Рэндор, который настойку степняка, даже пробовать не стал.

— Разумеется! — охотно отозвался кентавр. — Да сколько угодно! Из крепких: «Сатирское креплёное», «Нефилимский отстой», «Радость кентавра», «Зов русалки»…

Грог уже держался рукой за живот, представив себе великолепный отстой янтарного цвета, с мясом на дне и сделал заказ: