Юлия Остапенко - Тебе держать ответ

Он и шёл — один. Ни редкие крестьяне, избегнувшие призыва и работавшие в поле, ни столь же редкие путники, проезжавшие по тракту, не обращали на Адриана внимания. Тем временем он явно продвигался в глубь фьева: дорога становилась шире, придорожные сторожки — крепче, стали попадаться путевые столбы, на которых с трудом, но можно было разобрать незнакомые Адриану названия. Возле одного такого столба он стоял особенно долго, вчитываясь в ничего не говорящие ему слова и пытаясь понять, куда же он идёт и, когда всё-таки куда-нибудь дойдёт, что станет там делать. Так он стоял, пока его не обнюхала, а затем и облаяла невесть откуда взявшаяся собака. Её загривок доходил Адриану до бедра, и настроена она была явно недружелюбно, так что Адриан поспешил убраться.

Дождь лил весь день, хотя, поскольку не было солнца, Адриан даже не мог определить, сколько времени прошло. Грубые деревянные башмаки, которые Том ему презентовал вместе с остальными обносками, не были приспособлены для долгой ходьбы — а может, к ней не был приспособлен Адриан, но только в конце концов он стёр ноги до крови, а потом ещё и потерял башмак, причём заметил это далеко не сразу, благо шлёпать босиком по мягкой грязи было не очень трудно. Обнаружив потерю, Адриан выругался — и обернулся, впервые за весь день пути едва ли не с надеждой. Но дорога пустовала, теряясь вдали, — и, разумеется, Тома на ней видно не было. Адриан закусил губу, стараясь не думать о том, правильно ли поступил, и побрёл дальше.

То ли тучи сгущались, то ли уже смеркалось, когда он вышел к перекрёстку, у которого располагалась небольшая опрятная таверна. Её благопристойность выдавали до блеска вычищенная вывеска над входом и крепкий забор, опоясывавший само здание. В ворота смогла бы пройти карета, запряжённая тройкой, а к самим воротам вела столь же широкая дорога — приличное заведение, приличные посетители. Сам лорд Эвентри не погнушался бы остановиться в подобном месте, если бы ему случилось путешествовать с семьёй, и даже леди Мелинда сочла бы такой выбор приемлемым.

Грязным, оборванным и совершенно нищим мальчишкам вроде Адриана тут точно никто не обрадуется.

Эта часть дороги уже была довольно оживлённой: пока Адриан стоял, голодными глазами глядя на зазывно трепетавший под вывеской огонёк лампы, в ворота успели проехать двое всадников. Из-под навеса к ним немедленно подбежал мальчик, помог господам спешиться и увел коней туда, где было сухо, тепло и сытно; господа отправились в зал таверны, соответственно тем же нуждам. Ещё месяц назад хозяин подобного места выбежал бы Адриану навстречу, кланяясь в пояс и спрашивая, чего угодно сиятельному господину. Сейчас можно было попробовать прокрасться в зал, но, скорее всего, его тут же вышвырнут вон, хорошо если не побьют… а брести на задний двор и клянчить у поваров корку хлеба Адриан не мог. Все-таки он был Эвентри и пока что об этом помнил.

Истошное конское ржание и чей-то сердитый окрик за спиной вырвали его из тоскливой задумчивости. Адриан инстинктивно шарахнулся в сторону, успев заметить тёмные конские копыта, взмахнувшие прямо перед его лицом, так что в этот краткий миг Адриан мог разглядеть каждый гвоздь на подковах. Ошалев от неожиданности, Адриан грохнулся в грязь, расплескав её по траве, по конским ногам и собственной безнадёжно изгаженной одежде.

— Что ж под копыта лезешь, щенок! Жить надоело?! — рявкнул всадник.

Адриан помотал головой, будто кого-то и впрямь интересовал ответ, а потом словно очнулся. Да что это он?.. Этот человек — не Том! И если Том отчего-то решил, что смеет обращаться с сыном лорда, как с батраком, и по праву силы так и поступал, то ни у кого другого этого права и подавно не было.

