Андрей Георгиев - Верд. Серый ангел трёх миров. Дилогия (СИ)

— Мог бы, конечно мог, монах. Но за те сотни лет, которые я провёл в изгнании, я многое переосмыслил. Зачем мне убивать вместе с тобой и вместе с твоей братией людей? Тысячи людей! На мне и так слишком много крови, монах. Этой кровью можно наполнить целое озеро, Монх-Гу. Нет, хватит! С меня довольно!

Вся пентаграмма вспыхнула ярким багровым светом, в центре звезды возник смерч из огня и спустя мгновение, на месте старика стоял человек, облачённый в облегающий костюм, переливающийся фиолетовым цветом. За спиной человека распахнулись огромный перепончатые крылья, в правой руке он держал копьё огня, в левой — огромный серп, отбрасывающий в стороны огненные всплохи.

— Я вот что придумал, Монх-Гу. Ты сейчас сам уничтожишь своими руками то, что очень долго создавал и чему посвятил свою жизнь. Иди ко мне, Монх-Гу!

Настоятель против своей воли поднялся с кресла, опустился по ступеням вниз, подошёл к Неназываемому. Тот протянул ему копьё из огня и показал серпом на монахов.

— Убей их всех, старик! Я знаю, что здесь немало твоих родственников. Детей, внуков, правнуков. Казни их, Монх-Гу, они тебя ждут! Они жаждут смерти, монах! Ну же! Вперёд! Ты сейчас по-настоящему поймёшь, что такое потерять близких тебе людей и тех, которые были тебе близки.

Настоятель почувствовал, как по его щекам потекли слёзы, но он неосознанно взял копьё в руки, вскрикнул от боли. Ладонь обожгло огнём, кожа и ткани мгновенно сгорели. Монх-Гу насаживал на копьё десятки монахов, которые моментально превращались в пепел. Он рыдал в полный голос, проклиная того, кто был давно уже проклят во всех Мирах. Он уничтожал сотни монахов, тысячи и слышал громкий смех Неназываемого.

Монх-Гу пришёл в себя только тогда, когда из монахов никого не осталось вокруг. Люди, которых собирались принести в жертву Богине Смерти, поднимали головы, в их глазах настоятель монастыря прочитал свой смертный приговор.

— Ты, старик, не всю работу сделал. — услышал монах голос Проклятого. — У тебя в руках такое замечательное оружие, а скульптура Альтары-живодёрки ещё на месте. Иди, разрушь её, потом принимайся за свой монастырь. Не оставь здесь камня на камне. Ну а потом — люди тебе будут и судьями и палачами. И не надейся на копьё огня, в борьбе с людьми оно тебе не поможет. Чего стоишь? Вперёд! Ломай, круши! Ведь это было твоей мечтой жизни. Прощай, монах!

Люди приходили в себя, действие одурманивающего отвара проходило. Они увидели, как оттолкнувшись от земли, вверх взлетела фигура человека с огромными чёрными крыльями.

Огромная огненная воронка, россыпь звёзд, движение планет, Вселенная, пещера с низким сводом, сотни коптящих факелов. Человек в синем костюме выдохнул воздух, грузно осел в каменном кресле, глаза его теперь безжизненно смотрели на каменный стол, где не так давно лежало тело той, которую он любил и верил. Условно мёртвое тело. Множество коридоров с низкими потолками, звёздное небо, пещера на склоне горы, огонь красного цвета с траурной чёрной каймой, первый, тяжёлый вздох, который раздувает искру жизни в молодом, здоровом теле.

……огонь красного цвета с траурной каймой, первый, поэтому самый тяжёлый, вздох. Лёгкие натружено работают, сердце набатом стучит в груди, разгоняя кровь по телу. Вздох — хрип, теперь поглубже вздохнуть, что бы в глазах синие искры и ещё вздохнуть воздух, ещё.

Мозг упрямо не хотел приходить в норму, подсовывая мне с упрямством маньяка чьи-то воспоминания. Огромная звезда, огни в пещере, седоволосый мужчина рассматривает себя в зеркале воды, сражение на море, горящие корабли, высохшая мумия…..зачем мне это всё?

Тело затекло, занемело, но я через «не могу» и «мне же больно», попробовал встать. Создатель всемогущий! Это что, мои руки? Голова трясётся, как параличная, глаза никак не могут сконцентрироваться на чём-то определённом.

Но я знаю и верю, что это всё пройдёт, всё это временное явление. Главное в нашей жизни — переступить через черту, которая называется лень, слабость, взять себя в руки и сделать то, что ты обязан сделать.

Дашь слабину и всё, ты пропал, тебя нет среди твоих друзей, никто тебя не вспомнит и та грань, которая разделяет Мир живых от Мира и Царства мёртвых — меркнет, ты зависаешь между небом и землёй, не зная, где верх, где низ, ты уже не можешь отличить правду от лжи, чёрное от белого.

Я обязан сейчас перебороть себя, встать, прикусить до крови губу, сделать первый шаг. Кровь разойдётся по венам, принесёт жизнь в каждую клеточку моего тела, омоет мой воспалённый мозг и тогда — уйдут все ненужные мне воспоминания и тогда я останусь один на один с жизнью. Я верю, что буду в поединке с ней — победителем. Иначе — никак, иначе вся жизнь теряет смысл.

Я ищу рукой опору, мне нужен небольшой уступ, мне нужна небольшая веточка, травинка, мне нужна маленькая надежда на то, что я стану таким, как прежде. Я — человек, я — могу! И это для меня сейчас самое главное.

В мою руку что-то ткнулось мягкое и тёплое. Кнурх, я же ничего не вижу! О, да это же голова какой-то лошади. Откуда ей здесь взяться? Меня пробирает дрожь от понимания того, что, возможно, моя память по какой-то причине стёрта навсегда. Если это так, то я превращусь в вечного странника, буду искать дорогу домой и не факт, что я её когда-нибудь найду.

Я поймал рукой поводья лошади, намотал их на руку, встал. Я! Встал на ноги! Шаг, меня качнуло влево, шаг — я падаю. Опять что-то мягкое ткнулось в плечо, словно подсказывая мне, что бы я встал и ещё раз попробовал сделать шаг.

Попробовал, упал. Встал опять, шаг. Стою. Ещё один, ещё два шага. Отпустил поводья и почувствовал, как моя кровь забурлила в венах, как постепенно зрение стало приходить в норму. Шаг, присел, встать! Вот и выход из пещеры. Ночной воздух и слабый ветерок холодит кожу моего лица, пробирается под одежду. Ничего, так даже лучше.

Что-то горячее попало мне на шею и медленно стекло под рубашку. Что это? В свете красного огня, я увидел, что из глаз чёрного жеребца текут слёзы. Они обжигают мою кожу, они заставляют меня задуматься — кто же я такой и почему он плачет? Я погладил голову чёрного красавца, он всхрапнул и, как мне показалось, успокоился. Он спокоен, значит со мною всё будет нормально. Я, во всяком случае, в это верил.

— Не плач, Люф, не надо! — произнёс Эльвур, но он сам понимал, что находится на грани…

— Я не плачу…..

— Плохо, что Верда с нами нет. А может быть, это и хорошо. Пускай она навсегда для него останется живой. — тихо сказал Инвур, наклоняясь над могилой, поправляя цветы. — Меня просто удивляет, на что способна любящая женщина. Бросить дом, отправиться неизвестно куда…..я поражаюсь.

— Этим и отличается женщина от мужчины. — Магдор посмотрел вверх, в чистое осеннее небо.