— Я не лез под копыта вашей лошади, сударь. Это вы едва меня не задавили, — холодно ответил он и поднялся, сообразив наконец, как глупо звучат эти слова от человека, валяющегося в грязи.

Человек не ответил. Это заставило Адриана поднять голову — и обнаружить, что мужчина внимательно смотрит на него.

— И то правда, — поймав встречный взгляд, легко согласился всадник — и вдруг рассмеялся. Он был молод, чуть-чуть старше Ричарда, в дорожной одежде серых тонов, и не казался ни хмурым, ни злым. — И впрямь, к месту ты меня осадил, мальчик! Прости, я просто боялся, что тебе досталось. Ты не ушибся?

— Нет, благодарю вас, — с достоинством ответил Адриан, пытаясь отмахнуться от воспоминания, как с тем же вопросом тряс его Том в самую первую ночь, когда он сиганул с телеги.

— Тебе, я так понимаю, негде ночевать?

— Я собирался остановиться в этой таверне, — с неожиданной для него самого иронией ответил Адриан.

Мужчина понимающе улыбнулся.

— Какое совпадение, я тоже. Но ты, как я вижу, стеснён в средствах, а это местечко не из дешёвых, так что позволь мне возместить тебе неудобства от этого досадного инцидента.

Адриан кивнул, деликатно скрыв бурный восторг. Всадник въехал во двор таверны, Адриан держался рядом с ним, но всё равно удивился, когда мужчина сказал привратнику: «Этот мальчик со мной». Надо же, и на землях вероломных Гвэнтли встречаются иногда честные люди…

Взгляд, которым одарил Адриана хозяин таверны, был оскорбительнее всего — ну или почти всего, — что ему пришлось вытерпеть от Тома. К счастью, неизвестный благодетель не стал задерживаться в зале и сразу снял комнату. Это и в самом деле было очень пристойное заведение: помимо общих спален, здесь были также одноместные покои, которые мужчина и занял. Комната оказалась маленькая, но чистая и уютно убранная, на стене висел гобелен, дощатый пол оказался устлан ковром. Там была только одна кровать, но Адриан уже привык спать на полу, и на сей раз даже не испытал досады — только бесконечную радость от мысли, что наконец-то можно будет оказаться в сухости и тепле, и даже поспать. Он был на ногах уже больше суток, и только привитые матерью, въевшиеся до мозга костей нормы этикета не позволили ему немедленно растянуться на пороге и вырубиться.

— Как тебя зовут? — спросил мужчина.

— Тобо, — ответил Адриан.

Сказал — и сам поразился этому ответу. Он понятия не имел, почему ответил именно так, но тут же рассудил, что это правильно — ни к чему распускать слух, что член клана Эвентри опустился до такого состояния. Мужчина улыбнулся и кивнул, будто это имя для него что-то значило.

— Отлично, Тобо. А меня можешь звать милорд Элжерон, или просто милорд.

Адриан промолчал — не место и не время было объяснять, что он будет называть милордом только своего отца, главу своего клана и конунга.

Элжерон предложил ему вымыться, и Адриан с радостью согласился. Принесли воды; мужчина спустился вниз, распорядиться насчёт ужина, а Адриан с наслаждением смыл с себя грязь и усталость этого бесконечного дня. Дождь за окном всё шумел, и гул низвергавшейся с небес воды казался даже громче, чем когда Адриан находился снаружи. Вдалеке раскатисто загремело, за окном сверкнула молния. Дождь наконец переходил в настоящую грозу — грядущая ночь полностью принадлежала Мологу. Адриан поёжился, подумав о том, что мог провести её под открытым небом, — и тут же облегчённо вздохнул. Пусть там дождь, а тут — свет, спокойствие, тёплая вода и мягкий ковёр на полу… и на сегодня ему этого было довольно.